Курсовая работа: Освещение событий Смутного времени в русской литературе
Их же разумно прочитаем
И слагателя книги сей потом уразумеваем...
Этими досиллабалическими виршами автор стремится заявить о своей писательской индивидуальности: он «сам сие существенно видел », а иные «вещи » «от изящных бесприкладно слышал », «елико чего изыскал, толики сего и написал ». О себе же он сообщает, что принадледит к ростовскому роду и является сыном «предиреченнаго князя Михаила ».
2.2 Исторические песни
Отклики народного творчества на события «Смуты» в свое время должны были быть гораздо многочисленнее и разнообразнее, чем об этом можно судить по сохранившимся в устной традиции и в записях XVII—XVIII вв. текстам. Цензура нового правительства, несомненно, вытравила из народного употребления песни и рассказы, напоминавшие слишком ясно об оппозиционных настроениях начала XVII в. Но все же в записях начала XVII в. и нового времени дошли до нас исторические песни, относящиеся ко всем основным моментам «Смуты».
В этих песнях сохранились и следы народной оценки событий, далеко не всегда совпадающей с теми суждениями, которые высказывались в книжной литературе, хотя отражение этой литературы на фактическом содержании некоторых песен отрицать трудно.
Английский пастор Ричард Джемс был участником посольства короля Иакова I к Михаилу Романову; посольство прибыло в Москву 19 января 1619 г. и прожило здесь до 20 августа, когда выехало обратно в Архангельск. Среди бумаг Ричарда Джемса в Бодлеевой библиотеке в Оксфорде академик Гамель нашел в 1840-х годах книжечку с записью шести лиро-эпических русских песен. Темы пяти из этих песен относятся к событиям конца XVI — начала XVII вв., а одна песня «воинников » говорит о трудностях «зимовой службы » и о том, что «весновая служба » «молотцам веселье, а сердцу утеха ».
Исследователь сборника Р. Джемса (В. В. Данилов), анализируя содержание записанных в нем песен, показал, что сборник составлен в Москве на большом Посольском дворе, где жило английское посольство; что внесенные в него песни сложились в торговой и служилой среде Москвы; что авторы этих песен были близко знакомы с официозными взглядами на изображаемые события: то они отражают мнения партии Годунова, то указывают на враждебную ему среду сторонников В. Шуйского, то недоброжелательно по отношению к боярскому правительству изображают смерть Скопина-Шуйского, то в духе новой династии рассказывают о возвращении из Польши царского отца — патриарха Филарета. Ни одна из этих песен не сохранилась в позднейшей устной передаче.
Старшее историческое событие, изображенное в одной из песен сборника Р. Джемса, — «победа » над «собакой Крымским царем », одержанная якобы Годуновым. На самом деле события развивались следующим образом. Крымский хан Кази-Гирей отправил в 1598 г. в Москву посольство. Между тем Годунов, только что избранный на царство, распространил слух о том, что хан, узнав о смерти царя Федора Ивановича, идет походом на Москву. Выйдя с большим войском навстречу хану под Серпухов, Годунов приказал палить из пушек и так напугал этой стрельбой крымцев, что они едва могли справить посольство от страху. Панегирист Годунова патриарх Иов в соборном послании царю Борису по поводу этого события поздравил царя, намеренно изобразив эту встречу с мирным татарским посольством как победу, чтобы создать новому царю популярность. Патриарх Иов представил чудом бегство татар: «Тако глаголет господь: аз воздвигох тя, царя правды, и призвах тя правдою, и приях тя, и укрепих тя, да послушают тебе языцы ». И самое послание начинается похвалой «бескровной победе »: «Се великий бог, наш, показавый на тебе, великом государе нашем, благочестивом царе, великую славу свою и даровавый тебе светлые и прехвальные без крови победы... »
И в песне хан бежит потому, что в ответ на его хвастовство раздался с небес «господень глас »:
Ино еси, Крымской царь!
То ли тобе царство не сведомо?
А еще есть на Москве семьдесят апостолов,
опришенно трех святителей,
еще есть на Москве православной царь!
Однако, введя этот чуждый фольклору момент «чуда », выраженный притом книжно («прокличет с небес господень глас »), автор песни показал, что ему близко знакомы и народные исторические песни о татарщине. Раскинув «у Оки реки » «белы шатры », татары советуются о дележе городов сходно с тем, как это изображено, например, в песнях о Щелкане Дудентьевиче:
Кому у нас сидеть в каменной Москве,
а кому у нас в Володимере,
а кому у нас сидеть в Суздале,
а кому у нас держать Резань старая,
а кому у нас в Звенигороде,
а кому у нас сидеть в Новегороде
«Выходит Диви-Мурзы, сын Уланович» и просит крымского царя пожаловать ему Новгород, так как там у него похоронен «свет добры дни батюшко » (Диви-Мурза Нагайский, действительно, умер пленником в Новгороде).
Две песни сборника Р. Джемса содержат вариации одного и того же мотива — плача Ксении Годуновой над своей горькой участью. Эти песни сложены после смерти Самозванца, который именуется здесь «рострига » «изменник ». Как и Повесть 1606 г., оба плача знают о личной обиде, нанесенной Ксении Самозванцем:
А что едет к Москве Рострига,
да хочет теремы ломати,
меня хочет, царевну, поимати...
Осуждение Годунова слышно в словах песни: