Курсовая работа: Тифлис как туристический центр (кон. XIX–нач. XX вв.)
Находившийся с южной стороны Куры старый город Тифлис, с видневшимися на холме развалинами древней крепости властителей Грузии манил к себе практически всех путешественников." Человек попадал в азиатский город грузинских царей, бесконечный лабиринт темных и узких улиц и переулков, как в совсем в другой город, сдвинутый на крутых берегах Куры, с его грязными и темными переходами, с его шумом и гамом, с его удивительной живописностью и красотой восточной жизни. Крыши и навесы выдвигались вперед, верхние этажи выдавались над нижними и образовывали полутемны галереи, спасая прохожих от удушающей жары и палящего южного солнца. Тут смесь людей, животных, экипажей и одежд", - описывал один из путешественников старую часть Тифлиса.
Чтобы иметь представление о старом городе, прибывшему в город советовалось остановиться на трех его характерных особенностях, удерживавших за собой местный колорит, не смотря на напор новых европейских порядков и устройства описываемого времени. Это так называемый Армянский базар, караван-сарай и бани.
2.1 Армянский базар
Армянский базар – это улица, состоявшая из двух параллельных рядов лавок (большая часть лавок в один ярус) с разными товарам, свежими и сушеными фруктами и припасами; здесь же шел ряд мастерских-сокрняков, мастеров "туземной" одежды и обуви, оружейников, седельников, серебряных дел мастеров. Все было открыто: на востоке ремесленники не скрывали своего искусства. Беспрерывное движение и пешком, и верхом, и в экипажах дополняло картину Армянского базара.
При первоначальном устройстве этого базара как будто заботились о соблюдении прямой линии, более, нежели при проведении улиц; но всё-таки в дальнейшем своем развитии базар не мог обойтись без привычной кривизны. Замечательна была устойчивость Армянского базара от влияния стихий и времени: кое-где лавки бросались в глаза своей крайней ветхостью; лишь верхняя часть базар была вынуждена принять реставрацию в европейском вкусе. Базар состоял из лавок с товарами, фруктами и припасами; мастерских и булочных, питейных и кофеен, цирюлен, харчевен. В расположении рядов, как отмечалось исследователями Кавказа, соблюдался некоторый порядок. Все нижние этажи, лавки, открытые в сторону улицы, на которых на глазах у посетителя шла работа, вся пестрота восточной жизни была перед глазами. Хозяева лавок тут же производили все товары, на каждом шагу встречались группы словоохотливых азиатов. Здесь, по свидетельству туриста Сидорова В.М., можно было увидеть лица персов с черными глазами, с бородами, окрашенными в красный цвет хной, турок в красных фесках, черкесов и в их одеяниях, татар в их ермолках и пестрых халатах, нахмуренные лица лезгин, с их воинственными и стройными фигурами, ловких армян, заполнивших Тифлис, красавцев грузин с их тонкими талиями пламенными глазами, - живой калейдоскоп, от которого невозможно было оторвать глаз. Здесь, мылись, брились, одевались и раздевались, как у себя в спальне на этом родном для всех гостеприимном базаре. На каждом шагу встречались персидские кухни, в которых, в основном, все было чисто, вкусно и дешево. В них готовили кебаб, хаши, жарили шашлык, варили плов, сацеви, хихиртму, ежеминутно готовили свежие лаваши, потребляемые толпой в больших количествах. Духаны были наполнены различных размеров бурдюками дешевого вина для пестрой базарной толпы. На армянском базаре можно было увидеть мушей, замечательно описанных практически каждым из туристов, - носильщиков, обладавших огромной силой, таскавших на спинах огромные предметы, как, например, комоды, наполненные домашним скарбом, получая за это мизерное вознаграждение. Муши, по заверению современников, славились своей честностью, и европейский турист мог без опасения доверить им свой багаж.
Армянский базар служил вместе с тем многолюднейшей из тифлисских улиц, по которой с утра и до поздней ночи происходило беспрерывное движение и пешком, и верхом, и в экипажах; где иногда по получасу не могли разъехаться арбы с круторогими буйволами и немилосердно колотящими их восточными возницами, и где сразу появлялся полицейский в кителе и с палкой, которая колотила не буйвола, а возницу, который принимал удары совершенно покорно.
К вечеру, по наблюдениям, вся эта оглушительная возня стихала, но не совсем: более деликатные зажигали в своих лавках фонари, другие освещали их просто сальными свечами, вставляя их в кучу лобии или изюма, продолжая криком зазывать к себе покупателей. Для полной характеристики базара, следует отметить, что независимо от всей суматохи, свойственной любому торговому пункту того времени, на нем зачастую разыгрывались борьба, импровизированные кулачные бои и другие игрища, устраиваемые мальчишками прямо на тротуарах. Но и взрослые ни мало не заботились о публике, выставляя на середину тротуара жаровни, преграждая путь ящиками, тюками и т.д. Но неудобства этим не ограничивались, они существовали даже в воздухе: холщовые навесы для ограждения товаров с оборванными грязными краями спускались настолько низко, что задевали головы прохожих, затрудняя проход по тротуару.
Армянский базар служил как бы переходной ступенью о европейской части города в чисто азиатскую: татарский майдан и шайтан-базар. Располагавшиеся ещё далее, почти на самом берегу Куры. Это были уже типичные азиатские рынки, и обстоятельное знакомство с ними, несомненно, представляло большой интерес для всякого туриста.
Татарский майдан (тесная площадка, сжатая со всех сторон постройками в 1, 2 и более этажей), эта торговая площадь была как бы блистательным финалом, заканчивавшим житейскую комедию, разыгрывавшуюся на базаре, с теми же типическими особенностями. Майдан – сосредоточие уже не мелочной, а обширной торговли хлебом, солью, живностью.
Небольшая площадь майдана была замощена булыжником и охвачена убогими и грязными домами с разнообразными лавками внизу. Днем тут бывало обычно не особенно много народу, но тем не мене, жизнь так и била ключом. Следуя путеводителю и глядя на майдан с обрывистого Сололакского хребта, можно было видеть головы людей и лошадей, буйволов, быков, ослов, иногда даже верблюда. Также всегда можно было встретить представителей разнообразного населения Тифлиса. Но обычно туристу было трудно долго находиться среди шума и гвалта.
В лавках близ майдана продавали преимущественно живую рыбу, муку, свечи, фазанов, диких коз. Спустившись ниже и левее, посетитель оказывался в так называемом "обжорном ряду", где помещалось много местных ресторанов; почти в любое время дня и даже ночи в открытом очаге каждого такого заведения пылал огонь, на котором готовились различные кушанья. Свернув налево в глухой переулок, посетитель мог пройти в темные ряды или крытые галереи, в которых располагались лавки армян, торговавших московскими товарами, а также коврами, войлоком и другими произведениями Персии и Закавказья.
2.2 Караван-сараи
Как утверждалось в современной литературе, турист совершил бы большую ошибку, если бы от майдана не заглянул в один из тифлисских караван-сараев – этих оригинальных построек, свойственных лишь востоку. Между Армянским базаром и майданом располагались старый и новый караван-сараи. Без темных рядов не обходился почти ни один азиатский город. Архитектура нового караван - сарая в общем походила на подобные постройки в Персии.
Большие здания в два, три этажа с двором внутри; на каждый двор выходили галереи, проходившие вдоль каждого яруса, а на галереи открывались двери окна небольших комнат – келий, предназначенных для торговцев и их товаров. Комнаты были холодными и сырыми, не меблированными; свет скудными струйками проходил с мрачного двора через грязное окно, если таковое было прорублено около двери. Конечно, нужно было быть нетребовательным торговцем, чтобы занимать подобное помещение. Но там мог располагаться каждый, кому заблагорассудится, и мог вести торговлю, не платя хозяину караван-сарая.
В лучших же караван-сараях, где помещались ценные товары, нижние комнаты служили конторой, а верхние – магазином или помещением для самого купца. Встречались также восьмиугольные караван-сараи с одним главным входом посередине и четыре небольших полу свода вокруг – в этих караван-сараях было приятно и в летнее время, благодаря прохладе. Движения и шума в караван-сараях было меньше, чем на базарах, так как в них производилась преимущественно оптовая торговля. Караван-сараи называли по имени какого-либо торговца или по товару, преимущественно продаваемому в нем; а также по именам наций или городов, к которым принадлежали приезжие, останавливавшиеся в них. Купленный товар, вынесенный на улицу, подлежал пошлине.
2.3 Тифлисские бани
Тут же, среди хаоса улиц находились знаменитые тифлисские бани над серными источниками, давшими имя грузинской столице. Эти бани составляли одну из достопримечательностей Тифлиса.
Если бы в Тифлисе не существовало горячих минеральных ключей, безжизненная Тифлисская котловина, вероятно, могла бы никогда не заинтересовать собой не только царя Вахтанга-Гургаслана, но и простого смертного, не сосредоточила бы в себе население, которому было суждено разрастись. Минеральные источники дали известность Тифлису с древнейших времен, и могли бы при своем рациональном устройстве послужить его превращению в важную бальнеологическую станцию, но так как воды располагались в старой части города, и содержались большей частью не очень опрятно, пребывание больных при существовавших условиях не могло было быть организовано гигиенически правильно.
Главнейшие и обильнейшие из минеральных источников Тифлиса располагались у северо-восточного склона горы Сеим-Абат, ближе к речке Дабахани. По своему химическому составу эти воды принадлежали к серно-щелочным и были сходны с Котере в Пиренеях. Они постоянно служили для жителей Тифлиса как гигиеническое средство. Физически свойства воды всех тифлисских минеральных источников были одинаковы, кроме температуры отдельных источников на правой стороне Куры. Одни из них были устроены и проведены в бани, другие нет. Сверху бани представлялись группой куполов, снабженных отверстиями для света и воздуха. Бани были общими и отдельными с тремя-четырьмя бассейнами. Существовали и особые номера, щеголявшие мраморными ваннами.
К концу XIX – началу XX вв. лучше остальных были обустроены бани княгини Грузинской, называемые Ираклиевскими, наследников Ивана Мирзоева, также лучшей баней считалась "Цихис-абано" (Орбелиановская), была наиболее посещаемой. Цены бань (кроме последних) составляли 1-1,5 руб. за час в номерах. При этих банях находились туземные терщики, оригинальные приемы которых были картинно описаны ещё Пушкиным в его "Путешествии в Арзрум". Эти бани были прекрасно отделаны по европейскому образцу (мрамор, при отсутствии дерева). В Орбелиановских серная вода была не так горяча, как в Ираклиевских. Наибольшим содержанием минеральных солей отличались бани "Гогило" на Авлабаре.Солей в "Гогило" было вчетверо больше, чем в других источниках, вследствие чего оно приобрело характер лечебного места, посещаемого страдавшими ревматизмом, кожными болезнями и пр.
Не обустроенные же номера представляли собой просто каменные подвалы своего рода, глухие, сырые и мало приютные. Но если ещё в 80-х гг. XIX в. можно было найти 1-2 мраморных номера, то к началу XX в. практически все бани были обустроены.
По рассказам путешественников, бани были действительно хороши и освежали в жаркие летние дни. Бани не топились, а напрямую вели в свои бассейны горячую серную воду. В мраморном номере бани находился бассейн, разделенный на две клетки, глубина доходила до плеч. По правилам бань после каждого посетителя вода в бассейне менялась.
В Ираклиевской бане, к примеру, по сведениям путешественника Сидорова, посетителя провожали в роскошный номер, весь выложенный мрамором и изразцами, освещенный лампами, соседний номер предназначался для мытья. Терщик (банщик) вооружался шершавой перчаткой и коленкоровым мешочком. В номере бани обычно пахло серой. Терщик, уложив посетителя на скамью, проделывал манипуляции, свойственные восточному мытью, этому знаменитому процессу ломания суставов – всех вместе и каждого в отдельности; начиная с первого сгиба пальцев на руках, он переходил к ногам, затем к затылку, спинному хребту и т. д. Это вытягивание должно было производиться с легкостью, чтобы посетитель во время процесса чувствовал только удовольствие и истому. Ломания сопровождалось хлопаньем ладонью. Однако среди отзывов туристов встречались обратные отзывы, в которых азиатский банщик назывался мучителем, который "всячески щипал и трепал, тряс и дергал руки и ноги, словно хотел вылущить их из суставов, крутил их назад, топтал спину и ребра, тер ежовой рукавицей…". Посетитель бани дышал полной грудью; мышцы не утомлялись, а напротив, они как будто приобретали необычайную гибкость. Затем начиналось собственно трение. В заключение из мешочка с мылом выпускалась пена, окутывавшая с головы до ног. Наконец, посетитель спускался в ванну – около 5 минут, наполненную синеватой серной водой, которая не жгла, не смотря на свою высокую температуру, а наоборот, нежила, успокаивала, погружала в сладкую дремоту. Посетитель совсем не замечал неприятного запаха серы, который при входе в номер очень чувствовался, и выходил в первую комнату, закутанный в чистые сухие простыни, чтобы немного отдохнуть.После бани в соседних персидских кухнях можно было потребовать национальных блюд и вина, все горячие и вкусные яства отлично елись, принесенные прямо с пылу, без тарелок, завернуты в горячие лаваши.
Глава 3. Культурные достопримечательности г. Тифлиса
Тифлис, как уже было сказано, имел подобно Янусу, два лица: одно старое, другое молодое, так его воспринимали современники. На первом были видны следы Азии, колыбели человечества, с ее застоем, традицией и остановившейся в известных пределах культурой, которая не смотря на столь близкое соседство молодой соперницы Европы, еще крепко держалась своих привычек, не желая отрешиться от выработанного ей когда-то миросозерцания. Второе же лицо – прямо контраст с первым и по энергии и по типическим особенностям; в нем отражалась Европа с ее прогрессом и всеобъемлющей цивилизацией.
3.1 Улицы и площади Тифлиса
Правая европейская сторона города начиналась от Военно-грузинской дороги Ольгинской улицей. На ней находилось большое здание Военно-окружного суда, повивальный институт и несколько кирпичных заводов, совершенно неуместных на этой улице. Она имела несколько боковых улиц и переулков, в том числе Верийский спуск, по которому проходила конно-железная дорога и следовала далее по мосту на другую – восточную – сторону Куры. Возле большого дома управления Почтово-телеграфного округа, называемого Разгонной почтой, где помещались почтовые экипажи, начинался Головинский проспект - блестящая улица, по которой скользили конки, на которой находились лучшие рестораны, гостиницы, здания. Здесь блистали своими выставками товаров прекрасные магазины, бесчисленные погребки с кавказскими винами, фасады всевозможных общественных зданий, музеев, библиотеки, гимназии, дворца, нового театра, почты и др., служившими продолжением Ольгинской улицы.
В здании Разгонной почты можно был взять экипаж по городу:
час по городу: