Курсовая работа: "Земледельческий закон" Византии, система хозяйства, формы собственности и аренды византийской общины
72. Если с ведома хозяина примет раб каким бы то нибыло образом животных и съест или как-либо иначе уничтожит их, хозяин рбСа возместит убытки хозяину животных.
73. Если проходил кто-либо по дороге и нашел изувеченную или: убитую скатмну и, сжалившись, донес, хозяин же скотины имеет подозрение, что повреждение было нанесено тем, кто донес, пусть поклянется о увечье; о погибели же пусть никто не расследует.
74. Обнаруженный убивающим чужую скотину по какому бы то ни было поводу возместит убытки хозяину ее.
75. Убивающий необходимую для стада собаку ядом пусти получит сотню плетей и отдаст двойною цену собаки ее хозяину; если же последовала и гибель, стада, то убийца возместит весь ущерб, как виновник гибели сторожевого пса. Да будет освидетельствована соОака, и если это был зверобойный пес, пусть будет, как мы сказали ранее; если же и простой, какие встречаются обычно, то [пусть отдаст] дену собаки и только.
76. Если грызутся две собаки и хозяин одной ударил другую мечом или палкой, или камнем и если от этого удара она ослепла или сдохла, или как-либо иначе пострадала, то убийца отдаст возмещение ее хозяину.
77. Если кто-либо, имеющий сильную собаку, разъяренную против других, натравил сильную собаку против более слабых и случилось, что какая-либо собяка изувечена или сдохла, то возместит ущерб хозяину ее и получит 12 плетей.
78. Если кто- либо сжал свою долю в то время, как доли соседей еще не сжаты, и привел свой скот и причинил ущерб соседям, то получит 50 плетей и отдаст возмещение за ущерб потерпевшему.
79. Если кто-либо снял урожай в своем виногряднике и в то время, когда на многих полях плоды еще не сняты, приведет свой скот, то получит 30 плетей и отдаст возмещение за ущерб потерпевшему.
80. Если кто-либо самовольно, имея с кем-либо тяжбу срубит виноградное или какое-либо другое дерево, наказывается отсечением руки.
81. Если кто-либо живущий в селении определил, что об-щинная земля [букв.: общее место] пригодна для сооружения мельницы, и займет ее и если затем после окончания сооружения сельская община [в вариантах: члены общины] заявит хозяину мельннцн, что он присвоил себе общинную землю [букв.: обшее место], пусть отдадут ему все причитающиеся платежи за издержки по устройству и станут сотоварищами с прежде сделавшим. В данной статье показана форма коллективной собственности – мельница, так как все имушество приобритаемое обшиной или принадлежащее ей является коллективным.
82. Если после раздела земли в селении кто-либо найдет на своей доле место, пригодное для пострроения мельницы, и озаботится этим, то не имеют права земледельцы с других доль возражать что-либо против этой мельницы.
83. Если вода, идушая к мельнице, опустошает возделан-ные земли и виноградник, то отдаст возмещение за ущерб (в вариантах: вставка — хозяин мельницы); если же нет — пусть будет упразднена мельница.
84. Если владельцы возделанных земель не желают, чтобы вода проходила через их участки, пусть имеют на то право.
85. Если земледелец нашел чужого быка, творящего по-траву в чужом винограднике, и не заявил хозину его (быка), но, желая прогнать, убил или вообще изувечил, возместит его здоровым. Таким образом, можно сделать вывод, что «Земледельческий закон» - это довольно прогрессивный документ для Византии. Так как он регулировал различные моменты в земельных отношениях, а так же экономические и социальные отношения. Была развита аренда, арендатор платил одну дестяую часть уражая (морту) хозяину земли. Некоторые статьи носят судебный характер, так как предусматривают различные виды наказаний за разные нарушения.
Глава 2. Формы собственности и аренды, экономика Византии
По численности городского населения Византия 11 - 12 вв. превосходила другие страны средневековой Европы. Однако и здесь сельские жители преобладали над городскими. Деревни, будто ореолом, окружали каждый сколько-нибудь значительный город. Большие села встречались редко. Обычно (особенно на Балканах) в деревнях насчитывалось 10, 20, 30 дворов, а в хуторах (проастиях, метохах, зевгилатиях), принадлежавших частным лицам, церквам и монастырям, и того меньше.
Не только размеры, но и социальный статус сельских поселений были весьма различны. В наиболее привилегированном положении среди свободных поселений находились деревни стратиотов (IX-XI вв. ) — крестьян, внесенных в воинские списки и обязанных по первому зову властей являться с конем, оружием и телегой. Были деревни, жители которых служили гребцами и воинами-матросами на военных судах; были деревни, приписанные к ведомству дрома (почты и внешних сношений), жители которых следили за состоянием государственных дорог и были обязаны обслуживать следовавших по ним официальных лиц. Жители некоторых деревень привлекались к строительству казенных судов, мостов, крепостей, к выжигу угля для железоплавильных печей и т.п. Подавляющая же масса свободных поселян платила государству многочисленные налоги и выполняла иные разнообразные повинности.
Жители свободных деревень составляли Общину. Они сообща решали вопросы пользовании лугами, лесами, угодьями, вопросы найма общественного пастуха или сторожа полей, распределения воды, строительства мельницы, моста, устройства водоема. Сообща они праздновали и хоронили, участвовали в крестном ходе, вымаливал дождь, и вели тяжбу с соседней деревней или крупном собственником. На общинной сходке распределялись внеочередные штрафы и налоги, повинности и взносы в казну. С конца IX в. ускорился процесс феодализации. Стало быстро расти число несвободных сел, феодально-зависимое население которых чаще всего называлось париками н проскафименами. Зависимые поселения представляли собой и небольшие поместья, и крупные села с господским домом, и проастии-хутора, где крестьяне не только вели земледельческое хозяйство, но и разводили скот. Имелись здесь нередко сыроварня, гончарная мастерская, пасека и т. п. Жители больших деревень, зависевших от крупного землевладельца, также составляли общину; они платили подати господину и исполняли повинности в его пользу, а иногда одновременно и в пользу казны, если их хозяину не предоставлялись налоговые льготы.
Пахотные участки передавались по наследству; их разделяли межи, канавы, изгороди из жердей и камней, ряды посаженных деревьев. К крестьянскому дому примыкали сад и огород. Дома строили чаще всего из камней или камыша, крыши покрывали черепицей, тростником, либо соломой, близ дома находились хозяйственные постройки, погреба или ямы и большие, врытые в землю кувшины-пифосы, в которых хранили зерно, вино, оливковое масло.
Вплоть до конца XI — начала XII в. магнаты-землевладельцы редко проживали сколько-нибудь значительное время вне города. Но постепенно земельная аристократия стала все более заботиться об устройстве своих сельских усадеб и даже о снабжении их оборонительными сооружениями. Сохранилось подробное описание господской усадьбы XI в, в Малой Азии. Вокруг дома с куполом, опиравшимся на колонны, шла открытая веранда. Рядом располагались баня с мраморными полами (как и в доме), амбар из двух отделений (в нижнем, включая подвал, хранились скоропортящиеся продукты, печеный хлеб), особый склад для зерна, соломы и мякины, конюшни, хлева, помещения для работников и слуг. В усадьбе имелась церковь с куполом на восьми колоннах, хорами, мраморным полом, золоченой алтарной преградой. В конце X в. Василия II Болгаробойцу поразили богатство н размеры усадьбы малоазнйского магната Евстафия Малеина, пригласившего на отдых все войско императора. Согласио житию Филарета Милостивого, у этого святого было некогда 600 быков, 100 валов, 800 копей, 80 выезженных лошадей и мулов, 12 тыс. овец, и размещались они по 48 проастням. Еще богаче был полководец Алексея I Комнина Григорий Бакуриани, многочисленные владения которого находились и под Филиппополем, и в округе Фессалоники.
Основными посевными культурами в Византии являлись пшеница н ячмень. Крестьяне нередко предпочитали сеять ячмень как менее прихотливый злак, дававший более стабильный урожай. В славянских провинциях выращивали просо, но знать считала пшено дурной пищей: по мнению писательницы XII в. Анны Комнин, дочери Алексея I, оно вызывало желудочные болезни. Сажали в Византин и бобовые (горох, чечевицу, бобы). Цепной культурой считался лен (тонкие льняные ткани стоили дороже шерстяных), но он требовал обильного орошения, а воды было мало; льна в империи не хватало — его ввозили.
Самые большие доходы приносил виноград. Земля под ним ценилась при продаже вдесятеро дороже, чем паотная нива. Виноград возделывали и горожане (как в самом городе, так и в пригородах). Считалось, что даже пять модиев виноградника (50-60 соток) могут обеспечить семье скромный достаток. Разводили в Византии и фруктовые сады, но соперником винограда по доходности в Малой Азии и в южно-балканских провинциях были оливки. Оливковое масло, и также соленые оливки являлись одним из оеновных видов питания ромеев. В годы неурожаев вывоз оливкового мосла за границу находился под запретом.
Лошадь в крестьянском хозяйстве обычно была редкостью. Она стоила в Х в. 12 номисм — золотых (цена трех-четырех коров). Свободный крестьянин держал ее только потому, что без лошади не мог отбывать воинскую службу. Коней разводили преимущественно в имениях зпати и в императорских поместьях. Коня или целую конюшню имел каждый сановник в городе. Доброго коня откармливали ячменем. Славились арабские кони. Однако Михаил Атталиат, автор XI в., много лет проведший в походах, предпочитал коней ромейских: арабские, по его мнению, быстры, но скоро утомляются. Кони использовались и для гонцовой службы.
Мул тэк же, как и конь, был «привилегированным» животным: на нем ездили верхом, на него грузили поклажу (до десяти модиев зерна—около пяти пудов). Гораздо чаще крестьянин имел осла, который порой составлял все имущество бедного сельского углежога иля торговца дровами. Но главным трудягой в крестьянском хозяйстве был вол. Степень благосостояния семьи определялась не только размерами ее земельного участка, но и числом волов: дизевгаратом называли крестьянина, имевшего две пары (упряжки) волов, зевгаратом — имевшего одну пару, а воидатом — имевшего одного вола. Молочных коров крестьяне обычно пе держали, да и в имениях знати мясной рогатый скот всегда преобладал над молочным. Зато в каждом хозяйстве были овцы и козы. Они давали и молоко, и мясо, и шерсть и не требовали особых забот. Обедневшие обладатели единственного вола иногда припрягали к нему при пахоте козла. Неприхотливы были также свиньи, но разводили их там, где росли дубовые рощи, так как кормили свиней в основном желудями. Лишь поросят к празднику откармливали отрубями и мукой,
Держали селяне н домашнюю птицу. Митрополит Навпакта Иоанн Апокавк (XIII в. ), вынужденный сбежать в деревню, жаловался в письме, что живет в пристройке у церкви, а рядом — кони, свиньи, собаки, овцы, голуби, гуси, утки, куры, и он оглушен их ревом и криком. Среди различных провинций Византии, отличавшихся друг от друга по природным условиям, существовала своего рода естественная специализация. Киликия, Крит. Фракия, Южная Македония и Фессалия славились хлебом; Вифиния — лошадьми; долины Меандра и Скамандра, как и Лакедемон, — оливками; Эпир н Паристрион — скотом; Евбея — вином. Аттика — медом. Но специализация, чаще вынужденная (наличие рабочих рук и тяглового скота, состав имущества, качество земли и т. д.), была характерна и для хозяйства внутри одной деревни: некоторые дворы владели виноградником или садом, другие — десятком овец или пасекой.
Перегонным овцеводством занимались в империи почти исключительно влахи — прежде всего в Фессалии, Эпире, Македонии., Паристрионе. Летом (начиная с мая) они кочевали со стадами по горным пастбищам, преодолевая порой сотни километров, следуя от кошары-загона (по-гречески «мандра») к кошаре, где перерабатывали продукты своего хозяйства: изготовляли масло, сыр (влашскую брынзу уже тогда хорошо знали за границей), делали пряжу, копры, войлок и пр. В сентябре они возвращались для зимовки в долины. Перегонное овцеводство было издревле известно также в Малой Азии и в Северной Сирии.тСерьезную роль в жизни сельского населения играли разного рода подсобные промыслы: рыболовство — у крупных рек, озер и морского побережья; охота, бортничество, выжиг угля и заготовка дров.
Особое значение в климатических условиях большей части византийских провинций имело орошение полей и удаление из почвы камней (мелкие участки бывали нередко разбросаны по склонам гор, меж оврагов, скал, болот кустарников, рощ). Воды часто не хватало, из-за нее вспыхивали ссоры и драки, затевались тяжбы. Карликовые участки в горных районах можно было обрабатывать только вручную. Очищали землю от камней из поколения в поколение. Некоторые нивы буквально создавались руками человека: из низины носили землю и высыпали на голые камни. На себе зачастую доставлял на поле крестьянин и удообрение (навоз), Зато во многих областях удавалось собирать два урожая в год. Страшным бичом поселян были стихийные бедствия: засухи, горячие ветры с юга и востока в мае и ледяные — с моря в апреле, наводнения во время разлива горных рек, град и, наконец, периодические, продолжавшиеся по нескольку лет подряд налеты саранчи.
В обслуживании крестьянского хозяйства была занята вся семья, в том числе и дети. Рабочий день начинался с восхода солнца (а иногда с рассвета) и длился до заката. Редкий крестьянин пользовался трудом мистиев — наемных работников (ими чаще всего становились обедневшие соседи -односельчане). Порой, после крупных побед над арабами, пленные в качестве рабов появлялись и на поле состоятельного крестьянина. Но рабы и мисти, как правило, были плохими работниками. Немало сил у крестьянина отнимали государственные трудовые повинности (ангарн), в особенности экстраординарные (перевозка грузов на твоих животных, расчистка дороги проходов для войска, ремонт и строительство мостов, судов, укреплений и т. п.) Непредвиденные ангарии срывали сроки сезонных работ и часто ставили хозяйство на грань разорения.
Обедневшие поселяне перебивались случайными заработками, нанимались плотниками, дровосеками, углежогами, сезонными работниками. Иногда они организовывали переходившие с места на место артели виноградарей или строителей. Документы 11–12 вв. сообщают о множестве запустевших деревень, жители котярых вымерли или разбежались. Византийское крестьянство страдало от малоземелья, несмотря на наличие огромных пространств невозделанных н пригодных для обработки государственных земель. Правительство охотно селило на своих землях безземельных крестьян, и иногда даже пленных или союзник арабов, печенегов, узов, половцев, заставляя их нести военную службу н платить налоги. Но свободной земли оставалось много. Дело в том, что в то время освоение целины представляло для селян огромные трудности. Не имевший тяглового скота и инвентаря обнищавший крестьянин освоить целину в одиночку был не в состоянии. Поэтому он оставался в деревне: общинники-крестьяне приходили иногда на помощь друг другу, соседи объединяли усилия в обработке земли. Выделившийся на хутор бедняк был обречен на гибель. Крестьянская аренда, о которой говорится в документах, являлась чаще всего признаком беды: нуждавшийся в земле арендовал пашню соседа, не способного ее возделывать, или, напротив, обнищавший сдавал свои земли богатым соседям.
Патриарх Фотий (IX в.) писал. как к нему в сумерках, во время, «когда уже лампады зажигают», явился бедняк, в синяках, в разорванном хитонишке, в слезах: богатый сосед отнял у него землицу — последнюю надежду на жизнь. Но иногда бедствием была не потеря земли, а ее насильственное прибавление: государство заставляло поселян платить налоги за запустевшие соседние участки, разрешая их обрабатывать. Выигрывал состоятельный, а бедняк, с трудом справлявшийся с возделыванием своей земли, разорялся еще быстрее. Эта повинность называлась аллиленгием, или «круговой порукой»: жители деревни-общины были ответственны друг за друга в уплате налога в казну. Аллилелнгий тяжело отражался на крестьянах. Привилегированные стратиоты, беднея, переводились в разряд простых налогоплательщиков, свободные налогоплательщики продавали свои участки или становились париками частных лиц — крупных собственников, которые обычно пользовались разными налоговыми льготами.