Курсовая работа: Место конфликтов и войн в жизни мирового сообщества
Именно неспособность быстро перейти к индивидуальной самоорганизации, анализу рынка и планированию, что требуется в условиях рыночной экономики, породила агрессию против капитализма в 1917 г. Идея коммунизма была заманчива как возможность восстановить прошлое общинное бытие, а социализм дал шанс развить необходимую промышленную опору жизни без глубокого психологического кризиса, необходимого для формирования новой психологии самоорганизующегося человека.
Социализм был способом промышленного развития в условиях патриархально-семейной психологии людей, не выработавших способов самостоятельного планирования и организации своей деятельности.
Территории Евразии, требовавшие жесткой социальной организации труда и борьбы, приняли в качестве религии не христианство, а ислам. В биосферно сочных и богатых лесах России ислам не получил широкого распространения именно из-за своего аскетизма, т.е. как система жесткого подчинения человека социальным структурам.
Для природы же Казахстана или Таджикистана неприемлемы были некоторые идеи и принципы христианства, глубоко скептичного к власти и древним культам, подогревающего индивидуализм и стремление к равенству с любыми старшими и властными, к взлету "из грязи в князи" и даже к свержению власти.
Идея подобия любого из нас Богу, как и образ самого Бога в виде бедного бродяги Иисуса, критикующего структуры власти, были опасны здесь тем, что провоцировали критичность и разрушение традиций и социальных структур, обеспечивавших выживание этносов в борьбе с трудными условиями.
На фоне множества реформ и революций христианских стран, страны ислама до нынешнего века сохраняли традиционные формы экономики, оберегали дефицитные условия жизни, культивировали ценности сильной власти и богатства. В критических биосферных зонах агрессия на структуры власти и традиции народа могла очень быстро привести к самоуничтожению этноса.
Распространение "советской власти" в мусульманских регионах страны происходило принципиально иначе, чем в христианских, где марксизм выступил лишь научной рационализацией христианских ценностей. Только большое желание выдать желаемое за реальность породило те исторические версии "народных революций" Востока, где организованные армии бедняков свергали власть "ненавистных баев".
На самом деле трудоемкие биосферные условия, экономика семейно организованного труда и традиции ислама оберегали родовую структуру власти от военного и идеологического разрушения.
Наоборот, при необходимости перейти от разрушения к воссозданию органов власти и государства, прежние традиционные структуры приняли на себя и роль партии, и роль советов, и роль административного аппарата. Реальной опорой власти были не формально принятые законы, не официально вводимые должности и роли, а глубокие основы психологии людей, их искреннее уважение к традициям или родовая зависимость.
Классово-европейские критерии христианского сознания практически не были пригодны для анализа глубоко психологической природы и структуры отношений в исламском обществе. Поэтому неоднократные удары по традиционной структуре родовой власти со стороны европейских идеологов и политиков приходились "мимо цели", меняли лишь внешнюю форму власти, не затрагивая ее глубинных биосферно-психологических оснований. Не случайно, даже сегодня казахское общество, в отличие от европейского, делится не на горизонтальные слои, классы или страты, а на пирамидальные семейно-родовые структуры, внутри которых человек занимает свое место, получает поддержку и понимание, общается и функционирует.
Для многих исламских народов в ближайшие десятилетия неизбежно расширение глубокого кризиса, скачок в развитии культуры, глобальный переход от традиционно-патриархальной психологии к новой. Традиционный казах, узбек или чеченец сегодня тесно связаны родовыми узами с множеством близких им людей, без участия которых не протекает ни одно их действие. Эти узы являются настоящими "пуповинами", питающими и поддерживающими жизнь человека с детства до старости.
В отличие от единственной пуповины, связывающей ребенка с матерью, таких родовых "пуповин" множество, и они оплетают каждого человека в течение всей его жизни, увязывая его мотивы, эмоции, сознание и активность с организованным полем обычаев и общественных потребностей.
Регионы планеты, принявшие ислам, были биосферной территорией, требовавшей жесткого и утомительного труда. Такой труд и непрерывная борьба за участки своей территории нуждались в суровой организации, в развитой системе подчинения человека роду и родовой власти. Вместе с тем, например, сухие степи Казахстана с их жестким климатом сдерживали рост населения, были малопривлекательны для захвата извне, давали простор для кочевья и самообеспечения. Поэтому казахи не пережили кризиса роста социальной агрессии, подобного тому, что когда-то произошло с монголами, выплеснувшими свою активность за пределы своей степи.
История казахов, в отличие от истории Европы, включает больше периодов тяжелого труда и борьбы со стихией, чем борьбы с другими людьми за захват благодатных территорий. Такая история развивала способность к терпению и сложную культуру общения.
Подлинно драматический удар по традиционным структурам и формам жизни в Казахстане был нанесен лишь глобальной биосферной и экономической перекройкой в последние десятилетия. В результате обширного уничтожения степных пастбищ (бывших биосферной основой традиционной деятельности), в результате развития в 20 веке городских, индустриально-промышленных форм хозяйства возникло противоречие между прежними традиционными обычаями и связями, с одной стороны, и ритмом и напряжением новой экономической формации, с другой.
Разные ритмы жизни, различные этики и психологии, связанные с разной организацией действий, порождают большое напряжение в сознании и подсознании людей. Это напряжение развертывается на всех уровнях общества. Для молодежи из аулов, не находящих для себя привлекательных профессий в традиционном хозяйстве, переезд в город представляется заманчивой перспективой реализации жизненных притязаний.
Однако миграция в город порождает для них почти шоковое перенапряжение отрыва от привычной социальной и природной среды, с кровоточащим разрывом питательных "пуповин". Поэтому они усиленно ищут в городе какое-то подобие жестких структур и тесных связей, внутри которых каждый чувствовал бы себя так же защищенно, как в семье. Город же в целом, с чужой и непонятной культурой, выступает той враждебной средой, против которой направляется агрессия.
В такой напряженной среде закономерно происходит организация групп с выделением лидеров, наиболее решительно отрицающих все "чужеродные" ценности и противопоставляющих им ценности братства и национального своеобразия. Это дает основание взаимодействию политической активности молодежных движений и националистически ориентированных деятелей культуры, выступающих носителями именно традиционных национальных ценностей.
В развитии предпринимательства такая психологическая ситуация способствует формированию тесных групп семейно-мафиозного типа, поскольку большая часть населения не склонна к индивидуальной организации деятельности, а стремится включиться в квазисемейные группировки. На смену традиционно-общинному способу жизни приходит не индивидуалистический капитализм западного типа, а клановo-мафиозный тип организации общества.