Курсовая работа: Уголовно-правовая квалификация самоуправства
Глава 1. Уголовно-правовая и криминологическая характеристика самоуправства
1.1 Понятие и уголовно-правовая характеристика самоуправства по УК РФ
Российское государство, являясь главным орудием построения правового общества в нашей стране, постоянно придает большое значение улучшению деятельности государственного аппарата, от которого во многом зависит практическое осуществление стоящих перед государством задач. При этом поступательное развитие общества, представляющего собой систему экономических и политических отношений, его стабильность, как известно, зависят от того, насколько эти отношения соответствуют объективным законам. А отсюда логически вытекает и объективная обусловленность поддержания в нормальном состоянии сложившихся социально полезных отношений, которые должны быть сориентированы на установленный порядок государственного управления. Между тем во все периоды исторического развития человеческого общества, наблюдались факты нарушения отдельными гражданами законного порядка посредством произвола и иных самоуправных действий.
Термин «самоуправство» обозначает широкий спектр действий людей. Для того чтобы понять его сущность, а также различные аспекты преступного проявления, изначально следует обратиться к универсальным толкователям общеупотребительных понятий. Так, в словаре русского языка «самоуправство»[1] трактуется как нарушение законного порядка при решении каких-либо дел, самовольное незаконное осуществление чего-либо, произвол.
В Толковом словаре живого великорусского языка В. Даля под термином «самоуправство» понимаются поступки-самосуда. Тогда как самоуправный человек рассматривается им как «самовольник, своевольник, нарушающий произвольно закон, порядок, распоряжающийся по-своему, нагло притесняющий, обижающий других»[2] .
В Словаре русского языка С.И. Ожегова с точки зрения этимологического происхождения и синонимического значения самоуправство толкуется как «произвол, нарушение законного порядка при ведении дел, при разрешении каких-либо правовых вопросов»[3] .
Как видим, приведенные определения характеризуют самоуправство в общепринятом смысле и не раскрывают его содержания как уголовно-правовой категории. Вместе с тем сфера проявления самоуправства довольно широка и многообразна, поэтому мы поддерживаем точку зрения отдельных авторов о том, что «в известном смысле совершение любого умышленного преступления является самовольным актом»[4] .
Не случайно в специальной литературе выделяются такие понятия, как «самовольное присвоение», «самовольное осуществление» и т.д. В целях рассмотрения сущности самоуправства необходимо определить место данного преступления в группе преступлений, посягающих на установленный порядок управления. Суть понятия порядка государственного управления за всю историю существования как советского, так и современного российского общества существенных изменений не претерпела. Так, в одном из первых учебных пособий, содержащих уголовно-правовой анализ преступлений против порядка управления, под ним понималась «совокупность правил, закрепляющих и регулирующих устройство, компетенцию и порядок деятельности органов государственной власти и управления и общественных организаций в их отношениях между собой и с отдельными гражданами»[5] .
С момента реорганизации органов государственной власти и управления функции государственного управления в нашей стране стали осуществлять и органы местного самоуправления. С учетом этого порядок государственного управления стал подразумевать «общественные отношения, обеспечивающие нормальную работу органов власти и местного самоуправления»[6] .
Отсюда вытекает соответственно обстоятельство, что нормальная, отвечающая интересам общества деятельность государственного аппарата охраняется правом. При этом наиболее общественно опасные посягательства на нормальную деятельность государственного аппарата рассматриваются российским уголовным правом в качестве преступных и выделяются в отдельные главы в зависимости от субъектов, их совершающих. Объективно преступные посягательства могут совершаться как работниками этого аппарата, так и иными гражданами, не являющимися таковыми. Однако в первом случае подобные посягательства, совершаемые должностными лицами с использованием ими своего служебного положения, рассматриваются уголовным правом в качестве должностных, а во втором - когда речь идет о посягательствах, совершаемых иными лицами, представляют собой преступления против порядка управления. Таким образом, преступные посягательства на одни и те же общественные отношения разделены законодателем на две группы на основе признаков, относящихся к характеристике субъектов соответствующих преступлений. Анализируя виды преступлений против порядка управления, посягающие на соответствующую Конституции РФ и законам полезную организующую и регулирующую деятельность органов государства и местного самоуправления нетрудно заметить, что такие деяния, хотя в целом и имеют единый родовой объект (интересы государственной власти), но с учетом специфики непосредственного объекта, характера совершаемых деяний и других признаков существенно отличаются друг от друга. Поэтому для более удобного изучения составов этих преступлений и, в частности, самоуправства их целесообразно объединять в группы.
Изучение и анализ научной и учебной литературы по данной проблематике показали, что до настоящего времени так и не выделено определенных критериев группировки этих посягательств. С учетом расположенных в УК РСФСР (1960 г.) составов преступлений главы девятой «Преступления против порядка управления», одни авторы, выбрав в качестве критерия непосредственный объект посягательства, объединили их в четыре группы[7] . Профессор В.Ф. Кириченко с учетом этого же критерия выделяет только три группы.
Вступивший в силу новый УК РФ с соответствующими изменениями в этой же главе представил ученым возможность квалифицировать преступления с учётом других оснований. Так, профессор В.Д. Иванов предлагает выделить три группы, исходя из характера совершаемых деяний и непосредственного объекта посягательства[8] , а другие ученые с учетом объекта посягательства разделяют их на четыре группы.
Анализ предложенных вариантов квалификации групп указанных преступлений без учета необходимости вступления в дискуссию по поводу целесообразности их включения в соответствующую группу позволил выявить неоднозначные подходы к отнесению состава самоуправства в те или иные группы. В одном случае самоуправство относят к группе преступлений, посягающих на авторитет государственного и общественного строя в другом - к общим преступлениям против порядка управления, которые могут причинить вред любой отрасли государственного управления в третьем - к преступлениям, посягающим на нормальную деятельность органов государственной власти и местного самоуправления в четвертом - без соответствующего комментария к иным преступлениям против порядка управления.
На наш взгляд, специфика совершения самоуправства существенно отличается от преступлений, содержащихся в главе УК, так как здесь речь идет о неправомерном и самовольном осуществлении субъективных прав человека, минуя законный порядок. Поэтому более верным является отнесение состава самоуправства к иным преступлениям против порядка управления, обеспечивающего реализацию гражданами их субъективных прав.
Действительно, самоуправные действия идут в разрез не только с установленным в государстве порядком управления вообще, но и твердым порядком осуществления гражданами своих личных, имущественных, жилищных и иных прав, в частности.
1.2 Уголовная ответственность за самоуправство
Состав самоуправства в современном уголовном праве России изучен сравнительно мало. Казалось бы, нет особой необходимости подробно останавливаться на характеристике непосредственного объекта самоуправства, однако ничем не оправданная пестрота и многообразие его характеристик в юридической литературе разных лет вынуждает нас рассмотреть этот элемент состава преступления.
Так, например, Г.Ф. Поленов определяет объектом самоуправства и порядок реализации прав гражданами и в отдельных случаях — личные имущественные и неимущественные права[9] . По мнению В.Д. Иванова, непосредственным объектом рассматриваемого преступления является нормальная деятельность государственных и общественных учреждений, а также охраняемые законом интересы и права граждан[10] . П.С. Елизаров пошел еще дальше, объединив порядок реализации гражданами их прав, нормальную деятельность органов управления, а также интересы государственных и общественных предприятий, учреждений, организаций и отдельных граждан[11] .
Несмотря на то, что в объем данного понятия разные авторы включают разное количество объектов, мы полагаем, что объектом самоуправства в соответствии с диспозицией нормы является установленный законом или иными подзаконными нормативными актами порядок реализации гражданами и организациями всех форм собственности своих прав и обязанностей.
Следующим обязательным элементом состава любого преступления, являющимся предметом уголовно-правового анализа, является его объективная сторона. Как известно, она характеризует внешнее проявление конкретного общественно опасного поведения. Большинство исследователей уголовно-правовых квалификаций при определении самоуправного деяния идут по пути воспроизведения тех его признаков, которые приведены в ст. 330 УК РФ. В УК РФ состав самоуправства сформулирован следующим образом: самовольное, вопреки установленному законом или иным правовым актом порядку, совершение каких-либо действий, оспариваемое гражданином или организацией, причинившее существенный вред. Признаки объективной стороны самоуправства, указанные в ст. 330 УК РФ, являются предельно общими. Сегодняшнее определение позволяет считать самоуправством многие действия, квалифицируемые по другим статьям УК РФ, например, присвоение должностных полномочий (ст. 288 УК РФ). Формулировка ст. 330 «совершение каких-либо действий» позволяет практически любое деяние, осуществляемое вопреки законной процедуре, рассматривать как самоуправство. Как известно, именно объективная сторона является «видимой» составляющей преступления, в связи, с чем суды нередко смешивают самоуправство с вымогательством, похищением человека, разбоем и другими преступлениями. С другой стороны, учитывая более мягкую санкцию ст. 330 УК РФ, преступники имеют возможность оправдать свои общественно опасные действия желанием защитить собственные или чьи-либо еще интересы, хотя в действительности их умысел был направлен на совершение иного преступления.
Судебные органы, как правило, оставляют без внимания такой признак самоуправства, как оспаривание действий преступника заинтересованной стороной. В приговорах не указывается, в чем выражается оспаривание совершенного самоуправства. Однако, учитывая, что самоуправными могут быть практически любые действия, в том числе и опасные для посторонних лиц, вполне возможны ситуации, когда потерпевший не обратится к властным структурам за защитой в силу боязни, желания решить спор своими силами и других причин. Поэтому привлечь преступников к ответственности за самоуправство невозможно, поскольку отсутствует один из признаков объективной стороны этого преступления. Поэтому представляется необоснованным его закрепление в действующем УК РФ, поскольку любое преступление против порядка управления опасно для государства в силу его совершения, а не в связи с оспариванием действий.
Большинство юристов полагают, что самоуправство может совершаться только в форме действия. Так, Н.Г. Иванов прямо указывает, что «объективная сторона деяния может быть выражена только в действиях. Такие деяния, как, например, неисполнение судебных решений (пассивное поведение) самоуправством не являются»[12] . Аналогичного мнения придерживается и З.А. Незнамова, которая пишет, что «деяние при самоуправстве характеризуется только активными действиями, самоуправство в форме бездействия невозможно»[13] . Действительно, в приведенном примере пассивное неисполнение решений суда не может быть самоуправством, ответственность за указанное деяние наступает по ст. 315 УК РФ, и оно относится к разряду преступлений против правосудия, а не против порядка управления, как самоуправство.
Существует и иная точка зрения. Так, А.В. Кладков пишет: «Преступление может быть совершено как в форме действия, так и бездействия, например, лицо удерживает, не предъявляет, в том числе и государственным органам, оспариваемое имущество, в результате чего собственник терпит существенный материальный ущерб»[14] .
Мы все же полагаем, что самоуправство можно совершить только путем действия, так как сама конструкция ст. 330 УК РФ и классическое понятие самоуправства, характерное для русского права, предусматривают возможность совершения подобного деяния только путем действия. Бездействие (пассивное поведение) должно караться только в случаях, прямо предусмотренных уголовным законом. В связи с тем, что текст ст. 330 УК РФ не содержит подобного указания, а также в связи с наличием в УК РФ специальных норм уголовного права, в частности — ст. 315 УК РФ «Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта», мы считаем, что самоуправство может совершаться только при активном противоправном поведении виновного, т.е. исключительно путем действия.Деяние при самоуправстве характеризуется совокупностью нескольких признаков и выражается исключительно в виде действий, направленных как на реализацию своих прав, так и на исполнение юридических обязанностей. Правомерность этих действий оспаривается организацией или гражданином, однако они реализуются самовольно. Необходимо отметить, что оспаривание возможно в судебном, административном, дисциплинарном порядке либо вообще может носить внеправовой характер.
Только совокупность изложенных признаков указывает на самоуправство. Если права и обязанности реализуются самовольно, но их правомерность никем не оспаривается, то состав преступления отсутствует, равно как и при условии оспаривания действий, в ходе которых реализация прав и обязанностей осуществляется в соответствии с законом или иным нормативным актом. Причинение существенного вреда является оценочной категорией. Оно устанавливается судом с учетом фактических обстоятельств совершенного преступления в каждом конкретном случае. Данный вред может быть причинен как физическим, так и юридическим лицам. Необходимо отметить, что оспаривание правомерности действий субъекта преступления возможно и в пользу третьих лиц.
По характеру преступных последствий существенным может быть признан имущественный вред в виде прямого реального ущерба либо упущенной выгоды, физический вред в виде побоев, иные нарушения законных прав и интересов граждан[15] .
Наиболее интересный аспект общественно опасных последствий самоуправства проявляется при использовании подхода, предложенного Н.И. Ветровым. Он отмечает, что ущерб, причиненный объекту посягательства, всегда реален, т.е. существует в объективной действительности, но не материален, так как относится не к миру вещей, предметов (в широком смысле данного понятия), а к отношениям между людьми в данной общественно-экономической формации. То есть безотносительно к существенности вреда, нанесенного самоуправством, это деяние уже наносит ущерб общественным отношениям. Конечно, это не так. Существенным может быть признан имущественный вред в виде прямого реального ущерба либо упущенной выгоды, а равно нарушение иных законных прав и интересов (жилищных, трудовых). Материальный (имущественный) вред при самоуправстве является превалирующим над всеми остальными видами ущерба. Только при этом он выступает в виде обязательной составляющей и выражается в прямом реальном ущербе либо упущенной выгоде. Самоуправство в уголовно-правовом смысле невозможно, если им не причиняется существенный материальный вред, что следует из диспозиции ст. 330 УК РФ.
При анализе судебной практики можно увидеть, что почти в каждом уголовном деле по самоуправству, направленном с обвинительным заключением в суд, прямо указывается на причинение преступлением материального вреда, причем прерогатива признания этого вреда существенным и определения его размера принадлежит суду.Следовательно, при расследовании самоуправства необходимо в первую очередь устанавливать наличие реально наступивших последствий в виде материального вреда и в случае квалификации содеянного по ч. 2 ст. 330 УК РФ — дополнительного физического вреда. Рассмотрев два обязательных признака объективной стороны самоуправства, необходимо проанализировать и третий — причинную связь между деянием и преступными последствиями. Причинная связь как обязательный признак состава преступления устанавливается между противоправным деянием лица и указанными в законе преступными последствиями в виде определенного существенного вреда. Когда мы говорим о причинной связи, то имеем в виду, что в объективной действительности наступившие вредные последствия вызваны данными преступными действиями, а не действиями третьих лиц. Совершенное виновным деяние становится преступным и может быть вменено ему в вину именно потому, что породило вредные последствия, предусмотренные данным составом преступления.
Рассмотрев объективные признаки самоуправства, следует перейти к исследованию его субъективных признаков. Первым общим условием уголовной ответственности является то, что субъектом преступления может быть только физическое лицо. По вопросу о возможности привлечения к уголовной ответственности юридических лиц в последние годы разгорелась достаточно «жаркая» полемика среди теоретиков уголовного права. Мы же в этой части придерживаемся традиционной точки зрения, согласно которой лишь конкретное физическое лицо (человек) может нести уголовную ответственность в случае совершения преступления.