Курсовая работа: От административно-политической диктатуры к финансовой олигархии
Наиболее отчетливо коренной поворот в государственной экономической политике в пользу финансовой составляющей олигархии прослеживается на примере изменения позиции правительства по отношению к финансово-промышленным группам.
Изначально федеральное правительство, а от имени его уполномоченный для управления ФП-группами орган - Государственный комитет РФ по промышленной политике стремились осуществлять меры, направленные на обеспечение интересов прежде всего производственной составляющей финансово-промышленных групп. Противоречия между Госкомпромом, Минфином и Госкомимуществом, на которые опирались представители второй составляющей ФПГ - финансисты, были неизбежны. И если в начале 1996 года правительство специальным постановлением (№ 191 от 28.02.1996 "Об уполномоченном федеральном органе по государственному регулированию создания, деятельности и ликвидации финансово-промышленных групп") назначает ответственным за проведение промышленной политики и формирование ФПГ Госкомпром, отводя Минфину обслуживающую роль, то уже в конце 1996 года оно фактически упраздняет Госкомпром, вместо которого создается департамент в структуре Минэкономики. Одновременно резко возрастает роль Министерства финансов в контроле за формированием ФПГ.
К июлю 1997 года в структурах Минфина и Минэкономики сформировалась новая концепция управления ФП-группами. Она стала прямой противоположностью предыдущей концепции, реализуемой Госкомпромом, и предполагала приоритетную поддержку не промышленных предприятий, объединившихся в ФПГ по технологическому принципу, а финансовых компаний, берущих на себя "миссию" привлечения инвестиций и управления финансовыми потоками группы.
К 1997 году сформировалось примерно 30 -официальных ФПГ по инициативе промышленного капитала, столько же — по инициативе финансового капитала и примерно 20 неофициальных ФПГ, из которых половина сформировалась, на базе промышленных гигантов и столько же — на базе крупных банковских холдингов. Однако к концу года из 62 официально зарегистрированных финансово-промышленных групп действовали - как полноценные ФПГ — лишь 13(!), в то время как количество и активы банковских холдингов продолжали расти...
Весной 1997 года федеральное правительство с целью решения главной своей задачи - обеспечения доходной части бюджета - заключило негласное соглашение с рядом региональных "групп интересов". В частности, кабинет министров РФ был обновлен за счет "представителей регионов" - Б. Немцова (а также С. Кириенко, Б. Бревнова) и О. Сысуева, правительство сделало ряд уступок регионам в области взаимозачетов неплатежей. Негласный союз финансового блока в федеральном правительстве с региональными лидерами позволил финансовым группировкам начать генеральное наступление на столпы отечественной промышленности - "естественные монополии".
В течение весны "естественные монополии" были поставлены под относительный контроль финансового блока: их заставили выплатить часть долгов, в их советы директоров были введены представители финансовых групп, они были подготовлены психологически к возможному изменению своего юридического статуса с последующей продажей на конкурсах и аукционах пакетов акций из федеральной доли.
Финансовый блок в правительстве активизировал свою деятельность и на фондовом рынке. В течение 1997 года были проданы государственные пакеты акций крупнейших нефтяных компаний, т.е. фактически частной стала одна из самых доходных отраслей российской экономики.
Таким образом, к концу 1997 года сопротивление административного блока в промышленном секторе было в основном преодолено. Основой принятия экономических решений становится управление финансовыми потоками, а основными методами управления - финансово-экономические. Государственные инвестиции в промышленность прекратились, модернизация промышленности стала частным делом коммерческих структур. Слияние финансового капитала с промышленным повсеместно происходило на условиях финансового капитала. При этом сформировался механизм слияния финансового капитала с промышленным: сначала в условиях кризиса неплатежей, отсутствия инвестиций/существующей налоговой системы и т.п. предприятие становится банкротом (параллельно банки выдают кредиты под высокие ставки, а фондовые магазины или инвестиционные фонды скупают акции, принадлежащие рядовым акционерам, которые в условиях хронических задержек зарплаты и отсутствия дивидендов по акциям вынуждены их продавать), затем кредиторы назначают внешнего управляющего, основной задачей которого является, по сути, подготовка к продаже пакетов акций предприятия, принадлежащих государству, а также последующее обеспечение приобретения этих акций "застолбившими" предприятие финансовыми структурами.
На большинстве промышленных предприятий страны в 1995-1997 годах происходили конфликты между новыми и старыми собственниками: прежде всего, между коммерческими банками, тем или иным способом приобретшими крупные пакеты акций предприятий, и старыми менеджерами, пытавшимися удержать контроль за предприятием в своих руках. Практически все эти конфликты заканчивались победой новых экономических групп.
Это не значит, однако, что полностью исчерпали себя менеджеры "старой формации" и административные методы управления экономикой. Административные методы явились неплохим приложением к финансовым ("продолжение финансовой политики иными средствами") и стали, таким образом, составной частью общей фискальной политики государства, проводимой прежде всего налоговыми службами и Федеральной комиссией по банкротству и оздоровлению экономики.
Административные методы и структуры по-прежнему служат важнейшим инструментом управления экономическими процессами и на региональном уровне, где финансовые институты пока не так развиты, как в столице, а промышленные монстры по-прежнему являются экономической базой местной власти. В этой связи в сфере экономики к осени 1997 года обозначилась еще одна антиномия — между столичным финансовым капиталом и региональными административно-экономическими структурами.
Динамика формирования финансово-административной олигархии и ее легитимация
Еще в апреле 1993 года в публикациях, посвященных анализу участия деловых кругов России во власти, нами была выдвинута гипотеза о том, что обеспечение доминантного положения новых финансовых групп во всех сферах общества может привести в обозримой перспективе к становлению финансовой олигархии, т.е. такого типа власти, при котором основную роль в принятии государственных решений играют прежде всего собственники и распорядители финансовых ресурсов, а финансовые методы являются основными в управлении экономикой и обществом в целом.
Спустя всего пять лет об олигархах - как основном субъекте российской политики -заговорила вся страна. "Олигархия", как известно, - власть немногих ("oligos" в переводе с греч. - немногие, немногочисленные). Т.е. власть групповая, клановая, в то время как демократия требует если не власти большинства, то, по меньшей мере, представительства в структурах власти интересов большинства.
Многие российские политологи слишком буквально воспринимают идеи теоретиков "элитарной демократии" - Р. Михельса, Г. Моска, И. Шумпетера и проч., считавших, что власть в государстве должна принадлежать немногим (и, по определению, лучшим). Но даже в том случае, если высказываемые названными выше мыслителями идеи - плод серьезного научного анализа, а не просто реакция на охлократизацию управления в период социальных революций, речь идет о непосредственной власти, о принятии решений как профессиональной функции. Большинство населения, конечно же, не должно править, но оно должно участвовать в управлении государством, контролируя власть. Для того же Шумпетера главным условием демократии являются выборы и конкуренция, а скажем, для еще одного теоретика "элитарной демократии" - С. Липсета подлинной демократии не может быть при отсутствии развитой системы политического представительства.
Олигархия, таким образом, как бы ее ни идеализировали, - антипод демократии. В этом смысле советский политический режим, особенно в последние десятилетия, тоже был своего рода олигархией, но специфического - административного или административно-политического типа, поскольку власть в стране принадлежала группе так называемой высшей номенклатуры.
Если олигархии сопутствуют нарушения прав человека, ограничения свободы прессы и полномочий институтов представительно? власти, манипуляции с выборами, преследование инакомыслящих, опора в проведении своих решений на силовые структуры и фискальные методы - то это авторитарная олигархия. Если же как сегодня в России 3 , то, видимо,"... с элементами демократии".
Показательна в этой связи публикация в газете "Известия" (основным владельцем которой, как известно, является крупнейший коммерческий банк страны -ОНЭКСИМбанк). Автор статьи Л. Шевцова считает, что " в этом государстве лидер оказывается сильнее корпоративных групп, ибо он может апеллировать к аппарату, к региональным боссам, наконец, к народу. И это мощная гарантия против чисто олигархического господства" [З].
Заметим, что автором не назван ни один институт представительной демократии. На самом же деле опора на аппарат и региональных боссов никогда и нигде не являлась гарантией против олигархического господства. Тем более - "мощной". Как раз, наоборот, опора на аппарат и региональных боссов - одно из условий олигархии.
Финансовые группы сегодня также самым непосредственным образом зависят от государственных преференций и бюджетных средств, но именно потому, что исполнительная власть и финансовые группировки уже слились в единое целое и эта часть общества неподконтрольна другой, большей его части, есть смысл говорить о существующем в России политическом режиме в терминах "административно-финансовая" или "финансово-административная олигархия".
Об опоре нынешнего Президента России на "народ" сегодня и вовсе говорить не приходится: структурированный и политически организованный, имеющий свои представительские структуры "народ" - это одно, а разобщенный, неорганизованный, не имеющий своих представительских структур, -голосующий (50% избирателей) "ногами" или (25-30%) по протестному принципу ("за Ельцина, потому что против коммунистов" — это тоже протестное голосование), либо - "против всех" народ — это другое. А значит, тоже условие олигархии.
В России Президент оказался не столько гарантом демократии, сколько гарантом олигархии. И дело даже не в его психотипе, партийном прошлом или особой "любви" к выдвиженцам финансовых групп.
Все политические взлеты Ельцина: выборы народным депутатом СССР в 1989 году, председателем Верховного совета РСФСР в 1990-м, выборы Президентом России и победа над ГКЧП, наконец, переизбрание Президентом в 1996-м - только на первый взгляд кажутся результатом волеизъявления масс. В сущности же решающую роль во все эти моменты истории играли наиболее прагматичные "группы интересов". Да, при опоре на массовые настроения, но не на демократические институты как таковые.
Столичная пресса, как во многом самодостаточная "группа интересов", была в конце 80-х — начале 90-х годов, пожалуй, единственным институтом (причем институтом вполне демократическим), который сыграл решающую роль - помимо разного рода финансовых или отраслевых "групп интересов" - в политической карьере Ельцина. Однако российская столичная пресса в конце 90-х годов стала основным институтом легитимации олигархии 4 .
Столичная пресса, в отличие от большей части региональной прессы, давно и прочно встроена в транснациональные коммуникации и мировое информационное пространство. Встроенность столичной прессы в олигархическую власть обеспечивает легитимацию последней. Впрочем, само информационное пространство сегодня в России также устроено олигархически.
Так, в силу перешедшего по наследству от СССР сверхцентралйзованного устройства информационных источников и коммуникаций основными поставщиками оператиной информации для большинства электронных и печатных СМИ страны являются всего три столичных информационных агентства: "ИТАР-ТАСС", "РИА-Новости&quo