Научная работа: ОБъект преступлений (ст. 312, 315 УК РФ)
В некоторой степени есть рациональное зерно и в классификации А.С. Горелика, которая базируется на конкретных видах отношений, которые составляют нормальную работу органов правосудия. Автор предлагает довольно непростую систему классификации:
1) преступления в сфере обеспечения независимости судей и защиты их личной безопасности, чести и достоинства (ст. ст. 294, 295, 296, 297, 298, 311 УК РФ);
2) преступления в сфере правильного отправления правосудия должностными лицами органов правосудия (ст. ст. 299, 300, 301, 302, 303, 305 УК РФ);
3) преступления в сфере выполнения гражданами обязанностей содействовать или не препятствовать осуществлению правосудия (ст. ст. 304, 306, 307, 308, 309, 310, 316 УК РФ);
4) преступления в сфере исполнения приговоров, решений и других актов органов правосудия (ст. ст. 312, 313, 314, 315 УК РФ)[12] .
Существуют также иные мнения, например В.П. Малков полагает, что все преступления против правосудия необходимо объединять по сходству признаков объективной стороны:
1) преступления, посягающие на самостоятельность судебной власти, ее авторитет и безопасность деятельности судей и иных лиц, содействующих осуществлению правосудия (ст. ст. 294-298 УК РФ);
2) преступления против правосудия, совершаемые судьями и иными должностными лицами органов предварительного расследования и сторонами по гражданскому (арбитражному) делу (ст. ст. 299 - 305 УК РФ);
3) преступления, посягающие на установленный Конституцией и процессуальным законом порядок получения, использования и сохранения доказательственной информации (ст. ст. 306 - 310 УК РФ);
4) преступления, посягающие на установленный законом порядок исполнения, вступивших в законную силу, приговоров, решений судов и иных судебных актов (ст. ст. 311 - 315 УК РФ)[13] (24).
Однако даже сам автор говорит о том, что обозначенная им классификация преступлений, во многом носит условный характер, и необходима лишь для более логичного изложения материалов по теме "Преступления против правосудия".
Есть еще одна довольно оригинальная точка зрения, основанная на подследственности согласно ст. 151 УПК РФ. А.П. Кузнецов и С.В. Изосимов производят классифицию деяний главы 31 УК РФ "Преступления против правосудия" следующим образом:
1) преступления, по которым проводится дознание дознавателями органов службы судебных приставов Министерства юстиции РФ (ч.1 ст. 294 УК; ст. 297 УК; ч. 1 ст. 311 УК; ст. 312 УК; ст. 315 УК);
2) преступления, по которым проводится предварительное расследование следователями прокуратуры (ч. 2 и ч. 3 ст. 294 УК; ст. 295 УК; ст. 296 УК; ст. 298-305 УК).
3) преступления, по которым проводится предварительное расследование следователями органов внутренних дел (ст. 303 УК; ч. 2 ст. 313 УК);
4) преступления, по которым предварительное расследование может проводиться следователями органа, выявившего данные преступления (ст. 308 УК; ст. 310 УК);
5) преступления, предварительное следствие, по которым производится следователями того органа, к чьей подследственности относится преступление, в связи с которым возбуждено соответствующее уголовное дело (ст. 306-310 УК, ч.2 ст. 311 УК, ст. 316 УК)[14] . На наш взгляд, две последние классификации, безусловно имеют право на жизнь, однако назвать их полными не представляется возможным.
В юридической науке существует также мнение о том, что преступления против правосудия классифицировать также можно и по признакам субъекта. Сделать это по данному признаку предлагается путем подразделения на две[15] , три[16] , четыре[17] или пять групп[18] . Конечно данный вопрос не остался без внимания у современных ученых-юристов[19] . Однако отдельные из них придерживаются мнения о том, что все указанные преступления отнесены законом к числу преступлений против правосудия и это не способствует эффективному применению этих норм. Причина, по мнению таких авторов, кроется в неадекватном отражении в уголовном законе объективно существующих правовых отношений, в несогласованности уголовного законодательства и законодательства об исполнительном производстве. Как известно, реально существующие общественные отношения «направляют нормативные решения... в силу того, что законодатель, осуществляя правовое регулирование, вынужден учитывать специфическую природу отношений, подлежащих урегулированию, характерные свойства и особенности объектов этих отношений и участвующих в них субъектов»[20] . В противном случае законодательное решение не может быть ни справедливым, ни эффективным.
С позиции этой точки зрения правильное понимание объекта посягательства, тех общественных отношений, которые действительно требуют уголовно-правовой охраны, является необходимым условием правильного законодательного решения в части определения существенных признаков преступления, которые и образуют его состав. Кроме того, то или иное понимание объекта преступления определяет толкование уголовного закона. Поэтому уяснение объекта преступлений, связанных с воспрепятствованием исполнительному производству, необходимо как для законодателя, так и для правоприменителя. В тоже время, не менее важную проблему составляет и выявление предмета данных преступлений – то есть непосредственно того, на что направлено уголовное посягательство.
В связи с этим считается, что связь правосудия с исполнительным производством достаточно сложная и неоднозначная. С одной стороны, в рамках исполнительного производства происходит исполнение судебных актов. С другой стороны, исполнение судебных актов является не единственной задачей исполнительного производства. Наряду с судебными актами в рамках исполнительного производства исполняются нотариально удостоверенные соглашения об уплате алиментов, решения комиссий по трудовым спорам, требования органов, осуществляющих контрольные функции, постановления по делам об административных правонарушениях, постановления судебного пристава-исполнителя, постановления иных органов в случаях, предусмотренных федеральным законом.
Деятельность судебного пристава-исполнителя нельзя рассматривать в качестве правосудия ни при каких обстоятельствах. «Правосудие исчерпывается деятельностью суда»[21] , «подобный... порядок характерен только для функционирования суда, осуществляющего особый вид государственной деятельности»[22] . Это принципиальное положение прямо вытекает из ст. 118 Конституции РФ, согласно которой правосудие осуществляется только судом. Поэтому некорректно говорить о правосудии в «узком» (деятельность суда) и «широком» (деятельность суда, прокуратуры, органов дознания и предварительного расследования, органов и учреждений, исполняющих судебные акты) смысле слова, как это делают некоторые исследователи этой проблемы[23] .
Предполагается, что правосудие отличается от деятельности органов исполнительной власти не только по субъекту (суд или иной орган), но и по сущности, содержанию и принципам деятельности. Ни в узком, ни в широком смысле слова органы исполнительной власти правосудия не осуществляют, не должны осуществлять и осуществлять не могут. Некоторые виды воспрепятствования исполнительному производству закон относит к числу преступлений против правосудия не потому, что судебные приставы-исполнители осуществляют правосудие, а потому, что они содействуют суду в осуществлении правосудия, исполняя судебные акты. Иная профессиональная деятельность судебных приставов-исполнителей, не направленная на исполнение судебных актов, с правосудием никак не связана. Поэтому закон и не рассматривает воспрепятствование осуществлению такой деятельности в качестве посягательства на правосудие.
Так, клевета в отношении судебного пристава-исполнителя квалифицируется как преступление против правосудия (ст. 298 УК) или как преступление против личности (ст. 129 УК) в зависимости от того, какой акт он исполняет. В то же время его оскорбление при исполнении им должностных обязанностей всегда квалифицируется как преступление против порядка управления (ст. 319 УК). Норма о неуважении к суду в такой ситуации не применяется, так как судебный пристав в своей повседневной работе не является участником судебного разбирательства. Оценивать такую квалификацию с точки зрения справедливости, целесообразности и разумности бессмысленно – но таково требование закона. Поэтому качество закона вызывает сомнения.
В некоторых случаях понимание воспрепятствования исполнительному производству в качестве посягательства против правосудия ведет к явным пробелам в законе. Так, в соответствии с главой 16 Семейного кодекса стороны вправе заключить соглашение об уплате алиментов. В соответствии со ст. 100 Семейного кодекса нотариально удостоверенное соглашение об уплате алиментов имеет силу исполнительного листа. Это означает, что для взыскания алиментов на основании такого соглашения нет необходимости обращаться в суд - само соглашение является исполнительным документом, который предъявляется к исполнению непосредственно судебному приставу-исполнителю. Казалось бы, такой упрощенный порядок взыскания предусмотрен в интересах ребенка и иных членов семьи, имеющих право на содержание. Однако иногда это не так. Например, уголовная ответственность за уклонение от уплаты алиментов возможна только в случае их взыскания на основании судебного акта. Отношения в сфере правосудия считаются необходимым дополнительным объектом этого преступления, хотя реально оно поражает, наряду с интересами семьи и несовершеннолетних, отношения в сфере исполнительного производства, не всегда связанные с правосудием. Если лицо уклоняется от взыскания алиментов на основании нотариально удостоверенного соглашения - оно может быть уверено в своей безнаказанности. Более того, ст. 106 Семейного кодекса связывает право на взыскание алиментов в суде с «отсутствием соглашения об уплате алиментов». Поэтому рассчитывать на помощь государства в борьбе с уклонением от уплаты алиментов лицу, легкомысленно воспользовавшемуся возможностью, предоставленной главой 16 Семейного кодекса, не приходится. Поэтому предлагаем внести изменения в ст. 157 УК РФ:
«п.3. Злостное уклонение родителя от уплаты по нотариальному соглашению средств на содержаниенесовершеннолетних детей, а равно нетрудоспособных детей, достигших восемнадцатилетнего возраста…..
п.4. Злостное уклонение совершеннолетних трудоспособных детей от уплаты по нотариальному соглашению средств на содержание нетрудоспособных родителей….»
Объектом неисполнения приговора суда, решения суда или иного судебного акта, предусмотренного ст. 315 УК РФ является нормальная деятельность по осуществлению правосудия. Закон исходит из того, что решение, приговор, иной акт, принятый судом общей юрисдикции, арбитражным судом, Конституционным Судом РФ, обязательны к исполнению всеми гражданами, организациями, государственными органами, органами местного самоуправления, а также их работниками и всеми другими участниками правоотношений.
В период становления в нашей стране основ рыночной экономики, грамотное функционирование судебной власти становится одним из важнейших факторов, влияющих на реализацию предпринимателями их прав и защиту интересов от незаконных действий, и со стороны других участников рыночных отношений, и со стороны отдельных недобросовестных чиновников. Поэтому преступление, предусмотренное в указанной статье, посягает также на интересы предпринимателей, ибо существенно затрудняет возможность цивилизованного разрешения споров, возникающих между ними, а также между налоговыми органами, сотрудниками налоговой полиции, таможенных органов и т.п., с одной стороны, и гражданами, ООО, ЗАО, кооперативами, другими коммерческими организациями, с другой стороны.
Представляет интерес и точка зрения Харьковского Д.А., который считает, что основной непосредственный объект преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ – это общественные отношения, обеспечивающие установленный порядок реализации судебных решений, вынесенных в порядке конституционного, уголовного, гражданского, арбитражного и административного судопроизводства. В качестве основного дополнительного объекта преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ автор выделяет общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность органов государственной власти, призванных исполнять приговоры, решения суда или иные судебные акты. Дополнительным объектом уголовно-правовой охраны, по мнению автора являются общественные отношения в сфере иных правоотношений (имущественные, личные неимущественные и др.).
Предметом преступления, предусмотренного ст. 315 является судебный акт, имеющий определяющее значение (то есть не рассматриваются случаи, в результате которого дело осталось без рассмотрения, приостановлено, т.д., т.п.). Существует и другая точка зрения.Например, П.Н. Панченко полагает, что предметом преступления является судебные акты уголовного и гражданского судопроизводства, разрешающие дело по существу[24] . На наш взгляд, такой подход не носит комплексного харктера, кроме того, не берутся в расчет, например, судебные акты арбитражного суда. По мнению А.И. Рарога круг судебных актов, о которых речь идет в ст. 315 УК РФ намного уже, так как в него не попадают решения суда, определяющие движение дела: определение о приостановлении дела, оставлении искового заявления без движения, отложении разбирательства дела и т.п[25] . И мы полностью с ним согласны
Прокурор, дознаватель или следователь в целях обеспечения гражданского иска или возможной конфискации имущества возбуждают перед судом ходатайство о наложении ареста на имущество подозреваемого, обвиняемого или лиц, несущих материальную ответственность за их действия. На основании решения суда производится опись имущества и налагается на него арест. Имущество, подвергнутое описи и аресту, может быть передано на хранение собственнику или владельцу имущества либо иному лицу, которые должны быть предупреждены об ответственности за сохранность имущества, о чем делается отметка в протоколе. Неправомерные действия с арестованным имуществом нарушают нормальную деятельность органов правосудия по исполнению приговоров и решений судов, а также интересы организаций и граждан по реальному возмещению ущерба.
Объектом преступления, предусмотренного ст. 312 УК РФ являются общественные отношения, связанные с точным исполнением решений в отношении имущества и денежных средств, подвергнутых описи или аресту.