Курсовая работа: Наименования жителей Уральского федерального округа в контексте проблемы образования патронимических производных
Второй способ – тоже описательный – с помощью прилагательного, образованного от соответствующего географического имени: «[Платон Михайлович:] Как видишь, брат: Московский житель и женат» (А. Грибоедов. Горе от ума).
Третий способ – то же прилагательное выступает как существительное (субстанция): « – Дальние будете? – Из Москвы. – С Москвы?.. – Сами-то московские будете? – Московский» (В. Слепцов, Владимирска и Клязьма); « – А кто механик? – Из ростовских» (Г. Немченко. Пашка, моя милиция). Этот способ характерен для устной речи с ее привычной экономией языковых средств.
И последний, четвертый способ – с помощью существительного, образованного от географического названия: одессит, карпатец, москвич, псковичка, курянин и под.
Выбор каждого из этих способов обусловлен ситуацией, языковым стилем. Каждый из этих способов правомерен на своем месте. [Городецкая…2003: 3]
Наибольший интерес представляет последний способ, т.к. именно он связан с самыми трудными процессами отсобственного словообразования.
Для этой лексики существует особый термин – патронимическая лексика (от лат. patria – «отечество, родина») [Граудина 1992: 45].
Эти слова – ровесники наших городов и деревень. Их находим уже в первых, древнейших памятниках русской письменности. Например, в «Повести временных лет» читаем: «Къ Мстиславу же собрашася дружина въ тъ день и в другыи, новгородци и белозерци». В Московской Руси XI – XVII вв. названия людей по месту их оседлого проживания становятся почти обязательной принадлежностью документов делового характера: «а новгородцы, тверичи, новоторцы, старичане дворяне говорили, что им самим крестьян своих поставить в Полоцку не уметь, потому что они люди дальние, чтобы в поместья их посылать» (1660 г.). В XVIII в. В связи с изменением делопроизводства слова-названия жителей из делового обихода постепенно уходят. Хотя в целом названия жителей в наше время встречаются в текстах не менее часто, чем в прошлом, их употребление не является строго обязательным. Сферой их применения в XIX – XX вв. становится язык, обслуживающий неофициальные отношения в обществе. [Городецкая…2003:3].
«Мы просто и удобно говорим, – пишет Л.Успенский, – пскович из Пскова, москвич из Москвы, костромич из Костромы. Но ни у меня, ни у вас «язык не повернется» рассказать про своего «друга кинешмича» или про «знакомую бугульмичку», хотя, казалось бы, Кострома, Кинешма, Бугульма – слова чрезвычайно однотипные. Очевидно, что язык ощущает в них какую-то таинственную разницу: ведь костромитянин сказать тоже можно, а бугульмитянина или кинешмитянина я за всю мою жизнь не встретил ни одного» [Успенский 1954:?].
Отличительной чертой группы имен существительных со значением «происходящий из страны, местности, города, проживающий в стране, местности, городе, принадлежащий к нации, народности, племени» является морфологическая разнооформленность. Производные имена этой лексической группы могут иметь различные форманты (-ец, -анин, -ин, -итин, -итянин, -ак, -ич) или представлять собой бесформантные образования (чех, хазар, араб, калмык и т.д.) [Виноградов…1964: 65].
Морфологической пестроте имен этой группы способствуют факторы как структурного, так и исторического характера. Словообразующий формант, присоединяясь к производящей основе, равной географическому или этническому названию, выражает самое общее значение отнесенности, без указания на конкретный характер отношения. Обобщенность такого значения способствовала сосуществованию большого числа равнозначных формантов. К историческим факторам, способствовавшим сосуществованию в пределах данной группы имен нескольких равнозначных формантов, относятся различные диалектные условия, в которых эти слова формировались.
Морфологическая «пестрота» изучаемой группы имен лиц в языке конца XVIII – нач. XIX в. была большей, чем в конце XIX в. В XIX в. действовала тенденция к устранению этой пестроты и к унификации средств словообразования внутри группы. В качестве основного и продуктивного утверждался суффикс –ец, другие оттеснялись в разряды малопродуктивных или непродуктивных (-ин, -анин, -ак, -ич).
Исконно русский суффикс –ец в функции обозначения лиц по географическим названиям известен древнерусскому языку. В этой функции суффикс –ец я