Курсовая работа: Трнсформация демонических мотивов в иронических поэмах М.Ю. Лермонтова

Нигде искусству своему

Он не встречал сопротивленья -

И зло наскучило ему"

Постепенно в литературе дьявол обретал все более человеческое воплощение, претерпевая своеобразную секуляризацию и обытовление и превращаясь из внешнего источника искушения в советчика человека или даже его благодетеля, помогающего тому придти к постижению и осмыслению своего бытия. В подобной роли выступает Люцифер в драме Байрона "Каин", таинственный незнакомец в романе Годвина "Сент-Леон", черт в новелле Шамиссо "Удивительная история Петера Шлемеля", и, частично - Демон Лермонтова.

Если теологи отказывали дьяволу в праве на любовь, а народные поверья, напротив, наделяли демонических существ особой, однако низшего рода плотской страстностью, вынуждавшей их (в качестве инкубов и суккубов) к различного рода любовным отношениям с людьми, то, начиная с "Влюбленного дьявола" Казота , романтики привносят в образ Сатаны и бунтующих демонических героев высокую, хотя и "темную" духовность ("Демон" Лермонтова, баллада Саути "Адельстан", "Манфред", "Каин" и "Корсар" Байрона и др.). Данное прочтение сатанинских образов в реабилитационном ключе будет подхвачено в конце ХІХ - нач. ХХ в. литературой символизма и декаданса (Вл. Соловьев, Л. Андреев, А. Блок и др.).

Таким образом можно заметить, что демоническое мироощущение, воплощенное в лермонтовском герое, не было новостью в романтической литературе. Целое поколение писателей-романтиков пыталось, создавая свой образ Демона, выразить свое мироощущение, так и Лермонтов в своей работе продолжил и развил эту традицию.

Глава II . Демонические мотивы в творчестве Лермонтова.

Появление образа демона в творчестве – один из важнейших моментов творческой психологии Лермонтова. «Во всех стихотворениях Лермонтова, - как заметил В.В.Розанов, - есть уже начало «демона», «демон» недорисованный, «демон» многообразный. То слышим вздох его, то видим черту его лика». Этот образ «преследовал» его, как некая живая сила, существовавшая объективно, вне сознания, но одновременно как нечто субъективное, определявшее его душевный склад и поведение.

Тема Демона появилась в творчестве Лермонтова в 1829 г., в стихотворении «Мой Демон», в том же году была написана первая редакция поэмы «Демон», имеющей всего восемь редакций, причем последняя из них, как предполагают исследователи, была закончена в 1839г.

В этих ранних произведениях – декларация зла, которое пока несовместимо со страданием. Однако чуждый страданию и раскаянию Демон приходит на страницы юношеских произведений Лермонтова ненадолго. Почти одновременно (также в 1829г.) рождается Демон печальный, тоскующий. Он «своим злодействам не смеется», мечтает о любви и, наконец, «погибший ведает любовь».

Именно этот Демон обретает власть над душою лирического героя не силою разрушения, а силою своей неуспокоенности, стремлением к «образу совершенства». Как бы раздваиваясь между добром и злом, светом и тьмою, проходит Демон через все редакции поэмы, но раздвоение не означает тождества. Поэт, наоборот, показывает несовместимость обоих начал, там, где встречается добро и зло, - там вечная, неугасимая вражда. Вот поэтому ореол величия всех демонических героев Лермонтова заключается в этой «гордой вражде». Таким образом, демонизм у Лермонтова не философия зла, а демон – не символ такового.

Крепнущее в Лермонтове сознание того, что он «не Байрон», что он поэт «с русской душой», сказывается в его растущем протесте против «фанфаронов порока и эгоизма» (возможно, ничтожных подражателей байроническим героям), сказывается и на эволюции Лермонтова как певца сильной личности. Образы Арбенина, Демона (III редакция), Печорина («Княгиня Лиговская) свидетельствуют о критическом отношении автора к своим персонажам, особенно ощутимом в зрелую пору творчества писателя.

Поэтизируя Демона, давая возможность почувствовать светлые и высокие силы его души, Лермонтов не ставит вопрос о полном этическом оправдании его демонизма. Более того, образом Демона (последних редакций) и Печорина писатель развенчивает демонизм, судит его за неизбежный эгоцентризм.

Осуждение эгоцентризма сильной личности сочетается у Лермонтова с чувством жалости не столько к этой личности, сколько к ее «растраченным в пустыне» силам. Трагедия Печорина, Демона, Арбенина в том, что они тяготятся своей разрушительной энергией. Эта противоречивость отражает кризис демонизма – явления вынужденного, навязанного героям объективными обстоятельствами их бытия. Демон стал «духом зла» по воле бога, Арбенина согнул «жестокий век», Печорин изнемогает под бременем своей «ненужности», порожденной тем же веком и обществом. Каждый из них таил в себе огромные силы для добра и созидания, но каждый злом был обречен творить зло.

Все его демонические герои не достигли ни удовлетворения, ни счастья, ни элементарного спокойствия, доступного людям с чистой совестью, не вырвались из своего одиночества. Такова логика, понятая Лермонтовым, - «зло порождает зло». Демонизм же – это «анчар», несущий яд каждому, кто хоть в малой мере прикоснется к корням его – скептицизму и эгоцентризму. Лермонтов не столько судит своего опоэтизированного Демона, сколько господствующее в нем «собранье зол». Демонизм в художественной интерпретации Лермонтова тождественен антигуманизму, последний же, в свою очередь, связан с эгоцентризмом.

Уже в самой поэме «Демон» вводится антидемоническая тема, направленная не столько против Демона, сколько против демонизма.Неверию Демона противопоставлен авторский взгляд на жизнь и людей. Если «дух отрицанья» убежден в ничтожности человеческой жизни, то автор считает ее благом и высшим даром. Его глазами увидены жизнь старого Гудала т красота княжны Тамары, с болью слышит «прощанье с жизнью молодой» в ее предсмертном крике. В эпилоге поэмы показан «божий мир», уже навеки свободный от демонического взгляда и демонических соблазнов.

Глава III . Трансформация демонических мотивов в иронических поэмах «Сашка» и «Сказка для детей».

«Расставание» с Демоном было трудным. В каждом новом романтическом произведении Лермонтова он вновь и вновь заявлял о себе – столь глубок был философско-символический образ, созданный писателем. Замыслы, связанные с реализацией этой темы продолжали возникать вплоть до 1841г. Но все же основными манифестами, заявляющими о переосмыслении демонического мировоззрения и его преодолении, стали так называемые иронические поэмы «Сашка» и «Сказка для детей»

Обе эти экспериментальные поэма Лермонтова исследователи интерпретируют как романы в стихах, но все же лучше воздержаться от столь категоричного заявления, потому что перед нами не четко прорисованные формулы жанра, а скорее жанровые модальности. Эти произведения предпочтительнее видеть как неканонические, протожанровые формы, как жанровый процесс только направленный к реализации.

Как известно, еще в 1831г. Лермонтов намеревался написать длинную сатирическую поэму «приключения демона». Замысел этот тогда не был осуществлен. известным подступом к «Сказке для детей» в разработке демонической темы можно считать поэму «Сашка». Пародийность и ироничность поэмы Лермонтова несет в себе особый смысл: отрицание демонического.

Пародируя романтическую тенденцию необыкновенного героя Сашки и собственную приверженность к нему в недалеком прошлом, Лермонтов замечает:

«Но нынче я не тот уж, как бывало,-

Пою, смеюсь. – Герой мой добрый малый»

Однако многое в образе Сашки (зависимо или независимо от воли автора) в полном смысле романтично, возвышенно и граничит с необыкновенным («гордость», «желания, безбрежные как вечность» и т.п.). Но каждый раз, назвав такие черты, Лермонтов считает нужным «снизить» их.

Например:

«…В глазах его открытых, но печальных,

Нашли бы вы без наблюдений дальных

Презренье, гордость».

Далее следует фраза, несколько снижающая возвышенность отмеченного: