Курсовая работа: Методика обучения школьников художественной обработке древесины

В истории искусства формирование каждого художественного направления происходит вместе со становлением педагогической системы, формулирующей его принципы. Вносимое общественной жизнью новое содержание рождает не только новое искусство, но и соответствующую ему художественную педагогику, собственно школу. Задача школы заключается в том, чтобы активно способствовать утверждению породившего ее художественного направления, и она успешно разрешается тогда, когда в самой школе складывается метод, полностью отвечающий потребностям нового искусства и дающий возможность воспитывать поколения художников, продолжающих выдвинутые идейные и творческие принципы.

В развитии каждой педагогической системы можно проследить эволюцию двух ее сторон: метода, наиболее подвижной и революционной части, и более консервативного ремесла художника, узкопрофессиональной стороны обучения.

Метод, чутко реагируя на всякое движение искусства, является первым показателем существа тех положений, которые пропагандируются школой. По методу можно судить о ее прогрессивности или отсталости. Высокоплодотворная школа неизменно бывает теснейшим образом связана с передовым направлением в искусстве. Так, связь педагогической системы Академии художеств XVIII века с передовыми устремлениями отечественного искусства обусловила ее высокий расцвет, тогда как отрыв академического метода от общего развития русского искусства в XIX веке вызвал упадок и возникновение вне академических стен прогрессивных художественных школ (как, например, школы Венецианова или Училища живописи, ваяния и зодчества в Москве). Частичное возрождение Академии художеств, связанное с именем Чистякова, было возможно только благодаря появлению качественно новой системы, хотя и продолжавшей лучшие традиции академической школы, но переработавшей их на основе передовой эстетики своего времени согласно требованиям искусства демократического реализма.

Школа — это фундамент, на котором художник начинает свою самостоятельную творческую жизнь, но поскольку содержание воспитавшей его педагогической системы обусловливается художественным методом определенного направления искусства, то внутри этой системы может возникнуть и нередко возникает противоречие метода с комплексом собственно изобразительных средств, с профессиональной стороной обучения. Подобный конфликт не­избежен, когда метод школы начинает отставать от метода передового искусства, точнее, когда искусство, которое школа представляет, теряет свою прогрессивную роль. Так было с передвижниками, которые заимствовали профессиональное мастерство у Академии, но, руководствуясь иными идейными посылками, стали на самостоятельный творческий путь и соответственно обрели иной художественный метод, в котором, впрочем, продолжали жить лучшие традиции академической системы. В то же время молодые художники не сталкивались с таким противоречием, когда пройденная ими школа выражала передовое искусство, как то было в Академии художеств XVIII века, воспитавшей Угрюмова и Мартоса, или позднее в отношении выучеников Чистякова, системе которого обязаны своим воспитанием Суриков и Репин. Поэтому, чтобы понять художественный метод мастера, нужно зачастую рассмотреть не только ту школу, которую он прошел, но и школу, соответствующую его зрелому творчеству, так как в ней ясно выражается су­щество представляемого им направления искусства. Таким образом, педагогическая система, какой бы значительной и замкнутой в себе она ни казалась, неразрывно связана с практикой искусства, его сегодняшним или завтрашним днем. И потому исследование педагогической системы всегда неотделимо от анализа того искусства, которому она обязана своим рождением, позволяя глубже понять как художественное направление в целом, так и творческую в широком смысле этого слова лабораторию ее отдельных представителей.

История русской художественной академической школы уходит своими истоками к рубежу XVII—XVIII веков, времени окончательного формирования нового, светского искусства. Отсюда берут свое начало те традиции и принципы, развитие которых обусловило ее самобытность и стало источником ее жизненности и силы. И если проследить педагогическую систему Академии художеств в становлении, то для этого нужно обратиться ко всей истории ху­дожественного образования XVIII века.

Ведущие черты культуры Петровского времени обусловили характер современного искусства. Основные виды изобразительного искусства, за которыми признаются воспитательные функции, как и литература и печать, подчиняются задачам просветительства.

Сам факт появления Рисовальной школы был чрезвычайно знаменателен. Прежде всего, он означал, что в подготовке художников впервые утверждается специально учебный раздел, предшествующий собственно профессиональному обучению и служащий необходимым фундаментом для него. Организованные систематические занятия по рисунку поставили художников-преподавателей, перед необходимостью разработки самостоятельного метода преподавания, тем более что никаких руководств не существовало: иконописные устарели, а новых—ни оригинальных, ни переводных—еще не было. Продолжая традиции Оружейной палаты, эти педагоги развивают национальный метод рисунка, в основе которого лежала передача формы с помощью светотени, где линия понимается не как абсолютный контур, а как граница объема. Здесь со всей определенностью ставится вопрос о правильной последовательности в работе — с чего начинать рисунок и как его вести, и поскольку это в равной мере касалось обучения и творчества, то в школе одновременно с формированием педагогической системы начинает получать оформление самый творческий метод нового изобразительного искусства. В программу обучения, помимо копирования с оригиналов, в большей или меньшей степени знакомых и ученикам Оружейной палаты, вошло—и это было принципиально важным — рисование с обнаженной модели. Переход к работе с натуры сказался на всех художниках теперь уже Оружейной канцелярии, которые занимались наравне с учениками, что дало им высокое умение в «изображении фигур», неоднократно отмечавшееся впоследствии. По месту, занятому ею в истории родного искусства, школа вполне заслуживала того высокого имени академии, которым ее обычно называли современники.

Постановка преподавания в Рисовальной школе определялась тем принципиально новым пониманием изобразительной грамоты, которое складывается в начале XVIII века. Давая возможность точного и объективного изображения видимого, натурный рисунок с его реалистической направленностью приобретал безусловную ценность одного из способов изучения действительности. И в этом смысле он рассматривался не только как основа нового, условно говоря, светского искусства — живописи, скульптуры или художественных ремесел, но и как вид знания, определенным образом способствующий приобретению достоверных сведений об окружающем мире. Именно познавательные возможности рисунка сообщали ему в представлении современников большое значение. Благодаря этим возможностям он как бы сопутствовал отдельным разделам науки и признавался практически необходимым для представителей самых разнообразных профессий—от естествоиспытателей до навигаторов и инженеров. Поэтому почти одновременно с открытием Рисовальной школы поднимается вопрос о широкой постановке художественного специального образования и, что было не менее знаменательным, о необходимости включить рисунок в начальные сведения по живописи в числе обязательных общеобразовательных предметов. Так возникает несколько, впрочем оставшихся нереализованными, проектов российской Академии художеств. Вместо них дело обучения художников сосредоточивается в Канцелярии от строений, которая с закрытием Оружейной канцелярии наследовала не только большую часть ее штата, особенно живописцев, но и ее роль центра художественного образования.

Именно в Канцелярии от строений утверждается принципиально новое отношение к ученику. Из воспитанника данного художника, который нес за него ответственность, вел все его обучение от азов художественной грамоты до доступной ему самому ступени мастерства, юноша превращается в ученика Канцелярии. То есть дело обучения было признано делом учреждения в целом. Поступавшие в канцелярию дети и подростки (обучение обязательно начиналось с раннего возраста) не причислялись к определенной специальности, а находились у «обучения грамоте и писать». Овладение грамотой заканчивалось в среднем около пятнадцати лет — в возрасте, считавшемся наиболее благоприят­ным для перехода к специальным занятиям, когда можно уже было рассчитывать на понятливость ученика и его сознательное отношение к делу. Здесь часть подростков отчислялась к мастерам, а другая, в том числе лица, предназначавшиеся для художественных профессий, переходила к «науке арифметики и рисования». Собственно профессиональное обучение проводилось после получения основных сведений по рисунку. Первое, чему начинали об­учаться вновь поступившие в живописную команду, было копирование «кунштов» — гравюр, рисунков и рисованных эскизов. Когда предстояло, например, обновить обветшавшую роспись — работа очень частая в Канцелярии от строений,—то с нее предварительно снимали «куншты», и уже по ним на заново отремонтированных стенах ее возобновляли. В конце обучения копированию ученики срисовывали подобные эскизы, а затем по аналогичным наброскам учились делать и самые росписи. За кунштами шло рисование с «древних статуев» и дальше — с обнаженной модели (этот вид работы существовал в Канцелярии уже в 1725 году). Изображение человека считалось наиболее сложным и ценным умением, и без него живописец не мог претендовать на участие в выполнении сколько-нибудь ответственных работ... Здесь был важен не только грамотный рисунок, но и умелая живопись.

Приобретая основные навыки по живописи и ее технологии, ученик засаживался за копирование картин, причем в качестве оригиналов широко использовались полотна императорского собрания. Последней ступенью в этом разделе было копирование портретов. Умело выполненная копия с «персоны» служила лучшей аттестацией для перехода к исполнительству. Все последующие занятия велись целиком на практике производившихся в канцелярии работ.

Таким образом, совмещение в учебном процессе теоретической и практической стороны, неразрывная связь собственно учебных заданий и заданий с приобретением профессиональных навыков работы, причем последнее в непосредственной близости к зрелым художникам путем наглядного изучения их метода, интерес к натуре, исключительная роль портрета как формы изучения и познания натуры и человека и, наконец, установка на всемерное развитие зрительной памяти—таковы ведущие принципы педагогической системы, сложившейся в живописных командах Канцелярии от строений. Однако к середине XVIII века обучение в командах перестает соответствовать тем требованиям к искусству, которые выдвигаются жизнью. Главным в оценке творчества художника становится содержание произведений, их гражданственный смысл и целенаправленность. Отсюда в свою очередь рождается потребность в широком развитии и образовании художника, чтобы из ремесленника, пусть высоко мастеровитого и превосходно знающего свое дело, он превратился в сознательно и свободно владеющего своим искусством мастера и гражданина. Всем своим предшествующим развитием русское искусство подготовило этот коренной переворот, который был завершен в 1757 году открытием Академии трех знатнейших художеств, принявшей из рук Канцелярии от строений знамя родного искусства и его лучшие традиции.

Возникновение Академии художеств явилось необходимым для развития русского искусства. Новая художественная форма, окончательно утвердившая себя на рубеже XVIII века, вошла в национальный изобразительный метод. Искусство прошлого столетия подготовило интерес человека и зрителя к реальным чувствам, к повествованию о реальных людях и событиях. В этом смысле уже иконы XVII века литературны и «натуральны». Реформы, проведенные Петром I, сделали настолько динамичным и активным развитие экономики, культуры и общественной жизни страны, что искусство начало создаваться для все более широкого зрителя и испытывать потребность в нем. Оно стало достоянием многих людей и из официально насаждаемого постепенно превращалось в сословное, чтобы потом стать общенародным. И поскольку темп развития русского общества отличался исключительной стремительностью, родившаяся на почве сословного искусства Академия трех знатнейших художеств была по существу явлением национальным и общенародным.

Если говорить о, художественной школе в прямом и современном нам смысле этого слова, то в середине XVIII века ее фактически не существовало. Подготовка художника не носила формы систематических регулярных, подчиненных специальным программам и планам занятий. Местом обучения служили мастерские отдельных художников, где ученик в процессе прямого ученичества приобретал от мастера известные познания и навыки. Сообщаемые сведения носили большей частью практический характер. Отсутствовало всякое обобщение знаний об искусстве, перед художниками еще не возникало необходимости сводить их воедино, сопоставлять и анализировать, тогда как педагогика — это всегда творческое осмысление законов искусства, его правил его метода и создание на основе этого обобщения определенной системы готовки молодого художника. И в этом смысле ни один из художественно-образовательных центров России первой половины XVIII века — будь то Художественный департамент Академии наук или живописная команда Канцелярии от строений — еще не представляли школы. В Канцелярии от строений, впрочем, делались попытки поставить вопросы методики, благодаря чему связанные с командой живописцы, вроде А. П. Антропова, воспитали вы­дающихся педагогов. Вопросы воспитания становились для педагогов Академии краеугольным камнем педагогической системы, а конечная цель подготовки художника, которая усматривалась в создании картины, определяла характер разработки метода и всех составных частей программы.

Один из исходных моментов академической системы заключался в том, что ученику, прежде всего, сообщали определенное ремесленное умение, технические навыки, предшествовавшие, как считалось, занятиям собственно искусством. Сюда относилось развитие глазомера, твердости и точности руки, что достигалось многолетним копированием так называемых оригиналов — рисунков мастеров и гравюр. В результате вырабатывалось полное подчинение глаза руке, что составляло основу академической методики XVIII века: глаз следовал за натренированной рукой, рисовавшей предметы почти на память и не привыкшей подчиняться зрительным впечатлениям. После копи­рования эстампов предлагалось копирование живописных оригиналов, затем рисование с гипсов и только в заключение с живой модели. Эта система сложилась в мастерских итальянских художников XVI—XVII веков и была разработана в XVII веке Болонской академией. Она заключала в себе черты, близкие к школе непосредственного ученичества, так как первые этапы обучения проходили в известной мере независимо от педагога, который ограничивался лишь наблюдением за постепенностью приобретения знаний, а в дальнейшем ученик знакомился с приемами работы ху­дожника-руководителя над картиной. Главным здесь было учить «языку искусства», а не «языку натуры», что определяло малую подвижность педагогики, которой характеризовались все шедшие за ней европейские академии.

2.2 РАЗВЕРНУТЫЕ СЦЕНАРИИ УРОКОВ

Сценарий урока №1

Раздел программы: Художественная обработка древесины.

Тема: Изготовление рисунка, склеивание и отделка мозаичного набора.

Класс: 7

Время: 45 мин.

Образовательные цели - учащиеся должны усвоить следующие знания:

1. Ознакомить учащихся с технологией изготовление рисунка, склеивание и отделка мозаичного набора;

2. Рассказать о технике безопасности.

Развивающие цели - учащиеся должны развить умения и навыки:

Уметь правильно изготовлять рисунок, склеивать и выполнять отделку мозаичного набора.

Знать технику безопасности при изготовлении рисунка, склеивание и отделки мозаичного набора.

Воспитательные цели - убедить учащихся в том, что:

1. Знание технологии изготовления рисунка, склеивание и отделка мозаичного набора;

2. Знание техники безопасности, позволит избежать несчастных случаев.