Реферат: Анализ эпизода литературного произведения: композиция, содержательные функции художественной детали
“Эпизод (от греч. букв. — вставка), относительно самостоятельная единица действия в фабульно-сюжетной системе эпического, лиро-эпического и драматического произведений, фиксирующая происшедшее в легко обозримых границах пространства и времени” (1, 511).
Расположение эпизода в тексте — важная грань композиции произведения. С одной стороны, он является некоторым законченным целым (“Автор эпического произведения стремится охватить всю полноту бытия в каждом эпизоде, а не только в целом произведении... Все композиционные элементы в эпическом произведении... стремятся к завершённости и относительной замкнутости” (курсив мой. — Е.Б.) (2,12); с другой стороны, эпизод — только звено в цепи художественного произведения, связанное с другими звеньями разнообразными связями.
Чтобы определить место и роль рассматриваемого эпизода в сюжете произведения, нужно понять внутреннююлогикуегоразвития — егомикросюжет, который раскладывается на те же составляющие, что и “классический” порядок частей в композиции художественного произведения: экспозицию, завязку, развитиедействия, кульминациюиразвязку.
Прежде всего нужно установить “ближайшие” связи эпизода: что ему предшествует, что следует за ним, а затем определить, какую функцию он выполняет.
Чаще всего событие, заключённое в конкретном эпизоде, содержит в себе какой-то определённый мотив. Так, мотивом к эпизоду «ЧичиковуКоробочки» (из поэмы Н.В.Гоголя «Мёртвые души») является описание пути главного героя, едущего в “довольном расположении духа” от Манилова к Собакевичу. Краткое содержание эпизода таково: Чичиков, после сделки с Маниловым не потерявший ни копейки, не доезжает до Собакевича, потому что Селифан сбивается с дороги и опрокидывает бричку с барином в грязь. Герой, ища приюта, оказывается в “глухомани” и попадает к помещице Коробочке, коллежской секретарше. Переночевав у неё, он предлагает ей деньги за умерших крестьян, добивается, хотя и с трудом, своей цели и уезжает. Таким образом, композиция эпизода кольцевая, она достаточно проста и повторяется с небольшими вариациями в эпизодах встреч Чичикова с помещиками.
Другой пример. Эпизод «СмертьМармеладова» в романе Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание». В финале шестой главы Раскольников стоит “посреди мостовой на перекрёстке” (важная художественнаядеталь!), “как будто ожидая от кого-то последнего слова”, твёрдо зная, “что сейчас всё кончится”, он пойдёт в полицейскую контору признаваться в преступлении. В главе седьмой описывается событие, не только помешавшее герою реализовать задуманное, но и изменившее внутренний настрой Раскольникова, скорее, утвердившее его в правоте своей теории: “Сила, сила нужна: без силы ничего не возьмёшь; а силу надо добывать силой же...” Автор добавляет: “Он был в превосходнейшем расположении духа”. Что же произошло с героем и его сознанием, что послужило причиной столь резкой метаморфозы? Поиск ответа на эти вопросы и будет одной из задач анализа исследования данного эпизода.
Cамой распространённой ошибкой учащихся является подмена анализа эпизода, выявления его роли, содержательных функций пересказом. Иногда следует посмотреть, как справлялись с этой непростой задачей, “работали” с эпизодом признанные мастера слова.
Вот на какие особенности манеры Ф.М.Достоевского обратил внимание в эпизоде «Раскольниковвполицейскомучастке» Д.Мережковский: “Достоевский употребляет своеобразный художественный приём, чтобы ввести читателя в драму. Он изображает подробно тонкие, почти неуловимые, психологические переходы в настроении героев. Вот, например, Раскольников, немного спустя после преступления, ещё никем не подозреваемый, стоит в полицейском участке перед квартальными. Автор отмечаетпоследовательнорядсостояний, через которое прошло сознание героя. Когда Раскольников приходит в участок, он чувствует ужас, что его подозревают, что, может быть, преступление открыто; потом, когда узнаёт, что подозрений нет, нервное напряжение разрешается в радость, является чувство облегчения, отсюда — его откровенность, болтливость, желание поделиться восторгом с кем бы то ни было, даже с квартальными. Но возбуждение длится недолго. Раскольников возвращается к своему обыкновенному в то время состоянию — к мрачной тоске, озлоблению и недоверчивости. Он вспоминает недавнюю экспансивность, она ему кажется нелепою и унизительною. Напротив, теперь, если бы вдруг комната наполнилась не квартальными, а первейшими друзьями его, то и тогда, кажется, не нашлось бы для них у него ни одного человеческого слова, до того вдруг опустело его сердце. Он почувствовал, что уже никогда не сможет быть ни с кем откровенным, потому что он — преступник. И вот в эту-то минуту «мрачное ощущение мучительного, бесконечного уединения и отчуждения вдруг сознательно сказалось в душе его»” (курсив мой. — Е.Б.) (3, 598).
Как видим, Д.Мережковский выявляет в эпизоде четыре психологических состояния героя, при этом ни слова не говорит о “раздражителях” — других персонажах, не даёт подробного пересказа эпизода. Однако мы получили полное представление о душевных муках героя, о “наказании”, на которое он обрёк себя сознательно. Вывод критика: “Введение в жизнь героя посредством изображения тончайших, неуловимых переходов в его настроении — вот один из художественных приёмов Достоевского...” (3, 600).
Эпическое произведение может объединить в себе такое количество характеров и событий, которое недоступно другим родам литературы, при этом повествовательная форма воссоздаёт характеры сложные, противоречивые, многогранные, находящиеся в становлении. Отношениеавтора к героям и окружающему миру, егомыслиичувства выражаются через подбор определённыххудожественныхдеталей. Они фокусируют внимание читателя на том, что писателю кажется наиболее важным или характерным. Детали являются мельчайшими единицами, несущими значительную идейно-эмоциональную нагрузку. “Деталь... призвана представить изображаемый характер, картину, действие, переживание в их своеобразии, неповторимости... Выразительная, счастливо найденная деталь — свидетельство мастерства писателя, а умение замечать и ценить детали — свидетельство культуры, филологической грамотности читателя... справедливо обращая внимание на её большое смысловое и эстетическое значение, В.Набоков писал: «Читая книгу, следует прежде всего замечать детали и наслаждаться ими»” (4, 245–246). Некоторые художественные детали становятся многозначными символами, имеющими психологический, социальный и философский смысл.
Исследуя эпизод, надо постоянно ставить перед собой вопросы: какуюзадачурешаетавтор, вводяхудожественныедеталивпроизведение? Какдетальхарактеризуетгероевиихотношения? Встречаютсялиэтидеталивдругихэпизодах? Претерпеваютлидеталиизменения, исчемэтосвязано?
С одной стороны, “смысл и сила детали в том, что в бесконечно малое вмещено целое” (5, 303); с другой — “при всей художественной значимости и композиционной важности деталей отдельная деталь или многие детали, взятые, так сказать, сами по себе, вне связи между собой и другими средствами художественной изобразительности, не могут дать полного представления ни о стиле писателя, ни об особенностях словесного построения того или иного произведения. Деталь важна и значима как часть художественного целого” (4, 252). “Деталь — миниатюрная модель искусства. В индивидуальном характере — тип. В цепи единичных событий — время, история. В частной коллизии — противоречия общества. В отдельных судьбах — закономерности эпохи. Ни характеры, ни обстоятельства невозможны, немыслимы вне «бесконечно малых моментов»” (5, 304).
Сделаем попытку определить содержательные функции двух композиционных компонентов, особенно часто встречающихся в эпизоде, — описанияинтерьера и пейзажа. Необходимо дать учащимся своего рода ключ, при помощи которого они могли бы через деталь выйти на героя, его характер, авторскую позицию.
Интерьер (фр. — внутренний) — изображение внутреннего убранства какого-либо помещения. В произведениях художественной литературы это один из видов воссоздания предметной среды, окружающей героя. Многие писатели использовали характерологическуюфункцию интерьера, когда каждый предмет несёт на себе отпечаток личности его хозяина. Хорошо известны описания имений помещиков в «Мёртвых душах» Н.В.Гоголя. Вот одна из характерных художественных деталей, указывающих на степень “мертвенности” персонажа. В эпизоде «ЧичиковуКоробочки» этим малым, в которое вмещено целое, являются “стенные часы с нарисованными цветами на циферблате”. Эти часы своеобразно отбивали время. Гость даже испугался, услышав странное шипение, а затем хрипенье. Часы у Коробочки всё же работали, нехотя, с трудом, но время шло. В имении Плюшкина, этой “прорехе на человечестве”, Чичиков увидел часы “с остановившимся маятником, к которому паук приладил паутину”. Там время остановилось навсегда.
Детали менее экспрессивные и менее характерные называются подробностями. “Подробность воздействует во множестве. Деталь тяготеет к единичности” (курсив мой. — Е.Б.) (5, 304).
Вот описание кухни, чулана, буфета в доме Агафьи Матвеевны Пшеницыной, у которой Илья Ильич Обломов нашёл материализовавшееся воплощение своей мечты об Обломовке. И.А.Гончаров даёт длинный ряд подробностей, перечисление которых убеждает читателя в том, что герой покойно “жил как будто в золотой рамке жизни”: “...всё было уставлено поставцами с посудой... блюдами, соусниками, чашками, грудами тарелок, горшками чугунными... Целые ряды огромных, пузатых и миньятюрных чайников... Большие стеклянные банки с кофе, корицей, ванилью, хрустальные чайницы, судки с маслом, с уксусом...” Авторское, слегка ироническое, но доброе отношение к герою проявляется в метафорическом уподоблении домашней жизни Обломова “маленькому ковчегу”.
В романе Гончарова описание интерьера комнаты, “где лежал Илья Ильич”, помещённое в первой главе, ярко характеризует самого героя; а такая деталь, как “не убранная со вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой”, говорит и об Обломове, и об отношениях между барином и слугой. Н.А.Добролюбов в известной статье «Что такое обломовщина?» отметил “необычайно тонкий и психический анализ”, “утомивший” многих современников (3, 386). Писателю свойственна “большая отчётливость в очертании даже мелочных подробностей”. “Мелкие подробности, беспрерывно вносимые автором и рисуемыеимслюбовьюинеобыкновенныммастерством, производят наконец какое-то обаяние. Вы совершенно переноситесь в тот мир, в который ведёт вас автор... перед вами открывается не только внешняя форма, но и самая внутренность, душа каждого лица, каждого предмета” (курсив мой. — Е.Б.). И потому, по Добролюбову, “Гончаров является перед нами прежде всего художником, умеющим выразить полноту явлений жизни” (3, 389–390).
Обратимся к книге известного литературоведа Е.Добина «Искусство детали». “А.П.Чехов, мастер ёмкой детали, в рассказе «Попрыгунья» неожиданно даёт подробное статическое описание комнат и туалетов Ольги Ивановны. В гостиной она “увешала все стены сплошь своими и чужими этюдами в рамах и без рам, а около рояля и мебели устроила красивую тесноту из китайских зонтов, мольбертов, разноцветных тряпочек, кинжалов, бюстиков, фотографий...”
Заглянем в столовую. Там Ольга Ивановна “оклеила стены лубочными картинами, повесила лапти и серпы, поставила в углу косы и грабли, и получилась столовая в русском вкусе”.
Затем — спальня: “...чтобы похоже было на пещеру, задрапировала потолок и стены тёмным сукном, повесила над кроватями венецианский фонарь, а у дверей поставила фигуру с алебардой.” И вышел “очень миленький уголок”.
А туалеты? Муж — врач, служит в двух больницах, частной практики немного, денег в обрез. Но и здесь находится выход: “чтобы часто появляться в новых платьях и поражать своими нарядами”, Ольга Ивановна и её портниха проявляют чудеса изобретательности. Из старого перекрашенного платья, из ничего не стоящих кусочков тюля, кружев, плюша и шёлка “выходили просто чудеса, нечто обворожительное, не платье, а мечта”.
Старое перекрашенное платье, кусочки тюля, кружев, плюша и шёлка... Кинжалы, мольберты, китайские зонты, бюстики, фотографии, лубочные картинки; лапти и серпы, коса и грабли — для украшения комнаты; венецианский фонарь, фигура с алебардой... И это у того самого Чехова, который яростно боролся против громоздящихся подробностей!
Описание и перечисление вещей в «Попрыгунье» — редкой для Чехова обстоятельности. Описание рассчитано кропотливо. Цепь подробностей умышленно длинна. Потому что цельздесь: не рисовать картину, фон, обстоятельства жизни, а сразу же показатьглавноевхарактерегероини (курсив мой. — Е.Б.) В нагромождении вещей, вещиц, вещичек — истинный облик “попрыгуньи” Ольги Ивановны... За внешней изысканностью вкуса — ординарное самолюбование. Утончённость, артистизм хозяйки квартиры — мнимые. Они лишь маскируют чёрствость «попрыгуньи», отсутствие у неё душевной чуткости” (5, 427–428).
“Как помним, А.М.Горький говорил А.Афиногенову: «Главное — найдите деталь... она осветит вам характеры, от них пойдёте, и вырастут и сюжет и мысли». От деталей — к характерам. От характеров — к обобщениям и идеям” (5, 402).
Очень интересен анализ эпизода «НаташаРостовавопере» (т.2 романа-эпопеи Л.Н.Толстого «Война и мир»), помещённый в упомянутой выше книге Е.Добина: “С внешней стороны спектакль описан чрезвычайно тщательно. Обо всём говорится в резком, презрительном тоне. Толстой обращает внимание на самые, казалось бы, ненужные мелочи... Указано, что одна из исполнительниц в первом акте появляется в шёлковом белом платье, во втором акте — в голубом, в третьем — только в одной рубашке. Группа девиц была одета в красные корсажи и белые юбки. Отмечено, что в первом акте певец (очевидно, первый любовник, но это не упомянуто) появляется в шёлковых в обтяжку панталонах, с пером и кинжалом. Ноги у него толстые. Когда поёт — разводит руками...
Толстой не считает даже нужным сообщить название оперы и имя композитора. Впрочем, одно имя упомянуто: Дюпора, главного танцовщика. Сообщено, что он умеет высоко прыгать и семенить ногами. Добавлено, что он получает 60 тысяч в год за «это искусство». Сообщение этих, казалось бы, пустяковых подробностей оправдывает цель, которую ставит перед собой автор: «показать, что ненужно, никчёмно само это зрелище. Потому что это сплошное притворство».
Следует ряд... разоблачительных подробностей. Первое впечатление Наташи после поднятия занавеса: «...с боков стояли крашеные картоны, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках». Одна из актрис сидела на низкой скамеечке, к которой был «приклеен сзади зелёный картон». Вместе с другими актрисами она пела что-то. Мужчина и женщина «изображали влюблённых». «Во втором акте были картины, изображающие монументы», и «дыра в полотне, изображающая луну». Прибежали какие-то люди и стали тащить прочь девицу, которая была «прежде в белом, а теперь в голубом платье». Но не утащили её сразу, а долго с ней пели, а потом её утащили <...>
Одним словом, вереница нелепостей и бьющая в глаза фальшь... Наташа видит спектакль (вначале) глазами автора. Толстой так же, как и она, в оперном спектакле не замечает музыки. Точнее: он не хочет её замечать. Ему нужно, чтобы в этот момент жизни Наташи она оказалась погружённой в омут притворства и ненатуральности... Тут мы подходим к самойсутитолстовскогозамысла (курсив мой. — Е.Б.). Оперный спектакль нужен в романе не сам по себе. Лживость сценического зрелища — прообраз двоедушия, бесчестности, лицемерия привилегированной светской элиты.
...На этот спектакль Наташа была приглашена Элен Безуховой — воплощением светской безнравственности — с умыслом. Для того чтобы, обманув, свести её со своим братцем Анатолем Курагиным, внешне благоприличным, но развращённым до мозга костей распутником. И будет ясно, почему столько страсти вложено Л.Толстым в подчёркнуто издевательское изображение лжи сценического зрелища. Ложь тлетворна, заразительна. И в театре она постепенно начинает оказывать своё действие на Наташу.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--