Курсовая работа: Методология Й. Хейзинги

Порядок имеет непреложный характер, запре­щающий нарушать правила Игры. Всякое отклонение от устано­вленного порядка лишает Игру самоценности, воспринимается игроками как вероломство, обман. Правила игры обязательны для всех без исключения, они не подлежат сомнению или оценке. Они таковы, что стоит их нарушить, как Игра становится невоз­можной. Нарушители правил изгоняются из Игры с позором и наказанием. Игра - это святое и играть надо "честно и порядоч­но" - таковы ее внутренние законы. Игра всегда требует сооб­щества, партнерства. Группировки, корпорации, ассоциации об­ладают способностью к самосохранению и консервации, об­особляясь от прочего мира, используя игровые формы для укрепления. "Клуб идет игре, как голове шляпа",[16] - отмечает Й.Хейзинга.

Для того чтобы усилить принадлежность к Игре, ис­пользуются ритуалы и церемонии, тайные знаки, маскировка, эс­тетическое оформление в виде особого костюма, символики. Участие в Игре имеет свой сценарий, драматическое действие; оно разыгрывается как спектакль с завязкой, кульминацией и развязкой. Как писал В.Шекспир, - весь мир театр, и люди в нем актеры. Категория Игры может рассматриваться как одна из фун­даментальных в исследовании духовной жизни. Для науки о куль­туре, - пишет И Хейзинга, - важно понять, что именно означают образные воплощения в сознании народов. Проникнуть в тайные и явные смыслы Игры - задача культуролога.

И Хейзинга предлагает следующее определение Игры как феномена культуры «Игра есть добровольное действие либо занятие, совершаемое внутри установленных границ места и вре­мени по добровольно принятым, но абсолютно обязательным правилам, с целью, заключенной в нем самом, сопровождаемое чувством напряжения и радости, а также сознание "иного бытия", нежели "обыденная жизнь"».[17]

В этом определении объединены все основные признаки Игры. Культура возникает в форме Игры, первоначально она разыгрывается и тем самым закрепляется в жизни общества, пе­редается от поколения к поколению. Так было во всех архаиче­ских традиционных обществах. Культура и Игра неразрывно свя­заны друг с другом. Но по мере развития культуры игровой эле­мент может вытесняться на задний план, растворяться в сакраль­ной сфере, кристаллизоваться в науке, поэзии, праве, политике, Однако возможно и изменение места Игры в культуре: она мо­жет вновь проявиться в полную силу, вовлекая в свой круг и опья­няющий вихрь огромные массы.

"Священный ритуал и празднич­ное состязание - вот две постоянно и повсюду возобновляю­щиеся формы, внутри которых культура вырастает как игра и в игре".[18] Игра всегда ориентирована на удачу, выигрыш, победу, приносящие радость и восхищение. В этом проявляется ее состя­зательный характер. В игре наслаждаются одержанным превос­ходством, торжеством, триумфом. Результатом выигрыша может быть приз, почет, престиж. Ставкой в Игре становится золотой кубок, драгоценность, королевская дочь, пост президента, Люди соперничают в Игре, состязаясь в ловкости, искусности, но при этом соблюдая определенные правила.

Й. Хейзинга описывает судебный процесс как состязание, сло­весный поединок, азартную игру, спор о вине и невиновности, оканчивающийся чаще победой суда, нежели поражением. Пра­восудие всегда совершается в особо отведенном месте; оно от­горожено от повседневной жизни, как бы выключено из нее. "Это настоящий магический круг, игровое пространство, в котором временно упраздняется. Привычное социальное подразделение людей". Судьи на время становятся выше критики, они непри­косновенны, облачены в мантии, надевают парик. Тем самым подчеркивается их причастность к особой функции правосудия. Судебный процесс опирается на жесткие правила, нормы кодек­са, согласно которым отмеряется наказание. Богиня правосудия всегда изображалась с весами, на которых взвешивалась вина. В архаических обществах суд совершался по жребию, как прояв­ление божественного решения. Состязание принимает форму пари, обета или загадки. Но во всех вариантах оно остается Игрой, в основе которой лежит уговор действовать согласно установленным правилам.

Поскольку Игра обнаруживается во всех культурах, всех вре­мен и народов, это позволяет Й.Хейзинга сделать вывод, что "игровая деятельность коренится в глубинных основах душевной жизни человека и жизни человеческого общества" . Культ разво­рачивался в священной Игре. Поэзия возникла в Игре как сло­весное состязание. Музыка и танец были изначально Игрой; тоже относится к другим видам искусства. Мудрость, философия, наука также имели игровые формы. Даже боевые столкновения содер­жали игровые элементы. Отсюда вывод: "Культура в ее древней­ших фазах "играется". Она не происходит из игры, как живой плод, который отделяется от материнского тела; она развивается в игре и как игра".[19] Но если это утверждение справедливо для древних эпох, то характерно ли оно для более позднего истори­ческого периода?

Й. Хейзинга отмечает тенденцию постепенного, но неуклонно­го уменьшения игрового элемента в культуре последующих сто­летий. Колизей, амфитеатры, ипподромы в Римской империи, тур­ниры и церемониальные шествия в Средневековье, праздничные карнавалы и маскарады Ренессанса, стиль барокко и рококо в Европе, парады модного костюма и париков - вот те немногие новые формы, которые вошли в европейскую культуру в минув­шие века.

В XX в. на первое место в Игре выдвинулся спорт. Состязания в силе, ловкости, выносливости, искусности становятся массовыми, сопровождаются театрализованными зрелищами. Но в спорт все больше проникрет коммерция, он приобрета­ет черты профессионализма, когда дух Игры исчезает. Всюду процветает стремление к рекордам. Дух состязательности охва­тывает экономическую жизнь, проникает в сферу искусства, науч­ную полемику. Игровой элемент приобретает качество "пуэрилизма" - наивности и ребячества. Такова потребность в банальных развлечениях, жажда грубых сенсаций, тяга к массо­вым зрелищам, сопровождаемым салютами, приветствиями, ло­зунгами, внешней символикой и маршами. К этому можно доба­вить недостаток чувства юмора, подозрительность и нетерпи­мость, безмерное преувеличение похвалы, подверженность иллю­зиям. Возможно многие из этих черт поведения встречались прежде, но в них не было той массовости и жестокости, которые им свойственны нынче

Й. Хейзинга объясняет это вступлением полуграмотной массы в духовное общение, девальвацией моральных ценностей и слиш­ком большой "проводимостью", которую техника и организация придали обществу. Злые страсти подогреваются социальной и политической борьбой, вносят фальшь в любое состязание. "Во всех этих явлениях духа, добровольно жертвующего своей зре­лостью, - заключает Й. Хейзинга, - мы в состоянии видеть только приметы угрожающего разложения. Для того чтобы вернуть себе освященнасть, достоинство и стиль, культура должна идти другими путями".[20]

Фундамент культуры закладывается в благородной Игре, она не должна терять свое игровое содержание, ибо куль­тура предполагает известное самоограничение и самооблада­ние, способность не видеть в своих собственных устремлениях нечто предельное и высшее, а рассматривать себя внутри опре­деленных, добровольно принятых границ. Подлинная культура требует честной Игры, порядочности, следования правилам. На­рушитель правил Игры разрушает саму культуру. "Для того чтобы игровое содержание культуры могло быть созидающим или подви­гающим культуру, оно- должно быть чистым. Оно не должно со­стоять в ослеплении или отступничестве от норм, предписанных разумом, человечность или верой".[21] Оно не должно быть лож­ным сиянием, историческим взвинчиванием сознания масс с по­мощью пропаганды и специально "взращенных" игровых форм. Нравственная совесть определяет ценность человеческого пове­дения во всех видах жизнедеятельности, в том числе и в Игре.

В главе "Основные условия культуры" Хейзинга называет три важнейшие черты, которые необходимы для формирования феномена, именуемого культурой.

Во-первых, культура требует известного равновесия духовных и материаль­ных ценностей. Это означает, что различные сферы культурной деятельности реализуют каждая в отдельности, но в рамках цело­го, возможно более эффективную жизненную функцию. Гармония проявляется в порядке, мощном сочленении частей, стиле и ритме жизни данного общества. Каждая оценка культурного состояния народа определяется этическим и духовным мерилом. Культура не может быть высокой, если ей не хватает милосердия.

Во-вторых, всякая культура содержит некое стремление. Куль­тура есть направленность на идеал общества. Этот идеал может быть различным: духовно-религиозным; прославлением чести, благородства, почета, власти, экономического богатства и благо­денствия; восхвалением здоровья. Эти стремления воспринимаются как благо, они ограждаются общественным порядком и за­крепляются в культуре общества.

В-третьих, культура означает господство над природой; ис­пользование природных сил для изготовления инструментов, за­щиты себя и своих ближних. Тем самым она меняет ход природ­ной жизни. Но это еще половина дела. Главное состоит в осо­знании человеком своей обязанности и долга Так создается си­стема условностей, правил поведения, табу, культурных представ­лений, направленных на обуздание собственной человеческой природы. Так возникает понятие "служения", без которого не может обойтись культура.

На основании перечисленных черт Хейзинга дает опреде­ление: "Культура - направленная позиция общества дана тогда, когда подчинение природы в области материальной, моральной и духовной поддерживает такое состояние общества, которое вы­ше и лучше обеспечиваемого наличными природными ороше­ниями, отличается гармоническим равновесием духовных и мате­риальных ценностей и характеризуется определением идеала, гомогенным в своей сущности, на который ориентированы раз­личные формы деятельности общества".[22] Это определение несколько многословно, громоздко, трудно для восприятия. Но в нем объединены все необходимые условия. Культура должна быть метафизически ориентированной, либо ее нет вообще – подчер­кивает Й. Хейзинга.

Заключение

В культурологии