Курсовая работа: Модель уровней самоидентификации личности
Как уже отмечалось, социально-профессиональный уровень, как находящийся ближе всего к поверхности, содержит много энергии и сильно воздействует на поведение человека. Если этот уровень разрушается, система переходит в нестабильное состояние.
Еще вчера я был инженером (научным сотрудником, офицером и т. д.), и эта идентификация подразумевала целый ряд привычных и стабильных отношений. Сегодня я безработный или по-прежнему научный сотрудник, но уже без зарплаты, без работы, без соответствующего уважения окружающих и без чувства ценности того, что я делаю.
Что делает человек в этой ситуации? Как уже отмечалось, есть четыре варианта.
Начинает пить.
Пытается любой ценой не замечать того, что происходит, и скрывать это от окружающих, т. е. тем или иным способом сохранить прежнюю структуру СИ. В странах Запада, где социально-профессиональная идентификация очень сильна, люди, потерявшие работу, часто впадают в глубокую депрессию, некоторые продолжают утром “ходить на работу”, чтобы семья и соседи ни о чем не догадались. Второй вариант - найти козла отпущения (правительство, коллеги, начальство) и бесконечно его ругать, не пытаясь реально изменить свою ситуацию. Третий вариант, самый конструктивный, но не всегда возможный - попытаться срочно найти точно такую же работу с точно таким же социальным статусом. Во всех этих случаях человек пытается остаться в рамках сложившейся модели СИ. Если это возможно, то хорошо, но в период экономического кризиса это часто совершенно нереально. Попробуйте в России найти высокооплачиваемую работу по специальности астроному или физику-теоретику, даже если это доктор наук, в прошлом вполне известный, уважаемый и обеспеченный человек.
Меняет идентификацию в рамках уровня, т. е. меняет специальность.
Пытается направить энергию в другой уровень идентификации.
Пусть я уже не научный сотрудник, но зато я, прежде всего, мать (жена, отец). Пусть я уже не доцент, зато я молдаванин (татарин, украинец). Пусть я не офицер, зато я православный (иудей, мусульманин).
Таким образом, в период крушения привычных социальных и экономических отношений акценты могут смещаться на другие уровни СИ.
При этом легче всего направить энергию именно в уровни, близлежащие к разрушенному (рис. 1).
С этой точки зрения легко объясним повышенный интерес части общества к своему национальному статусу. То, что еще несколько лет назад не привлекало особого внимания, вдруг стало настолько важным, что начались национальные войны и безудержный “парад суверенитетов”. Хотя очевидно, что и то, и другое не принесло и не могло принести каких-либо экономических выгод, эта практика стала очень распространенной.
Повышенный интерес к религиозным объединениям, “парад церковных суверенитетов” и различные разборки на этой почве, зачастую переходящие на уровень драк и бурных судебных разбирательств, также объяснимы с этих позиций.
Действительно, если человек привык жестко идентифицировать себя как инженера, гражданина Великой державы и т. д. и, соответственно, соразмерять с этим свои ценности, поведение, отношения с окружающими, а теперь больше этого делать не может, то самый простой путь - найти новые способы жесткой идентификации. Чем более жестко задана структура СИ, тем проще с ней взаимодействовать, так как не нужно много думать и искать ответы на жизненные проблемы самому.
Кризис СИ автоматически порождает крушение моральных ценностей, с ними связанных. То есть, если моральные ценности связаны в большей степени не с внутренним духовным опытом, а с соответствующей идентификацией, то наступит почти полный моральный вакуум. Скорее всего, он будет быстро замещен новой структурой самоидентификации.
Такая ситуация характерна и для России 1917 - 1920 и 1989 - 90-х годов, и для Германии 1920 -30-х. Если Бога (светлого образа Ленина - Сталина, КГБ, парторганизации, Великого и ужасного милиционера и т. д.) больше нет, то все позволено.
В России новым вождям удалось быстро переориентировать СИ общества, введя, казалось бы, нелепые определения типа: “я - пролетарий”; “я - большевик” вместо “я - православный”. После войны наступил новый кризис СИ, и партии пришлось добавить национальный уровень: я - русский (а не еврей и не космополит).
В Германии удалось сразу переориентировать идентификацию на национально-территориальную. Пусть я больше не ... зато я истинный немец и поэтому почему-то очень заинтересован в расширении территории.
А может ли энергия быть направлена в сферу половой самоидентификации? Безусловно. И в России и в Германии соответствующих периодов происходила бурная сексуальная революция. Агрессивность, как один из аспектов сексуальной энергии, также резко повышается, что приводит либо к росту насилия внутри общества, либо направляется на ведение внешних войн.
Отметим, что война (неважно, с внутренним или внешним врагом) способствует повышению жесткости и стабильности СИ, во всяком случае, пока она не закончится. Во время войны основная идентификация большинства людей - это: я - свой. Ветеранам различных войн часто и в мирной жизни не хватает этой простоты и ясности самоидентификации. В тоталитарных или близких к ним государствах войны традиционно использовались для создания искусственных утверждений СИ. Пользуясь слабой осознанностью глубоких уровней СИ (и не только глубоких), лидеры таких систем умело переопределяли СИ: я - мужчина, следовательно, я - смелый, бесстрашный, сильный, следовательно, я - солдат без тени сомнения. я - русский, следовательно, я побеждаю лиц ... национальности и иноверцев. я - патриот, следовательно, я - враг всех чужих.
Именно таким способом можно привлечь добровольцев на афганскую или чеченскую войны (утвердить себя как мужчина, отстоять русскую нацию, послужить Родине и т. д.) или использовать простых призывников, но сделать так, чтобы они воевали с максимальным старанием и жестокостью.
По окончании большой войны кризис СИ захватывает все общество, причем кризис наступает вне зависимости от того, победила страна в войне или проиграла.
Ветеран малой войны, как правило, испытывает серьезный личностный кризис СИ, кризис тем более тяжелый, что за время войны его структура СИ сильно разошлась с базовой структурой СИ большей части общества. В терапии таких кризисов может быть с успехом использовано направление энергии на более глубокие уровни, особенно на духовный.
Совершенно особая ситуация связана с возможностью направить энергию в духовный слой. Это может проявляться и как интерес к различным эзотерическим и мистическим учениям и как следование пути духовного осмысления жизни.
На наш взгляд, такой путь может считаться наиболее гармоничным. Если в духовном уровне СИ достаточно энергии, человек не испытывает тревоги и беспокойства, его моральные ценности не зависят в такой степени от текущей ситуации в обществе, и, что самое главное, это во многом снимает проблему самоидентификации, так как приходит внутреннее осознание себя и человек сам может делать выбор, как себя идентифицировать.
Таким образом, кризис СИ приводит к расслоению в обществе. Кто-то лишается привычных моральных ориентиров и пускается во все тяжкие, кто-то замещает старые жесткие нормы на новые, тоже жесткие, но уже неодинаковые (у одних - национально-клановые, у других - религиозные, у третьих - профессиональные), а кто-то - становится более целостным и духовным.
Кризис СИ связан и с перестройкой внутренней структуры отдельных слоев. Насколько жестко человек идентифицирует себя, например, в профессиональной области? Насколько способен осознанно изменить ее? Насколько жестко заданы его представления о роли мужчины и женщины в семье? Насколько он готов изменить их, если они перестали работать?
Отметим, что чем более иерархично общество, тем более жестко заданы ступеньки такой идентификации. Для сравнения: в СССР существовало 22 звания в армии и 5 научных званий, в США - около 10 званий в армии и 1 научное. То есть получив степень доктора (Ph.D.), американец может полностью расслабиться относительно своей научной идентификации и заняться работой. Выше, чем доктор, званий уже нет. В России кандидат наук все еще имел много социально определенных ступенек впереди, и “расслабиться” мог разве что академик.
Чем сильнее кризис СИ, тем сложнее выстроить гармоничную картину, сочетающую СИ на разных уровнях. Так, часто сложно найти баланс между первым и седьмым уровнем, т. е. гармонично сочетать в себе и бизнесмена и человека духовного, с ярким восприятием окружающего мира. Но если в Европе и США такие подходы уже наметились и сами основы ведения бизнеса сформировали определенный моральный кодекс, близкий к общечеловеческим духовным принципам (не убивай, не обманывай, вкладывай деньги в благотворительность и т. д.), то в современной России и СНГ это далеко не так. Резкое расслоение привело к тому, что, как правило, человек либо бизнесмен, либо человек духовный. Удержаться на тонкой грани посередине возможно, но очень нелегко. Принципы ведения бизнеса во многих областях заведомо подразумевают обман, взятки, угрозы насилия и т. д.. Некоторое время тому назад похожая ситуация была и в США. На диком Западе ковбои с неимоверной жестокостью стреляли в индейцев и друг в друга. Ограбление банка считалось геройским поступком. Компании взрывали динамитом нефтепроводы и железные дороги конкурентов. В период “сухого закона” бандиты контролировали большую часть бизнеса страны. Но прошло время, и крайности постепенно выровнялись.
Кризис СИ у личности происходит не только в период соответствующих кризисов в обществе. За время своей жизни человек переживает как минимум несколько таких кризисов. Кризисы 6-7 и 12-14 лет приводят к формированию более четкой структуры самоидентификации.