Курсовая работа: Православная церковь и печатное дело на белорусских землях в 1917-1941 гг.
1. Политика власти по отношению к православной церкви в 1917–1918 гг.
28 октября, т.е. через 3 дня после низложения Временного правительства и победы октябрьской революции, православная церковь в лице Поместного Собора ярко выразила свое негативное отношение к советской власти. Как отразились на состоянии церкви события 1917 г. и первой мировой войны писал владыка Понтелеймон, епископ двинский: «Никогда еще Российская православная церковь не переживала большего разлада и отхода от ее самых простых и святых задач, как теперь. Безверие и распущенность почти беспрепятственно ломают церковную жизнь…». Поместный Собор принял решение о восстановлении патриаршей формы правления церковью. 5 ноября 1917 г. патриархом, путем жребия, был избран Тихон (Белавин). Сразу же после избрания Тихон резко отрицательно обрушился на советское правительство и лично подписал 16 антисоветских воззваний.
Чтобы воспрепятствовать развитию революции церковь развернула широкую антисоветскую пропаганду.
В начале 1918 г. патриарх Тихон выступил с посланием к верующим, в котором, обращаясь к советскому правительству, требовал прекратить революционные действия как «дело сатанинское», угрожал «огнем геенским» и «проклятием потомства». Только в армии Деникина находилась почти треть православного епископата во главе с Антонием Храповицким – одним из идейных руководителей Поместного Собора 1917–1918 гг.
Православные священнослужители враждебно отнеслись к проведению законодательных актов советского государства, предполагавших национализацию церковно-монашеских земель, передачу духовных учебных заведений в ведение наркомпроса и др.
Особое же их недовольство вызвал ленинский декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви». Принятый декрет подтверждал верность в принципиальном положении «церковной политики» советского государства, проводимой с октября 1917 г. Церковь освобождалась от общества. Менялась и обстановка в обществе, тогда как раньше по словам В.И. Ленина «церковь была в крепостной зависимости от государства, а русские граждане были в крепостной зависимости у государственной церкви, когда существовали и применялись средневековые, инквизиторские законы, преследование за веру или за неверие, насиловавшие совесть человека…» [14, с. 145]. «Государству», – по словам Ленина, «не должно быть дела до религии, религиозные общества не должны быть связаны с государственной властью… Полное отделение церкви от государства – вот то требование, которое предъявляет социалистический пролетариат к современному государству и современной церкви» [14, с. 144]. Декрет отменял всякую дискриминацию граждан в связи с их отношением к религии, провозглашал светскость государства и школы, устранял ранее существовавшее деление религиозных организаций на «господствующие», «терпимые» и «гонимые» – все они становились равноправными «частными обществами», создавал правовые, организационные и материальные условия, когда каждый гражданин мог свободно определить свое отношение к религии и поступать сообразно своим убеждениям.
Советская атеистическая литература последующих десятилетий следующим образом определяла значение «свободы совести»: «Свобода совести может быть в широком смысле слова кратко определена как осознанная необходимость проявления совести… Понимание свободы совести сводится к свободе определения отношения к религии и соответственно выбора мировоззрения и нравственных позиций». Муссировался тезис о том, что «любая религия угнетает массы, защищает эксплуататорский строй». Отсюда делались выводы, что церковь в царской России полностью поддерживала государство, преследовала свободомыслие и атеизм.
И послание патриарха Тихона: «Патриарх Московский и всея Руси в послании… обнажил меч духовный против извергов рода человеческого – большевиков и предал их анафеме. Глава православной церкви российской заклинает всех верных чад ее не вступать с этими извергами в какое-либо общение», и декрет «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» сразу же оказались в центре внимания Поместного собора. В постановлении собора декрет был расценен как «злостное покушение на весь строй жизни православной церкви и акт открытого против нее гонения». Под страхом отлучения от церкви верующим запрещалось какое-либо участие в проведении этого декрета в жизнь. В воззвании же к «православному народу» верующие призывались объединяться вокруг храмов «составлять» союзы для защиты «заветных святынь», и, если придется, то и «кровь свою пролить и удостоится венца мученического, чем допустить веру православную врагам на поругание».
В январе – апреле 1918 г. по всей РСФСР прокатилась волна сопротивления попыткам ввести декрет в жизнь. Организовывались массовые крестные ходы и богослужения на площадях и в общественных местах в поддержку церкви. Кое-где совершались акты насилия в отношении представителей органов власти. Православная церковь демонстрировала политическое неповиновение и отказывалась исполнять требования государства. Ко всему добавлялось недовольство многомиллионного крестьянства. Мешало проведению декрета и отсутствие на местах подготовленных работников и специальных государственных органов, занимавшихся церковной политикой.
8 мая 1918 г. по предложению Наркомюста Совнарком распустил межведомственную комиссию и поручил проведение декрета «особому отделу Наркомюста» во главе с П.А. Красиковым. Этот отдел получил порядковый номер VIII (с 1922 г. – V), и за ним закрепилось наименование «ликвидационный».
Гонения против духовенства проводились по особым указаниям В.И. Ленина. Так, приказом народного комиссара по военным делам от 16 января 1918 г. «О расформировании всех управлений духовного ведомства» предписывалось уволить всех священников независимо от вероисповедания, которые находились на службе военного ведомства. Декретом СНК от 12 января 1921 г., подписанным Ленином «О порядке предоставления работы служителям религиозных культов» для них были установлены ограничения. Им не предоставлялись должности в советских учреждениях, оплата же работы оставшимся значительно снижалась.
На V Всероссийском съезде советов в июле 1918 г. был принят проект Конституции РСФСР.
Статья о свободе совести была принята в следующей редакции: «В целях обеспечения за трудящимися действительной свободы совести церковь отделяется от государства и школа от церкви, а свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами».
В принятой съездом конституции были и другие статьи, касающиеся «религиозного вопроса». Так, предусматривалась возможность предоставлять «убежище» иностранным гражданам, преследуемым за религиозные убеждения, вводились ограничения политических прав в отношении служителей культа.
С принятием конституции основные положения декрета об отделении церкви от государства стали нормой конституционного права, а VIII отдел был призван, наряду с проведением декрета в жизнь, обеспечивать и контролировать соблюдение статьи 13 конституции РСФСР «о свободе совести».
Многочисленные запросы с мест требовали выработки документа, определявшего единообразие в действиях центральных и местных органов власти при реализации государственной «церковной политики». Таким документом стала инструкция «О порядке проведения в жизнь декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», опубликованная 30 августа 1918 г. в газете «Известия». Инструкция затрагивала практически все возникавшие перед органами власти на местах вопросы по проведению в жизнь декрета, давала необходимый материал для их разрешения.
Церковь осудила данную инструкцию. В конце сентября церковный собор был распущен. Епархиальный дом, где в течение года он заседал, – опечатан. Хранившиеся там документы материалы изъяты. К осени 1918 г. многие из членов собора примкнули к «белому движению». Созданные на «белой» территории церковные структуры выполняли роль политических организаций, воспитывая паству в православном духе. Здесь же декрет об отделении церкви от государства был отменен.
Таким образом, атеистическое наступление нового политического руководства страны в годы гражданской войны и интервенции носило ярко выраженный репрессивный характер. Лидеры большевиков предполагали стремительными административными методами на протяжении одного-двух лет покончить с религиозностью населения. Основной пропагандистский удар комиссары стремились нанести по авторитету духовенства. Однако активное очернение в сочетании с политическими гонениями священнослужителей в действительности никоим образом не умаляли влияния Православной Церкви на верующих. У клириков создавался ореол мученичества, весьма почитаемый в христианстве. Насадить социализм «штурмовыми методами не удалось. «Богоборство» и «попоедство» не привели партию к решению одной из главных задач Программы.
2. Отношение советской власти к православной церкви в 20-е гг. XX в.
С 18 по 23 марта 1919 г. в Москве проходил VIII съезд РКП(б). Основное место в работе съезда заняло обсуждение и принятие новой программы партии, разработанной под руководством В.И. Ленина.
В программе содержался раздел «В области религиозных отношений». Он гласил: «Партия стремится к полному разрушению связи между эксплуататорскими классами и организацией религиозной пропаганды, содействуя фактическому освобождению трудящихся от религиозных предрассудков и организуя самую широкую научно-просветительную и антирелигиозную пропаганду». Этот раздел четко определял основное направление «религиозной политики» советской власти и подтверждал ранее разработанные нормативно-правовые акты, определявшие отношение государства к церкви.
Партия рассматривала антирелигиозную пропаганду как одно из важных направлений своей деятельности по коммунистическому воспитанию народа. В условиях НЭПа усиливается влияние так называемой «буржуазной идеологии», в том числе религии на общество. В связи с этим пленум ЦК РКП(б) выработал общие директивы о постановке антирелигиозной пропаганды: «1. Не принимать в партию, даже в кандидаты, тех, кто выполняет какие-либо обязанности священнослужителей любого из культов… Перед членами партии, поставить ультимативное требование прекратить связь с церковью… 2. Не принимать в партию интеллигентных выходцев из буржуазной среды, если они не выразят полного согласия с п. 13 программы… 5. Допускать в отдельных случаях… участие в партии верующих, если они своей революционной борьбой… доказывали свою преданность коммунизму. 7. …на место религиозного миропонимания поставить стройную коммунистическую научную систему, обнимающую и объясняющую вопросы, ответы на которые до сих пор крестьянская рабочая масса искала в религии…11. …По отношению к тем религиозным группам и сектам, которые… являются прогрессивными и несут в себе зачатки коммунистического взгляда, быть особенно внимательными…».
Усилению нажима государства на церковь способствовала и политика в отношении церковного имущества. Сущность ее определена в письме В.И. Ленина В.М. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б) 19 марта 1922 г.: «…Нам во чтобы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей… Без этого фонда никакая государственная работа совершенно немыслима» [15, с. 3].
Разграбление религиозных храмов начинает осуществляться на основе декрета ВЦИК «О порядке конфискаций церковных ценностей, которые находятся в пользовании групп верующих», инструкции ВЦИК и Народного комиссариата юстиции к декрету от 23 февраля 1922 г. Речь шла о конфискации из церковного имущества всех ценных вещей из золота, серебра и камней. Следуя указаниям Москвы, 1 марта 1922 г. Президиум ЦИК БССР образовал специальную комиссию во главе с руководителем ЦИК А. Червяковым. Несмотря на инструкции, которые позволяли конфисковывать вещи, не связанные с религиозными ценностям, фактически начался открытый разбой православных храмов. Конфисковывали кресты, подсвечники, иконы, другие духовные вещи, которые затрагивали интересы самого культа.
Декрет ВЦИК без сомнения вызвал справедливое недовольство у верующих. Против декрета выступил и патриарх Тихон. В обращении к православным 28 февраля 1922 г. он заявил: «Мы не можем одобрить изъятия из храмов, хоть и через добровольное пожертвование, освещенных вещей, использование которых не для богослужебных целей запрещается законами Вселенской церкви…». В отношении же всякого сопротивления проводимой политике конфискации имущества в вышеупомянутом письме В.И. Ленина отмечалось: «…мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий» [15, с. 192].
Раскол русской православной церкви связан с обновленческим движением.
Об определенных изменениях в «религиозном вопросе» свидетельствовали итоги проведенного НКВД в 1920–21 гг. анкетировании губисполкомов. Они показали, что, с одной стороны, население в целом поддерживает «церковную политику» Совнаркома, а с другой – необходимо последовательное обновление и развитие юридических норм, касающихся прав, обязанностей, характера деятельности религиозных обществ.
Работу по созданию новой, более лояльной организации к советской власти начало проводить созданное на базе Всероссийской Чрезвычайной комиссии Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ) (6.02.1922).
О необходимости взять под контроль деятельность конфессий отмечал в декабре 1920 г. Ф.Э. Дзержинский: «Церковную политику развала должна вести ВЧК, а не кто-либо другой. Официальные или полуофициальные сношения партии с попами недопустимы… Лавировать может только ВЧК для единственной цели разложения попов. Связь, какая бы то ни было с попами других органов бросит на партию тень».
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--