Курсовая работа: Влияние средств массовой информации на развитие агрессивности школьников

Иногда понятие агрессии использовалось в крайне широком зна­чении. Так, например, многие психоаналитики постулируют наличие общего агрессивного драйва , который обусловливает широкий спектр поведенческих актов, многие из которых не являются по сво­ей природе явно агрессивными.[3] Как агрессия рассматривается не только немотивированное нападение на другого человека, но и стрем­ление к независимости или энергичное отстаивание собственного мнения. Столь широкое понимание значения термина может со­здавать серьезные проблемы. Наряду с сомнительным допущением относительно существования общего драйва, который может прояв­ляться через самые разнообразные действия, данная концепция ис­пытывает существенное влияние слов из обиходного языка — мо­мент немаловажный и заслуживающий специального комментария.

Другой крайностью являются узкоспециальные определения аг­рессии, игнорирующие какие бы то ни было мотивационные предпо­сылки. Арнольд Басс предложил наиболее, быть может, известную из таких безмотивационных концепций. В то время ког­да Басс писал свою книгу (содержащую первый обзор новейших психологических исследований человеческой агрессии), он находил­ся под влиянием предубеждений, которые бихевиористы питают про­тив так называемых «менталистских» концепций. Поэтому Басе попытался определить агрессию дескриптивным способом, не ис­пользуя субъективные идеи, такие, как «намерение». Басс указывал, что намерения было бы трудно оценить объективно; ведь, нападая на кого-либо, агрессоры нередко представляют свои цели ложным обра­зом, и даже если они хотели бы оставаться верными истине, то могут оказаться не в состоянии определить, к чему же они стремились на самом деле. С этой точки зрения агрессия лучше всего определяется просто как «причинение вреда другому человеку».[4]

Подобное определение сразу же порождает очевидную пробле­му: невозможно отрицать, что «причинение вреда другому челове­ку» совсем неравнозначно умышленной попытке причинить кому-то вред. Пешеход, нечаянно толкнувший кого-то в потоке людей, ко­нечно же, должен трактоваться иначе, чем школьный хулиган, наме­ренно обижающий других детей.

Другой способ дать определение агрессии, игнорируя понятие намерения, состоит в том, чтобы описывать агрессивное поведение как нарушение социальных норм. Не только многие неспециалисты, но и профессиональные психологи нередко называют человека аг­рессивным, если он или она совершает действия, нарушающие при­нятые в данном обществе правила поведения. Разделяя эту позицию, выдающийся психолог Альберт Бандура отмечал, что многие из нас обозначают поведение как «агрессивное», когда оно противоречит социально одобряемой роли. Человек, использую­щий нож для того, чтобы ограбить кого-то, явно нарушает соци­альные нормы.[5] Любой из нас сказал бы, что такой владелец ножа агрессивен, в то время как хирург, оперирующий пациента, никоим образом не агрессор, ибо его действие составляет часть социально одобряемой деятельности. Ясно, что слово «агрессия» для большин­ства людей имеет негативные коннотации, и мы, как правило, не на­зываем чьи-то действия агрессивными, если одобряем это поведение. Но должны ли исследователи, изучающие агрессию на научной осно­ве, определять ее как поведение, нарушающее социальные нормы и правила, лишь потому, что такая трактовка широко распространена?

Большинство исследователей[6] настаивают на том, что подлинно адекватное определение агрессии должно соотноситься с намерени­ем нападающего. Однако, хотя почти все теоретики согласны, что агрессия — это намеренное действие, отсутствует общее понимание целей, которые преследуют агрессоры, когда стремятся причинить вред другим людям. Хотят ли нападающие главным образом причи­нить ущерб своим жертвам или же стараются достичь еще каких-то целей? Это один из главных вопросов научного исследования агрес­сии, и ученые дают на него различные ответы.

Представим себе, что мужчина взбешен каким-то замечанием сво­ей жены и в ярости наносит ей удар. Как и некоторые другие, мы предположили бы, что такое нападение вызвано в значительной мере внутренним побуждением и направлено прежде всего на то, чтобы нанести оскорбление или причинить жертве ущерб. Напротив, многие социальные ученые да и неспециалисты не ставят акцент на причинение жертве вреда, а полагают, что у агрессии могут быть со­вершенно иные цели. Муж может считать, что побоями и причине­нием страданий жене он сумеет утвердить свое доминирование над ней, приучить жену не раздражать его в следующий раз, достичь кон­троля в угрожающей ситуации и так далее.

Многие из социальных ученых[7] считают, что большинство агрес­сивных действий мотивировано не только желанием нанести вред жертве агрессии. В основном соглашаясь с тем, что агрессоры дей­ствуют расчетливо, рационально, сторонники данного подхода утвер­ждают, что нападающие имеют и другие цели, которые могут быть для них более важными, чем желание причинить ущерб своим жер­твам: желание влиять на ситуацию, осуществлять власть над другой личностью или сформировать благоприятную (предпочитаемую) идентичность. Разумеется, иногда поведение определяется одновре­менным действием различных факторов. Агрессоры могут стремить­ся добиться своего или утвердить свою власть с тем, чтобы повысить чувство собственной ценности.

Некоторые психологи, например Джеральд Паттерсон и Джеймс Тедеши, особо подчеркивают тот факт, что агрессия часто бывает ничем иным, как грубой попыткой принуждения. Нападаю­щие могут причинить ущерб своим жертвам, но, по мнению Паттерсона и Тедеши, их действия являются прежде всего попыткой повли­ять на поведение другого человека. Они могут стремиться, например, к тому, чтобы заставить других перестать делать то, что их раздра­жает.[8]

Идеи Паттерсона основываются главным образом на его иссле­дованиях внутрисемейных интеракций. Психологи сравнивали интеракции в «нормальных» семьях с инте­ракциями в семьях, которые имеют проблемных детей (подростков, имеющих трудности в общении, обычно из-за своей высокой агрес­сивности). Выяснилось, что проблемные подростки располагают широким диапазоном поведенческих стратегий, используемых для того, чтобы контролировать других членов семьи. Они часто демон­стрируют негативизм и критицизм, отказываются делать то, о чем их просят, и даже при случае могут ударить братьев или сестер и дру­гих людей, стараясь заставить делать то, что им хочется.[9]

Другие теоретики[10] идут дальше, считая, что агрессия включает не только принуждение. С их точки зрения, агрессивное поведение часто бывает направлено на поддержание и усиление власти и доминирование нападающего. Агрессор может нападать на жертву, стремясь добиться выполнения своих желаний, но, как считают сторонники данного подхода, его главная цель — ут­вердить в отношениях с жертвой собственные доминирующие пози­ции.

Данная интерпретация особенно часто встречается в литературе, посвященной проблемам насилия в семье. Сильнейшие члены се­мьи — наиболее сильные физически или пользующиеся силой соци­ального статуса и авторитета - обычно с большей вероятностью на­падают на менее сильных членов семьи, нежели становятся их жертвами.

Следующая гипотеза ведет свое происхождение от фрустрационно-агрессивной теории, которая была впервые систематически изложена Доллардом.[11] В этой теории утверждается, что агрес­сивность является реакцией на ситуации фрустрации, возникшей путем научения. Эта реакция является не единствен­ной реакцией на фрустрацию, и агрессивное поведение усиливается в той мере, в какой оно помогает преодолевать фрустрацию. Агрессивные подростки испытывают более сильную фрустрацию от потребности в зависимости, чем обычные подростки. Эти фрустрации могут объяснить только способность подростка проявить агрессивность; ими одними нельзя объяснить ни уровень, ни вид агрессивности, которую мальчики проявляют в действительности.

Агрессия может слу­жить реализации других целей. Даже если агрессия всегда включает намерение причинить ущерб, это не всегда является главной целью. Агрессоры, совершая нападения на свои жертвы, могут преследовать и другие цели. Солдат хочет убить своего врага, но его намерение может проистекать из желания защитить свою собственную жизнь, может быть способом проявить патриотизм или же быть продикто­вано стремлением заслужить одобрение своих командиров и друзей. Киллер, нанятый криминальными элементами, может стремиться убить определенное лицо, но делает это с целью заработать большую сумму денег. Аналогично, члены уличных криминальных банд могут напасть на группу прохожих, появившихся в их квартале, желая показать чужакам, какие они крутые парни, которым лучше не попа­даться на пути. Разгневанный муж может поколотить свою жену с тем, чтобы утвердить свою доминирующую позицию в семье. Во всех этих случаях, хотя агрессоры имеют намерение причинить ущерб или даже убить свою жертву, оно не является их основной целью. Нападение в этих случаях является скорее средством достижения некоторой другой цели, которая для них более важна, чем причине­ние ущерба их жертве. Мысль об этой цели инициирует атаку.

Психологи обозначают действие, которое совершается для дости­жения какой-то внешней цели, а не ради удовольствия от самого дей­ствия, «инструментальным поведением» .[12] Аналогично и агрессивное поведение, имеющее другую цель помимо причинения ущерба, назы­вается «инструментальной агрессией».[13] Утверждения о том, что чело­веческая агрессия обычно является попыткой принуждения или стремлением сохранить свою власть, доминирование или соци­альный статус, в основном расценивают большую часть агрессивных действий как проявление инструментальной агрессии.

Некоторые испытывают удовольствие оттого, что причиняют вред другим людям. Понятие эмоциональной агрессии выражает тот факт, что, совершая агрессивные действия, человек может испытывать удовольствие. Многие люди стремятся причинить кому-нибудь ущерб, когда они находятся в подавленном настроении, и, достигая своей цели, получают удовлетворение, так как избавляются от депрессии. Они могут при этом даже испытывать удовольствие и тем самым получать психологическое вознаграждение, причиняя ущерб своим жертвам (до тех пор, пока сами не начинают страдать от негативных последствий своего поведения). Подумайте о том, что это значит. Некоторые люди живут во враждебном окружении, и их часто про­воцируют. Другие люди, например многие подростки из бедных се­мей, проживающих в гетто больших городов, часто сталкиваются с невозможностью достижения целей, которые ставит перед ними об­щество. Они не уверены в ценности собственной личности и чувству­ют себя бессильными в окружающем мире, который они не могут контролировать. Порой они кипят едва скрываемым возмущением. Каковы бы ни были источники неудовольствия, возмущения, гнева людей, следует признать, что некоторые из них постоянно испытыва­ют побуждения к тому, чтобы атаковать других. Поэтому есть все основания полагать, что, атакуя других людей в подобных случаях, они имеют возможность научиться тому, что агрессия может достав­лять удовольствие. Более того, предположим, что такие агрессоры находят также, что, нападая на окружающих, можно получать и дру­гие выгоды: они могут доказать свою мужественность, продемонст­рировать, какие они сильные и значимые, завоевать статус в своей социальной группе и так далее. Достижение этих целей учит тому, что агрессия может быть вознаграждающей формой поведения. По­вторяющееся получение подобных вознаграждений за агрессивное поведение приводит их к открытию того, что агрессия сама по себе доставляет удовольствие. Независимо от того, как именно это проис­ходит, в результате некоторые люди приходят к тому, что совершают агрессивные действия ради удовольствия от причинения ущерба другим людям, а не только в целях достижения тех или иных выгод. Они могут атаковать кого-либо, даже не будучи эмоционально воз­бужденными, просто потому, что уже знают: это доставит им удо­вольствие. Если, например, они скучают или не в духе, то могут от­правиться на поиски агрессивных развлечений.

Можно предположить, что именно этим были обусловлены некоторые из про­гремевших на всю страну инцидентов, произошедших в Нью-Йорке несколько лет назад. К примеру, история о молодой женщине, кото­рая была зверски избита и изнасилована в Центральном парке Нью-Йорка в апреле 1989 года.[14] Банда подростков однажды вечером дви­галась через парк, нападая на каждого, кто попадался им на пути, а потом набросилась на проходившую мимо женщину. Она была из­бита столь сильно, что три недели находилась в коме.

Эти действия, несомненно, были обусловлены рядом мотивов. Во-первых, подростки, вероятно, хотели показать окружению (а может быть, и самим себе), что они крутые парни, которых следует уважать.

Однако если мы посмотрим, как они сами описывали свое поведение, то можем вполне обоснованно полагать, что оно было обусловлено также и другими побудительными факторами. Они говорили, что «разъярились», «вели себя дико и буйствовали просто, черт знает почему». Каковы бы ни были прочие мотивы нападения, совершенно очевидно, что эти подростки искали удовольствий, причиняя страда­ния другим людям. Несчастная женщина оказалась жертвой этих агрессивных побуждений.

Логично предположить, что этот вид агрессии гораздо более распро­странен, чем многие думают. Банды, совершающие агрессивные дей­ствия, связанные с насилием, атакуют других ради удовольствия, по­лучаемого от причинения боли, также как и ради достижения чувства силы, контроля, власти над другими.

Помимо выражений «инструментальная агрессия» и «эмоциональная агрессия» для обо­значения этих видов агрессии могут быть использованы и другие термины.[15] Но какие бы определения мы ни применяли, имеет смысл рассматривать инструментальную агрессию как относительно раци­ональную и легко понимаемую форму поведения (во всяком случае, с точки зрения выгоды агрессора), а эмоциональную — как значи­тельно менее контролируемую сознательно.

§ 2. Основные причины возникновения агрессии.

При выборе подходящих детерминант асоциального агрессивного поведения возможны два подхода. При первом подходе одновременно исследуются все возможные пере­менные: органические, социальные, психологические и культурные. Альтернативой этому является подход, при ко­тором можно попытаться контролировать максимально воз­можное количество факторов для того, чтобы сконцентри­ровать внимание на изучении одного класса переменных. Контроль социальных факторов был эффективен в ряде ис­следований, в русле которых проводились сравнения агрессивной и неагрессивной групп индивидов, социальный уровень которых был близок. Такой подход был использо­ван Глюком, который одновременно прово­дил сопоставление групп по таким переменным, как воз­раст и общий уровень интеллекта.

В настоящем исследовании был использован подобный подход, за исключением того факта, что контроль был осу­ществлен не только путем сопоставления, но также таким выбором испытуемых, при котором возможное влияние ряда определенных органических и социальных факторов с са­мого начала снижалось или устранялось. Вместо того чтобы задаваться вопросом, как это делалось в предыдущих иссле­дованиях, почему некоторые подростки стали агрессивными, в то время как другие, живущие по соседству, ими не стали, мы решили задаться вопросом, почему поведение некоторых подростков, которые, на первый взгляд, не подвергались воздействию неблагоприятных социальных и органичес­ких факторов, является асоциальным. В ранее проведенных ис­следованиях утверждалось, что ответ может быть найден в детско-родительских отношениях. Без сомнения, такие орга­нические факторы, как наследственные дефекты, физичес­кие недостатки или такие социальные факторы, как низ­кий уровень жизни, неудовлетворительные условия для отдыха и неблагоприятное окружение могут со своей сторо­ны повлиять на развитие асоциальной ориентации. Но все больше появляется свидетельств того, что во многих случа­ях такие факторы сами по себе не являются причиной. Они имеют значение в том смысле, что могут создавать условия, при которых психологические факторы, способствующие развитию агрессивного поведения, могут разворачиваться более активно.

Для социологов часто характерен такой подход к про­блеме агрессии, при котором делается акцент на важности социальной среды как причинного фактора. На­пример, Шоу и Мак-Кэй получи­ли свидетельства того, что уровень агрессии самым высоким был в неблагополучных районах, граничащих с центральными деловыми и промышленными районами круп­ных американских городов, причем уровень этот постепен­но снижался по направлению к районам, расположенным между неблагополучными районами и дальними пригоро­дами. Для зон с высокой агрессией специфична со­циальная дезорганизация, которая характеризуется не только физической деградацией, бедностью и экономической за­висимостью, но также отсутствием устойчивых местных стан­дартов поведения. Население этих районов в значительной степени состоит из рожденных за пределами Америки и афроамериканцев и отличается высокой мобильностью.

Совершенно очевидно, что условия, описанные Шоу и Мак-Кэй, способствуют асоциальному поведению. Бед­ность и тяжелые жилищные условия, по всей видимости, вызывают фрустрацию[16] и недовольство, воспитывают враж­дебное отношение к обществу. В местах, где конфликтуют культурные стандарты, и быстро меняется население, роди­телям, даже если они сами законопослушные граждане, трудно передать детям свои стандарты поведения.

При таких обстоятельствах родителям трудно контро­лировать поведение своих детей, хотя большинство и пыта­ется это сделать. У родителей, лишенных поддержки сосе­дей, связаны руки. В устойчивых сообществах каждая семья и дети на виду. Нужно поддерживать репутацию и поэтому поведение членов сообщества определяется соседями и зна­комыми в не меньшей степени, чем членами семьи. Именно такие стандарты поведения отсутствуют в неорганизован­ных сообществах.

Более того, такие районы в изобилии предоставляют подрастающему мальчику примеры агрессивного асоциаль­ного поведения; во многих семьях сам отец может служить таким примером. В семьях, где старшее поколение родом из других стран, между родителями и детьми могут возникать отчуждение и непонимание вследствие того, что дети отвергают традиции и привычки, "привезенные" родителями со своей родины.

Социологический подход, однако, не объясняет, по­чему все-таки меньшая часть детей, живущих в неблагопо­лучных районах, имеет приводы в полицию или почему один ребенок в семье склонен к агрессии, а его братья или сестры — нет. Такой подход также не может объяснить и случаи агрессивного поведения среди детей, живущих в более благополучных и стабильных райо­нах. Не приходится сомневаться, что, как отмечают Хили и Броннер[17] , до некоторой степени это можно объяснить психическим развитием ребенка.

Не всякая агрессия обусловлена дефектами в воспита­нии. Она возникает по множеству причин и может проявляться в самых разнообразных действиях. Некоторые исследователи[18] пола­гают, что растущая в нашем обществе готовность прибегать к агрес­сии, скорее всего, связана с увеличивающимся числом людей, считаю­щих себя вправе мстить тем, кто, по их мнению, поступил с ними несправедливо. Гневные реакции выражаются как в грубости и сло­весных оскорблениях, так и в росте количества преступлений, свя­занных с насилием, и массовых убийств. Другие авторы [19] часть вины за широкое распространение агрессии относят на счет переизбытка сцен насилия, демонстрируемых с кино- и телеэкранов. Действи­тельно, на зрителей с неиссякаемым изобилием буквально вы­плескиваются потоки сцен, связанных с драками и убийствами. Со­гласно статистическим данным, средний американец к восемнадцати годам уже имеет возможность только по телевизору наблюдать 32 тысячи убийств и 40 тысяч попыток убийства. Было подсчитано, что в середине 80-х годов больше половины главных персонажей те­лефильмов подвергались угрозе физического насилия в среднем от пяти до шести раз в течение часа.[20] Может ли все это не повлиять на телезрителя?

Некоторые критики[21] доказывают, что телевидение рисует нереалистическую картину американского общества. Преступления на телеэкранах значительно более жестоки и агрессивны, чем в реаль­ном мире, и у телезрителя может сформироваться представление о жизни в современном обществе как о более опасной и брутальной по сравнению с действительностью. Если некоторые люди заимству­ют с телеэкранов такое ложное представление о жизни, не повлияет ли это на то, как они будут обращаться с другими людьми? Телеви­дение представляет опасность не только в этом плане. Что можно сказать о бедности и возрастающей разнице между уровнями жизни богатых и бедных? Несомненно, есть немало людей, которых возму­щает, что они не имеют возможности радоваться тем вещам, которые другие имеют, никак этого не заслужив.