Курсовая работа: Участие Китая в интеграционных процессах АТР в 1990-е годы
Перспективы развития АТЭС и интеграционных процессов в рамках этой организации на ближайшие годы рассматриваются в трех вариантах.
Первый — развитие АТЭС будет проходить по сценарию, принятому на совещании в Багоре (1994 г., Индонезия). В соответствии с ним будет создана зона свободной торговли и либерализация инвестиционной сферы в 2020 г. (для промышленно развитых стран — до 2010 г.). Снижение таможенных тарифов будет происходить в соответствии с соглашениями, достигнутыми в рамках ГАТТ / ВТО[9] .
Второй, как полагают специалисты, наиболее вероятный вариант, закрепит за АТЭС роль форума для обсуждения проблем торговли в регионе. В этом случае неизбежны споры по поводу хода выполнения уже имеющихся договоренностей, что приведет к ослаблению организации. В этих условиях повысится роль других, более интегрированных региональных группировок, тем более что степень интегрированности отдельных стран в субрегионах и группах АТР относительно высока и они могут стать своеобразными полюсами, ячейками ускоренного развития интеграционных процессов региона в целом. Так, существует «треугольник роста» — южно-китайская экономическая зона (КНР, Гонконг, Тайвань); «золотой треугольник роста» (Индонезия, Малайзия, Сингапур); экономическая зона стран бассейна Японского моря; индокитайская экономическая зона.
Третий вариант не исключает возобладания протекционистских настроений в США и ЕС, что будет препятствовать быстрой либерализации мировой торговли и может ограничить рамки интеграционных процессов в АТЭС азиатскими странами.
Быстрый устойчивый экономический рост многих стран АТР способствовал формированию общего мнения о том, что центр мирового экономического развития сдвигается в сторону бассейна Тихого океана. В середине 90-х гг. на страны АТЭС приходилось 38,2 % населения мира и 55,7 % его ВВП (в то время как на ЕС, например, соответственно 6,7 и 20,5 % ВВП). Близкий к ЕС удельный вес имеют и страны НАФТА. На АТЭС приходится также 43,9 % объема мировой торговли товарами, 32,9 % торговли услугами и 64,1 % экспорта технологий. В сфере внешней торговли зависимость от внутрирегиональных сделок в рамках АТЭС и входящих в нее стран составляла 70 %, в то время как у стран ЕС этот показатель достигал 55 %. Весьма быстрыми темпами растет товарооборот между тремя главными участниками АТЭС: Японией, США и странами Юго-Восточной Азии (без Японии)[10] .
По некоторым оценкам, среднегодовые темпы экономического прироста АТЭС до 2000 г. составляют 3 - 3,5 %. Причем азиатские страны в этом отношении будут значительно опережать своих промышленно более развитых западных партнеров. Высокие темпы экономического развития, нарастающие внутрирегиональные потоки товаров, услуг, капиталов дают основание в пользу вывода, что в XXI в. АТЭС станет стержнем экономического роста мира.
Обеспечение самого активного и эффективного использования этих и других региональных структур для продвижения политических интересов России в АТР является одной из наших приоритетных внешнеполитических задач.
Не менее важным остается и другой приоритет - равноправное участие России в действующих в АТР механизмах экономической интеграции в целях изыскания дополнительных ресурсов для решения задач хозяйственного и социального развития страны, в первую очередь ее восточных районов.
Как известно, сейчас на долю АТР с совокупным населением свыше 2,5 млрд. чел. приходится почти 2/3 мирового ВВП и около 70 % оборота международной торговли (с учетом «тяготеющих» к региону Индии и Пакистана эти показатели еще больше возрастают). В данном контексте важность интеграционных процессов, объединяющих экономики региона, не вызывает сомнений, в т. ч. и как фактор, который позволяет использовать потенциал региональных кооперационных усилий, с одной стороны, для поощрения позитивных явлений глобализации и, с другой стороны, для противодействия негативным издержкам этого объективного процесса[11] .
В качестве локомотива общерегионального взаимодействия мы рассматриваем межправительственный форум «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС), считаем его одним из основных каналов интеграции России в региональную экономику. Особую значимость имеет официальный формат форума, обеспечивающий возможность регулярного обсуждения злободневных проблем региона и мира на высшем и высоком - министерском - уровнях (хотя чисто формально АТЭС не является международной организацией).
Участие, российских специалистов в указанных рабочих органах АТЭС дает возможность использовать накопленный ими опыт и экспертизы для решения вопросов социально-экономического развития России. Кроме того, АТЭС - уникальный механизм диалога и согласования позиций по ключевым вопросам экономики, торговли и инвестиций, активизации экономического и технического сотрудничества в регионе. В более широком плане деятельность Форума способствует поступательному бесконфликтному развитию этого обширного региона, решению существующих в нем проблем.
Конечно, не все в деятельности АТЭС может устраивать нас в полной мере. Так, по понятным причинам для нас, как и для многих других участников Форума, неприемлем нажим, с которым США и их ближайшие союзники добиваются от остальных коллег скорейшего выполнения отдельных требований ВТО и других «общепринятых стандартов», в частности, в сфере транспарентности торговли и услуг. Действующий в АТЭС принцип добровольности и консенсуса позволяет нам успешно «отбиваться» по этим и другим деликатным темам[12] .
Особую важность, естественно, имеет выраженная на саммитах АТЭС в Шанхае (2001 г.) и Лос-Кабосе, Мексика (2002 г.) решимость участников Форума действовать единым фронтом на антитеррористическом направлении, используя для борьбы с этим вызовом все доступные - финансово-экономические - средства. Это несомненный успех российских, в частности, усилий, что противодействие международному терроризму теперь является одним из профилирующих «рефератов» АТЭС[13] .
Помимо АТЭС заметную интеграционную роль на экономическом поле АТР также играют такие организации, как Тихоокеанский экономический совет (ТЭС) и Совет по тихоокеанскому экономическому сотрудничеству (СТЭС).
Несмотря на то, что СТЭС формально, исключительно благодаря своей приближенности к АТЭС, выглядит более «весомой» международной структурой, в практическом плане значительно большую отдачу дает наше присутствие в ТЭС. По большому же счету весьма трудно провести принципиальные различия между двумя этими организациями, которые объединяют примерно тот же состав участников. Просто СТЭС в большей степени ориентируется на академические круги региона, в то время как ТЭС - на региональную деловую элиту. В последнее время активно изучается вопрос о слиянии СТЭС и ТЭС, возможно, на базе последней организации.
Важность дальнейшего энергичного участия России в АТРовских экономических структурах не подлежит сомнению. Мы должны и впредь максимально эффективно использовать трибуну АТЭС и ТЭС для продвижения наших экономических, как и, безусловно, политических интересов в регионе, обкатки «на своей почве» всего позитивного, что было наработано этими организациями, для упрочения старых и завязывания новых контактов и связей с входящими в них ведущими представителями регионального бизнеса[14] .
В работе на направлении АТР в целом представляется целесообразным сконцентрировать усилия на решении следующих приоритетных задач[15] .
1. Вести целенаправленный курс на диверсификацию торгово-экономических связей со странами АТР. Ведь помимо США, Японии, Китая, Южной Кореи, на которые приходится львиная доля нашей торговли с регионом, входит немало других государств и территорий, представляющих для России интерес: Австралия, Канада, Мексика, Новая Зеландия, Индонезия, Гонконг, Тайвань, Чили, Таиланд, Сингапур, Филиппины и другие.
2. Действовать в направлении создания новой энергетической конфигурации Азиатско-Тихоокеанского региона, которая учитывала бы национальные интересы России. Необходимо иметь в виду, что удельный вес Азии в общем потреблении энергии в мире увеличится к 2010 году до 26 % против 17 % в настоящее время. При этом на долю Китая, Японии, Индии и Южной Кореи придет около 75 % общего спроса на энергию азиатских стран.
Это обстоятельство необходимо в максимальной степени использовать, формируя и осуществляя выгодные для нас совместные с другими странами инвестиционные проекты в области производства и экспорта углеводородного сырья. Речь идет, например, о восточной экспортной газотранспортной системе (иркутско-китайский проект по строительству магистрали для поставок газа с Ковыктинского газоконденсатного месторождения потребителям Иркутской области и на экспорт в страны АТР). Как известно, предлагается и более масштабный подход к экспорту российского газа в восточном направлении - это проект целой системы магистральных газопроводов из Западно-Сибирского региона в Китай, Монголию, Корею и Японию. Все это имело бы не только чисто экономические, но и существенные геополитические последствия.
Перспективность этого направления подтверждается, в частности, и активностью иностранных инвесторов, разрабатывающих сахалинское нефтегазоносное месторождение. Результаты здесь уже налицо и выглядят весьма обнадеживающими.
3. В силу своего особого геополитического евразийского положения Россия объективно может выступать в качестве связующего моста между европейскими государствам и странами АТЭС, и эту возможность необходимо использовать максимально эффективно. Действительно, если отправлять морские контейнеры через Транссибирскую магистраль, то путь для этих грузов станет вдвое короче по сравнению с маршрутом через Суэцкий канал. Развитие таких транспортных проектов стало бы помимо всего прочего и дополнительным фактором освоения природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока. Кстати говоря, и экспортные конкурентные возможности многих российских предприятий этих регионов сдерживаются фактором неразвитости транспортной системы и высоких транспортных издержек. В качестве такого же моста Россия могла бы выступать и при реализации коммуникационных проектов, сближающих Евро-Атлантический и Азиатско-Тихоокеанский регионы.
4. Говоря об экономике в целом, следует на практике реализовывать тезис о том, что наш выбор - инновационный путь развития с упором на человеческие ресурсы. Очевидно, что в этом контексте Россия могла бы внести свой вклад в развитие информатики, генной инженерии, нанотехнологий и т.д[16] .
Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что Российская Федерация как крупнейшая евроазиатская держава не может не идти по пути активного и быстрого наращивания политического и экономического взаимодействия с Азиатско-Тихоокеанским регионом и здесь ее влияние в первую очередь должно «прирастать» Сибирью и Дальним Востоком. Уверен, что деятельность нашего Комитета может вносить еще более весомый вклад в достижение этой общей цели.
Волею исторических обстоятельств АТР стал также полигоном наиболее успешных испытаний американских рецептов экономического возрождения[17] . Воспринявшая их первой Япония добилась впечатляющих успехов, одновременно продемонстрировав всему миру эффективность политики строгой ориентации на союз с США. За Японией последовали Южная Корея и другие восточноазиатские "тигры"[18] . Парадоксальным образом "экономическое чудо" сочеталось в этих странах с глубинным неприятием американских ценностей. В условиях продолжавшегося американо-советского противоборства это обстоятельство, впрочем, не мешало США сохранять с большинством стран АТР очень тесные связи во всех областях, тем самым привнося в свою внешнюю политику еще больший прагматизм[19] .
Отношения США с союзниками, партнерами и друзьями в АТР постепенно складывались в систему сложной взаимозависимости, определявшейся, с одной стороны, американскими военно-политическими гарантиями безопасности этих стран, с другой - широким торгово-экономическим обменом. Обе составляющие генерировали вполне реальные интересы, которые в сумме обусловливали растущую вовлеченность США в дела региона. Такие отношения, естественно, не были свободны от проблем и противоречий в сфере политики, экономики и общественных настроений.
Завершение холодной войны поставило США перед вопросом о перспективах военных альянсов под их эгидой как в Европе, так и в АТР[20] . В обоих случаях США исходили из безусловной необходимости сохранения всего комплекса союзных связей в качестве ключевого элемента региональной стабильности. Некоторая противоестественность существования военных союзов без четко определенных противников (в частности, договор безопасности был в прошлом однозначно ориентирован на противодействие СССР) преодолевалась путем расширения сферы их применения и функций. В Европе это без особых трудностей вылилось в операции НАТО в бывшей Югославии, в АТР - в совместную декларацию президента США Клинтона и премьер-министра Японии Р. Хасимото (от апреля 1996 г.), подтверждающую роль договора безопасности в поддержании мира и стабильности в АТР, а в сентябре 1997 г. - в совместный документ под названием "Основные направления сотрудничества США и Японии в области обороны". Таким образом, с уходом в прошлое биполярной схемы международных отношений именно в АТР внешняя политика США проходит едва ли не самое сложное испытание на адаптацию к новым условиям[21] .
В целом, однако, в АТР США, видимо, столкнутся с гораздо большими проблемами, чем в Европе. В отличие от последней, в АТР нет многосторонней союзной структуры типа НАТО. Вовлеченность США в обеспечение безопасности в этом регионе реализуется через двусторонние договоры и соглашения с отдельными странами. При этом издавна муссируемые слухи о скором перерастании разрозненных двусторонних договоренностей в более или менее слитную оборонительную систему мало соответствуют реальному положению вещей. В конце концов даже ближайшие союзники США - Япония и Южная Корея - не готовы к военному сотрудничеству между собой[22] .
Глава 2. Роль Китая в интеграционном процессе АТР