Курсовая работа: Защита от «заказного» банкротстваЗащита от «заказного» банкротства
Защита от «заказного» банкротства
Дмитрий Кошелев, юрист
А всё-таки зря говорят, что нынешний Закон о банкротстве настолько уж плох, что позволяет банкротить любое предприятие без разбора. Да, безусловно, бывают случаи, когда организации становятся жертвами «заказного» банкротства. Но позвольте: бывают также случаи, когда использование огня приводит к пожару.
На самом деле как банкротство, так и огонь – инструменты, которых не надо бояться, потому что они совершенно безвредны, если вы хорошо ими владеете. В этой статье я хочу показать, как можно использовать банкротство, для защиты бизнеса.
Источники истины о банкротстве
Признаться, Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» действительно строг к должникам: он считает неплатёжеспособным любое юридическое лицо, которое не удовлетворяет денежные требования кредиторов на сумму не менее 50 тысяч рублей в течение трёх месяцев. Причём если размер требования отдельно взятого кредитора не достаёт этой планки, то заявление о признании должника – организации банкротом может основываться на объединённой задолженности перед несколькими кредиторами, лишь бы общая сумма задолженности достигала 50 тысяч рублей. Ладно хоть, что в эту сумму не включаются проценты, пени и тому подобное.
И трагизм весь в том, что, согласно статье 49 Закона, наличия обозначенных признаков достаточно для принятия судом решения о признании должника банкротом, если, опять же, отсутствуют основания для ведения внешнего управления (что, честно говоря, нисколько не лучше, чем конкурсное производство).
Многим кажется, что вот он, действительный смысл жизни и бизнеса в России: жили-поживали, добро наживали, и вдруг недружественный кредитор скупил ваши долги на ма-а-аленькую сумму, или даже сам их «нарисовал» (вариант – заплатил за вас налоги, создав вам обязательство из неосновательного обогащения), после чего пошёл в арбитражный суд и… всё, вы – банкрот. Добро, прощай!..
Но это только сказка быстро сказывается. Ведь ещё де Кюстин обратил внимание на то, что в России имеется-таки возможность компенсировать глупость законов. И, надо сказать, мы весьма продвинулись с тех пор, такую возможность легализовав: сейчас в нашей стране главным законом является судебная практика, а она базируется на трёх занимательных постулатах.
Вот первый: в случае противоречия подзаконного акта закону судьи должны руководствоваться законом, а в случае противоречия закона Конституции или международному договору они должны руководствоваться соответственно Конституцией или международным договором. Естественно, судья сам определяет, что чему когда противоречит, а потому требованиями закона особенно не связан.
Второй постулат ещё веселее: судья наделён правом обнаружить по рассматриваемому им делу пробел в законе, и соответственно решить дело как попало (то есть «исходя из общих начал и смысла законодательства и требований добросовестности, разумности и справедливости»).
Если вас одолевает вопрос «И что, судье за это ничего не будет?», то обращаю ваше внимание на третий постулат: судьи несменяемы, и поэтому если от чего и зависят, то лишь от мнения своих коллег.
В общем, было бы наивно рассматривать какой угодно правовой вопрос только на законодательном материале, совершенно в отрыве от судебной практики. Сей вывод относится и к банкротству.
Немножко о злоупотреблении правом
Так вот, в последние год-два арбитражные суды как-то сильно стали обращать внимание на статью 35 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», которая искони предусматривала, что в заявлении кредитора о признании должника банкротом должны быть указаны доказательства обоснованности его требований, в том числе вступившее в законную силу решение суда, исполнительная надпись нотариуса либо доказательства признания требований должником.
Теперь арбитражные суды активно пользуются этим правилом, возвращая кредиторам заявления, не содержащие ссылок на решения суда и т.п. Знаю даже случай, когда арбитражный суд возвратил заявление кредитора о банкротстве, к которому в качестве доказательства признания требований должником был приложен подписанный обеими сторонами акт сверки. Как видим, формально требование статьи 35 было кредитором соблюдено. Но должник на заявление возразил, что акт сверки подписан годом раньше, в то время как размер требований кредитора должен устанавливаться на момент подачи в арбитражный суд заявления о банкротстве. Арбитражный суд в итоге посоветовал кредитору сперва обратиться с иском о взыскании задолженности, и лишь потом возбуждать процедуру банкротства.
Сравнительно недавно судебная практика в отношении кредиторов, обращающихся с заявлениями о банкротстве, ещё более ужесточилась. Сейчас принято считать, что кредитор сначала должен использовать возможности взыскания задолженности, предоставляемые исполнительным производством. По крайней мере, выдержать два месяца, которые Федеральный закон «Об исполнительном производстве» отводит на совершение исполнительных действий.
В начале марта все «банкротские» ресурсы в Интернете обошёл пример из практики Президиума Высшего Арбитражного Суда, где действия кредитора, проигнорировавшего стадию исполнительного производства, квалифицированы как злоупотребление правом, и в удовлетворении заявления о признании должника банкротом поэтому было отказано.
Естественно, это событие тотчас вызвало по всей стране волну (см. вывод из постулата о несменяемости судей – судьи зависят только от мнения своих коллег), и мне уже довелось столкнуться с крайностями такого подхода. В ходе двух исполнительных производств были совершены уступки требования, после чего первоначальный кредитор исполнительные листы отозвал, а новый сразу обратился в суд с заявлением о банкротстве.
Как оказалось, одно из исполнительных производств длилось меньше пресловутых двух месяцев, и арбитражный суд усмотрел поэтому в действиях нового кредитора злоупотребление правом.
На судей совершенно не подействовали доводы о том, что задолженность, которая взыскивалась в ходе этого злополучного исполнительного производства, была установлена судебным решением ещё за 3 года до обращения с заявлением о банкротстве, и должник поэтому имел достаточно времени для её погашения. Что в отношении второй уступленной части задолженности исполнительное производство проводилось аж полгода и совершенно не принесло результатов. Что первоначальным кредитором предпринимались даже такие неординарные меры по погашению задолженности, как предоставление согласия на перевод долга, но и это оказалось безуспешным.
Выслушав все эти доводы кредитора, судебный состав остался на формальной позиции, которую навязывает Высший Арбитражный Суд: ликвидация должника вследствие банкротства является исключительной мерой, напрямую не связанной с погашением долга, поэтому добросовестный кредитор должен искать счастья в исполнительном производстве.
Причём мотивировка суда оказалась превосходной по своей простоте: раз новый кредитор знал, что обычными способами взыскать долг невозможно, но тем не менее всё равно его приобрёл; это и доказывает злонамеренность его действий.
Вся эта новая волна судебных решений основывается на статье 10 Гражданского кодекса РФ, запрещающей действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.
Запрет «злоупотребления правом» – норма, замечательная тем, что никто с точностью не знает… что такое злоупотребление правом. Многие авторитетные юристы пытались прояснить это понятие, но всё как-то путано получалось. Лично мне нравится только одно определение злоупотребления правом, из всех наиболее простое. Его дал Шершеневич, юрист, живший ещё сто лет назад.
Шершеневич считал, что злоупотребляет правом то лицо, которое требует осуществления своего права, не имея к тому интереса. В качестве примера Шершеневич приводил тот случай, когда издатель настаивал на реализации пункта издательского договора, запрещающего автору до истечения срока действия договора передавать права на издание другим коммерсантам, несмотря на то, что предусмотренный договором тираж уже был распродан. Таким образом, издатель всю возможную экономическую выгоду из договора уже извлёк, и его требование о реализации положений договора можно объяснить исключительно стремлением «насолить» конкурентам.
В российской новейшей истории классическим примером злоупотребления правом по Шершеневичу следовало бы назвать иск фонда «ЛУКойл-гарант» о ликвидации ТВ-6. Вспомним аргументацию истца: что? вы хотите заплатить нам деньги?! Да отстаньте, не нужны нам ваши деньги, дайте ликвидировать телекомпанию!
Однако в деле по иску «ЛУКойл-гаранта» Высший Арбитражный Суд злоупотребления правом в упор не заметил, а вот в делах о банкротстве увидел (не совсем обоснованно, и дальше это станет ясно), поэтому сделаем вывод: злоупотреблением правом можно назвать всё, что угодно.
Например, когда ваш покупатель, обнаружив недостатки товара, потребует назад уплаченную сумму, ему можно будет ответить, что он злоупотребляет своим правом, потому что для начала мог бы просто потребовать замены вами некачественного товара другим, а не бежать сразу к другому поставщику.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--