Курсовая работа: Monumentum
Жена с любовником-учеником так и сделала - но не окропила разъятые части живой водой, не стала оживлять старого мужа. Я не хочу сказать, что психическая кастрация мужественности безусловно необратима - но уж точно она не обратима так просто.
И эхо гудело несущих конструкций!
«Ты раздели, страна, мое тело!»
Другое вторило: «Не срастутся».[15]
Любая кастрация нацелена на это «не срастутся», на отсутствие и живой воды, и желания применить ее.
Здесь мы уже подошли к определенному противоречию. Коммунисты, конечно, срезали и хлорировали лучшие архитектурные памятники. Но мы знаем, что и они очень любили сооружать хоть и безвкусные, зато монументальнейшие стелы в честь побед их идеологии. В худшем случае это был мрачный серый бетон, в лучшем - сероватый же гранит. Самая большая такая стела в Петербурге стоит на въезде в город с Московского шоссе. Огромный гранитный столб и тяжелое разорванное кольцо, напоминающее огромные клещи. Вот что писала о нем высланная из страны правозащитница Юлия Вознесенская в своей книге «Женский декамерон»:
Торчит вверх этакая гранитная фиговина с косо срезанным концом. Вот жители нашего района ее и прозвали «стамеской». А некоторые еще неприличнее зовут, но я не скажу как, потому что тут Неля, а она еврейка и может обидеться.[16]
В этом вся суть. Монументальнейший столп воздвигнут уже заранее обрезанным. И несмотря на поражающие размеры, символизирует он не мужественность, а кастрацию. Этот памятник поставлен сравнительно недавно, на наших глазах. Все трудоспособные жители города обязаны были в добровольно-принудительном порядке сдавать на него деньги и отрабатывать субботники. Это тоже характерный штрих коммунистической эпохи - использование принудительного труда при создании гигантских символов освобождения.
Еще до начала строительства я был на выставке проектов памятника «Разорванное кольцо». Общее впечатление - массивные клещи для выдергивания гвоздей, хотя встречались и блестящие зубоврачебные, и изящные маникюрные ножницы. В окончательном варианте памятника «стамеска» все же доминирует над клещами, но в проектах часто доминировали клещи. Недавно я разыскал фотографии некоторых проектов. Взгляните на этот жалкий обрубок, и представьте, что на него выходят окна вашей квартиры. И если вам покажется, что меня где-то заносит, просто взгляните на него еще раз.
Рисунок 1. Проект памятника «Разорванное кольцо»
Итак, основным мотивом проектов было разорванное кольцо, размыкающиеся клещи. Скрытую жуть этих символов я понял много лет спустя, когда впервые увидел клипсосъемники. Клипсосъемник - это инструмент, похожий на плоскогубцы, но у которого губы при нажимании на ручки не сходятся, а расходятся. Первый раз это производит ошеломляющее впечатление. Тогда понимаешь, что суть клещей и ножниц - сжиматься, сдавливать, разрезать - потому что для кисти руки сжимающее движение более естественно, чем разжимающее. В качестве иллюстрации здесь можно вспомнить о диспропорции распределения челюстных мышц крокодила. Закрытая пасть крокодила легко удерживается одной рукой, но противиться сжиманию челюстей совершенно невозможно. Если архитекторы действительно ставили целью символизировать освобождение, то их идея была изначально порочной. Нельзя сделать неподвижные клещи с иллюзией их размыкания; клещи все равно дадут иллюзию сжатия, т.к. в этом их естественная суть. А сжатие вокруг основания «стамески» - это ни что иное, как знакомая нам угроза кастрации. Если клещи сомкнутся, отрежут и разойдутся - что мы получим? Может быть, один из проектов Вознесенского - здание, отделенное от земли и парящее на воздушной подушке? У поэта, кстати, есть и другая версия Памятника Горация, более поздняя. Я процитирую ее полностью.
Я прожил, как умел. На слове не ловите!
Но, видно, есть в стихе свобода и металл.
Я врезал в небеса земные алфавиты.
Мой памятник - летал.
И русский и француз,
в Нью-Йорке и на Дальнем
пусть скажут: «Был поэт, который кроме книг
не в переносном смысле, а в буквальном
нам памятник воздвиг».[17]
Для всех поэтов после Горация Памятник был своеобразным итогом, подтверждением приятия всего сделанного. Два памятника, два итога, это уже само по себе не очень нормально. Но здесь мы имеем дело именно со сменой цели, с желанием в буквальном смысле осуществить архитектурный проект, передвижной зал для выступлений поэтов. Вот как Вознесенский описывает свой Поэтарх:
Струны, как стропы, струились сверху,
снизу же ни опор - ничего.
Поэтическая атмосфера
сферу поддерживала его.[18]
Сам Вознесенский ласково называет этот отрезанный от земли шар «кастрюлькой».[19] Поэт, глубоко переживающий речь, мог не осознать, но не мог не почувствовать в кастрюльке кастрационного корня. «Кастрюлька» - так, по правилам русского языка, можно было бы уменьшительно-ласкательно назвать ту висюльку, которая остается от фаллоса после кастрации.
Одно из эссе Вознесенского называется просто и непритязательно - «О».[20] Сто одна страница, множество комментариев, почему именно О. Черная дыра, ноль, кольцо, птичье гнездо, яма, дыра тоннеля метро, и т.д. в том же духе. Все вертится вокруг одного и того же символа. Иногда даже странно, как можно не замечать столь очевидного.
Куда же делись другие символы, куда делся фаллос, символизирующий мужественность и креативность, в том числе и высшую форму креативности - гениальность? Вознесенский, безусловно, гениален, но каждый гений вправе распорядиться своим талантом по своему усмотрению. В одном из своих лучших стихов он пишет: