Курсовая работа: Усиление императорской власти при Тиберии

При приходе к власти Тиберия, Римское государство находилось в чрезвычайно неустойчивом состоянии. Последние года правления Августа были отмечены войнами в германии и крупными восстаниями в Паннонии и Далмации ( 6 - 9 гг. н.э.).

Вскоре за панноно-далматским восстанием последовало поражение Квинтилия Вара в Тевтобургском лесу ( 9 г.), что окончательно подорвало силы Рима.

Таким образом, германская политика, на которую было затрачено так много сил и средств, потерпела полную неудачу. Вследствие этого исчезал важнейший источник военной и рабочей силы, в котором Рим тогда испытывал нужду.

Политический кризис осложнялся династическим - отсутствием прямого наследника в правящем доме.

К власти Тиберий пришел уже пожилым человеком - в 55 лет. По происхождению Тиберий - чистый аристократ, потомок знаменитой фамилии Клавдиев. Введенный своей матерью Ливией в императорскую семью, Тиберий с самого раннего детства попадает в паутину придворных интриг и кровавую борьбу придворных котерий, и главную роль в которых играла его мать, стремившаяся во что бы то ни стало обеспечить трон своему сыну.

В императорской семье Тиберий всегда чувствовал чужим человеком и потому значительную часть своей жизни вынужден был прожить вне дома, главным образом на о. Родосе. Вследствие тяжелых испытаний, перенесенных Тиберием в молодые годы, в нем развились антисоциальные черты - мизантропия, лицемерие и крайняя подозрительность, делавшие его человеком малоприятным для общества, в особенности великосветского.

Тиберий был пристрастен к вину и сексуальным излишествам. Вместе с тем, он был в высшей степени трудолюбив, настойчив, честен и хорошо образован. Ввиду своего ума, образования и жизненного опыта Тиберий правильно оценил серьезность положения и не спешил с формальным провозглашением себя принцепсом.

Первым по времени и самым крупным социальным движением при Тиберии было восстание паноннских германских легионов в 14 году, художественное описание которого имеется в I книге “Аннал” Тацита(I,11-52), Валлилея Петеркула (11-125).

Это восстание явилось следствием глубокого недовольства римских солдат каторжными условиями военной службы. В течение всей Римской империи армия являлась главным очагом массового недовольства и постоянных восстаний, нередко принимавших опасный характер, грозивших самому существованию государства.

Причина этого - состав римской армии. Социальный состав армии был пестр и демократичен. Значительная часть легионов - неимущие люди, вольноотпущенники, рабы. В армию шли самые обездоленные и поэтому самые озлобленные элементы римского общества. Это восстание было подавлено сыном Тиберия Друзом.

Около того же времени произошло восстание восьми легионов, расквартированных на берегах Рейна, на границе с Германией, ещё более грозное и многочисленное.

С точки зрения общеимперских интересов и личных интересов самого Тиберия восстание рейнских легионов было гораздо опаснее, так как рейнская армия составляла главную силу Рима, и во главе её стоял вождь Германик, племянник и соперник Тиберия. Однако, в самый разгар мятежа, когда легионеры беспощадно умерщвляли центурионов и намеревались провозгласить императором Германика, Германик и Тиберий объединились и потушили мятеж.

Мятеж рейнско - дунайских легионов с полной очевидностью показал, как велико было недовольство существующим строем и как слаб был авторитет у государственной власти.

После панноно-германского восстания открывается длинная серия других, больших и малых восстаний, происходящих в течение всего времени пребывания Тиберия у власти. Надо отметить, что во всех социальных движениях принципата главную роль играли рабы и вольноотпущенники. Они же в большинстве случаев были и организаторами восстаний и самыми активными элементами, что очень характерно в условиях высокоразвитого рабовладельческого государства.

В 21-м году начались волнения, охватившие почти всю Галлию. Причиной галльского волнения была колоссальная задолженность, тяготевшая на галльском населении. Ни в одной части Римской империи задолженность не была так велика, как в Галлии, старой римской провинции, уже давно втянутой в сферу влияния римского торгово-ростовщического капитала. Вождями движения были два знатных галла - Юлий Флор и Юлий Саквовир, отличившиеся на римской службе и получившие за свои доблести права римского гражданства. Подготовка восстания протекала на тайных собраниях, на которые собирались все задавленные нуждой и податями люди. Момент для восстания был как нельзя более подходящим, так как римские солдаты, услышав о кончине Германика, вышли из повиновения и тем самым ослабили сопротивляемость Рима.

Движение быстро охватило всю Галлию от Рейна до океана. “Не было почти ни одной общины города, куда бы не проникали семена этой заразы”. Повсюду избивали римских купцов, проживавших в Галлии. Особенно широкие размеры восстание приняло в области Эдуев, где действовал Саквовир, занявший с 40-тысячной армией столицу племени, город Августодун.

Однако римская дисциплина и вооружение победили галлов. Легат Гай Силлий в открытом бою рассеял ополчение Саквовира, который ввиду безвыходности положения умертвил себя.

Сказанным далеко не исчерпывается история социальных движений в относительно кратковременное правление Тиберия. Революционные движения имели место и в придунайских областях, в особенности во фракии. Фракия представляла для Рима неисчерпаемый источник человеческой силы. Фракийские горцы считались лучшими бойцами в римской армии. Брожение среди горцев происходили вследствие насилий, чинимых римскими вербовщиками, работорговцами и наместниками. В 26 году во фракии разразилась настоящая война, необыкновенно тяжелая и кровавая. Несмотря на отчаянное сопротивление, фракийци пали перед напором консула Силия Сабина.

Одним из постоянных очагов брожений в течение всей римской истории оставалась провинция Африка. При Тиберии много неприятностей купцам и властям причинил Такфаринат, туземец по происхождению, служивший в римской армии. Он поднял против Рима местные племена мавров, нумидийцев и мусуланов. Такфаринат, убежденный в слабости Рима, тем не менее, потерпел поражение.

Около того же времени Рим был потрясен известием о новом готовящемся восстании рабов. Инициатором этого восстания был Тит Куртизий, отставной солдат преторианской гвардии. Воспользовавшись ослаблением римской государственности, Куртизий сначала стал устраивать тайные собрания рабов, подготовляя их к восстанию. Затем он перешел к разбрасыванию прокламаций с призывом присоединиться к восставшим. На призыв Куртизия, действовавшего в южной Италии, откликнулись “дикие и неустрашимые” рабы-пастухи из далеких горных пастбищ, имевшие лошадей и вооружение.

Успешно начатое дело Куртизия было прервано вмешательством квестора Луция Лупа, которому был поручен надзор за рабами.

Политика правительства в отношении рабов и либертинов

В 16 и 22 гг. на рассмотрение сената были внесены законо­проекты против роскоши, предусматривавшие, между прочим, в отличие от аналогичных древних законов, и ограничение числа рабов, н аходящихся в собственности одного владельца. Законы н е прошли, так как, по словам выступавшего на одном из засе­ даний Тиберия, они вызвали бы недовольство мн огих лиц. Но противники крупн ого земле- и рабовладения продолжали высту­пать и против рос коши, и против «ле гионов рабов» богатых соб­ственн ико в под флагом обли чения богатства, прослав ления уме­ре нности, «золотой середины», добрых старых н равов. Особенно негодован ие в этих кругах вызывали новые богачи, в частности. либертины. Как мы видим, позиция идеологов мелких и средних ита­лийских собственников ясна. Она определялась как довольно острыми противоречиями между ними и крупными собственни­ками, особенно отрицательный тип которых воплощался в об­разе выскочки либертина, так и страхом перед последствиями - в областях экономической и политической - чрезме рного развития рабства. Идеал этой группы - небольшое хозяйство, в котором господин и немногочисленные рабы связаны патри­архальными, почти родственными отношениями, якобы сущест­вовавшими в «доброе старое время». Некоторые представители данного направления готовы были признать, что рабство вооб­ще вредно и в идеале не должно существовать. Жестокость к рабам осуждалась.

Уже у самого начала существования империи правительство стало значительно больше, чем при республике уделять внима­ния несвободнорожденным сословиям. Как показал в своей мо­нографи и «Принц ипат Августа» Н. А. Машкин, одной из важн ых задач, стоявших перед Октавианом после окончания гражда н­ских войн, было укрепление расшатанных ими основ и устоев рабовладельческого общества. С разрешением этой задач и Н. А. Машкин связывал не только такие мероприятия, как воз­вращение господам 30 тысяч беглых рабов из войска Сексга Помпея, ликвидацию разбойничьих банд, учреждение особых полицейских отрядов, ревизию эргастул с целью отделить неза­конно удерживавшихся там свободных от рабов, но и семейное законодательство Августа, имевшее целью поднять значение фа­милии как основной ячейки рабовладельческого общества и ав­торитет ее главы. Преемники Августа в общем продолжали намеченную им ли­нию. Роль императорских отпущенников и рабов, не менее зна­чительная в «золотой век» Антонинов, чем при «тиранах» из ди­настии Юлиев-Клавдиев, уже освещалась выше. На общее от­ношение правительства к несвободнорожденным сословиям ис­ключительное положение принадлежавших к этим сословиям придворных и работников административного аппарата не вли я­ло. Оно определялось иными факторами и соображениями. Вместе с тем при Юлиях-Клавдиях принимались дальней­шие меры по ограничению изл ишней же стокос ти госп од. Судя по постоянным жалобам последних, вы ступавших по этому поводу даже в сенате, укреплялось и рас ширялось право ра­бов п рибегать под защиту имп ераторс ких изображений, причем не только в общественных местах, но и в частных домах. Бить рабов на виду у статуи или портрета императора на гемме или другом предмете считалось столь же нечестивым, как когда-то в святилище или на алтаре, и могло навлечь на хозяина обвинение в оскорблении величества. По закону Петрония , гос подам запрещалось самовольно, без постановления суда, отдавать рабов с цирк для сраже ния со зверями. К ответственности привлекался не только господин, продавший раба бестиарию, но и купивший его. По закону Клавдия, раб, покинутый господином во время тяжелой болезни, если он выздоравливал, становился сво­бодным. Как уже упоминалос ь, Тиберий не пошел на огран ичение числа принадлежавших отдельным собственникам рабов в за­конодательном порядке. Но, видимо, обладание чрезмерным ко­личеств ом рабов осуждалось. Во всяком случае, одно из об­винений, предъявленных в 53 г. Агриппиной тетке Нерона Домиции Лепиде, состояло в том, что она собрала в своих калабрийских имениях целые войска рабов, что ставило под угрозу мир в Италии. Как мы видели, выпады против богатства у различных авторов того врем ени обычно сочетались с нападками на огромные фам илии богачей, что, по вполне вероятному предположению Сираго, согласовалось с точкой зрения на этот во­прос им ператоров. Предположение это находит подкр епление и в прив одимой Тацитом речи Тиберия о вто ром законопроекте про­тив роскоши. Отказавш ис ь его у тверди ть, император, тем не менее, обратил внимание присутств ующих на то, что для со­держан ия не только господ, но и их многочисленных рабов при­ходится ввозить продовольствие из провинц ий, и призывал их постараться и без соответственного закона «улучшить сво и нравы», что в данном контексте, скорее всего, должно было оз­начать сокращение количества п ринадлежащих им рабов. Значительно больше в нимани я, чем рабам, уделяло правительство Юлиев-Клавдиев отпущенникам . Недовольные и з­ве стной эмансипацией либертинов, патроны дважды обраща­л ись в сенат с жалобами и просьбам и принять ме ры против их «де рзости». В 19 г. Цестий Галл выступил в сенате и рас ск азал, что как ая-то отпущенница, в свое время осужденная им за мошенничество, в стретив его на пороге курии, оскорбила, и никто не п осмел за него заступиться, так как она держала в руке изображение императора. Другие присутствующие прив одили аналоги чные случаи и требовали вмешательства правительства. Однако председательствовавший в сенате Друз ограничил­ся тем, что приказал аре стовать обидчицу Цестия.

Как видим, при императорах 1 в. продолжалась в общем линия, намеченная Августом: общие меры, направленные против несвободнорожденных сословий, сочетались с пока еще довольно робкими попытками ограничить злоупотребления отдельных гос­под и с покровительством либертинам, при стремлении, однако, подчеркнуть их гражданскую и социальную неполноценность.

Классовая борьба

Вопрос о классовой борьбе при империи принадлежит к од­ному из самых трудных в истории римского рабства. Основная трудность заключается в противоречивости вырисовывающей­ся картины. С одной стороны, открытые выступления рабов и даже их участие в движениях свободных постепенно сходят на нет. Создается впечатление, что классовая борьба запирает. С другой стороны, как уже упоминалось выше, представители правящего класса в гораздо боль­шей мере, чем раньше, боятся рабов и ощущают грозящие им со стороны рабов опасности. С одной стороны, принимавшиеся правительством меры по охране некоторых элементарных прав рабов и ограничению самоуправства господ как будто свиде­тельствуют об известном сглаживании противоречий между ра­бами и рабовладельцами, различий между рабами и свобод­ными. С другой стороны, история классовой борьбы на всем протяжении существования антагонистических обществ показы­вает, что уступки угнетенным классам, даже если в конечном счете они были выгодны классам господствующим или отдельным их слоям, никогда не делались добровольно, а всегда являлись результатом борьбы эксплуатируемых. Все это заставляет по­лагать, что классовая борьба при империи не утихает, а лишь принимает иные, менее заметные для поверхностного наблюда­теля, но достаточно остро ощущавшиеся современниками формы. Дело, видимо, заключается в том, что, говоря о классовой борьбе, нельзя подходить с одними и теми же мерками не толь­ко к различным формациям, но даже к различным периодам ис­тории одной и той же формации или общества. Так, для Рима, восстания рабов не всегда были наивысшим, а главное, наибо­лее результативным «проявлением классового антагонизма. В ус­ловиях империи эффективнее могли оказаться иные формы клас­совой борьбы. Рабские движения, достигнув кульминационного пункта в конце республики, с установлением империи идут на убыль. Последние засвидетельствованные источниками волнения рабов, как бы затухающие слабые волны великих рабских восстаний, падают на конец 1 в. до н.э. и первые десятилетия 1 в. н.э.

В 19 г. до н. э. кантабры, захваченные в плен и проданные в рабство, перебили своих покупателей, бежали на родину и под­няли там восстание, лишь с большим трудом подавленное Агриппой. В 14 г. н.э. раб последнего (вскоре тайно убитого по при­казу Тиберия, внука Августа) Клемент «задумал, по словам Тацита, дело, не свойственное рабской душе». Узнав о смерти Августа, он решил отправиться на остров Планизию, где в изгна­нии проживал Агриппа, похитить его, доставить к стоявшему в Германии войску и провозгласить императором. Когда же ока­залось, что Агриппы уже нет в живых, Клемент два года скры­вался в Этрурии, а затем, пользуясь своим сходством с покой­ным господином, стал выдавать себя за него, распространяя слух, что Агриппа успел спастись, и вербуя сторонников среди лиц, недовольных существующим положением. Число их «посте­пенно росло, даже среди сенаторов и всадников, и дело стало принимать угрожающий для Тиберия оборот. По его поручению Саллюстий Крисп подослал к Клементу двух своих клиентов. Прикинувшись его сторонниками, они, дождавшись удобного случая, выдали Клемента солдатам, которые заковали его в це­пи и доставили к императору. На вопрос последнего, каким об­разом Клемент стал Агриппой, тот будто бы ответил: “а каким образом ты стал Цезарем?” Не добившись, чтобы Клемент назвал своих сообщников, и не решаясь казнить его открыто, Тиберий приказал тайно с ним покончить и замять все дело. Судя поэтому рассказу, хотя Клемент был рабом и, возможно рабы имелись среди его сторонников, движение ни в коей мере не было по преимуществу рабским. Оно может быть поставлено в один ряд с некоторыми другими событиями, в которых рабы выступали инициаторами заговоров и «попыток мяте­жей не являвшихся проявлением сопротивления рабов. Так, в правление Августа номенклатор какой-то женщины, Телеф, организовал заговор, направленный, по словам Светония, против императора и сената. По некоторым сведениям, ра­бом был и один из Лже-Неронов. Во время господства вителлианцев раб Гета пытался выдать себя за Скрибония Камерина, будто бы при Нероне скрывавшегося в Истрии, где у Крассов издревле была обширная клиентелла. Ему удалось привлечь «легковерную чернь» и даже некоторых солдат, но в конце концов он был пойман, приведен к Вителлию, узнан своим господи­ном и «казнен рабской казнью». Все это, конечно, не специфичные для рабов формы борьбы, хотя сам по себе факт вмешательства рабов в общегосударственные дела и движения самозван­цев достоин внимания. Иной характер носила попытка восстания, предпринятая в 21 г. по инициативе бывшего преторианца Тита Куртизия. Сог­ласно рассказу Тацита, рабы начали собираться на тайные сход­ки в Брундизии и соседних городах, потом в прокламациях, выставленных в общественных местах, стали призывать к сво­боде сельских, «наиболее диких» рабов из окрестных сальтусов. Случившийся на месте квестор Луций Луп организовал отряд из тамошних солдат и подавил мятежников. Однако, видимо, победа Лупа была далеко не полной, так как Тиберий счел нуж­ным послать сильный отряд под командой претора Стайя, кото­рый захватил Куртизия и наиболее активных его сторонников. Движение произвело сильное впечатление в Риме, трепетавшем, по словам Тацита, из-за возраставшего до бесконечности коли­чества рабов. В событиях этого смутного периода обнаруживаются неко­торые че рты, характерные для к онц а республики, когда город­ски е рабы и плебс выступали совме стно, более или м енее созна­тельно поддерживая того или иного претендента на власть, с которым связывали какие-то определенные надежды. После этого всякие сведения о более или менее серьезных движениях ра­бов, самостоятельных или вместе с плебсом, прекращаются вплоть до конца II—начала III в.. .

Организация государственного аппарата.

Вышеописанное, почти катастрофическое состояние Римской империи, постоянные угрозы рабских восстаний и ненадежность армии предопределили характер внешней и внутренней политики нового принцепса. Общий стиль политики Тиберия можно определить, как стремление удержать поколебавшуюся гегемонию Рима над подвластными ему народами и сохранить внутреннее равновесие общины. Однако Тиберию во многом пришлось поколебать сложившиеся отношения и отступить от своего “республиканского идеала”.

Идеалом мудрого политика для Тиберия всегда оставался Август. Во внешней политике Тиберий совершенно отказался от каких-либо завоеваний. Общее состояние государства и дух армии были не такими, чтобы вести наступательную войну. На этом основании Тиберий окончательно оставил мысль о завоевании Германии. Экспедиция Германика (16-19гг.) представлялась Тиберию эфемерной, не сулившей государству никаких выгод. В течение долгого времени Германик, поддерживаемый враждебной Тиберию партией, находился вне контроля принцепса. К тому же армия Германика понесла большие потери. Тиберий этим воспользовался и предложил Германику окончить экспедицию, указывая на бесцельность дальнейших жертв. Приказание принцепса было выполнено, а экспедиция прекращена. Границей был признан Рейн, а германцы были предоставлены их собственным раздорам. После этого в течение всего правления Тиберия не было ни одной сколько-нибудь значительной войны.

Отказавшись от активной внешней политики, Тиберий всецело отдался делам внутреннего управления: укреплению государства и реорганизации государственного управления и финансов, что в то время являлось делом первостепенной важности. Тиберий был хорошим практиком-организатором. В отношении организации государственно-административного штата императорский Рим во многом обязан Тиберию.