Реферат: Андрей Дмитриевич Сахаров (глазами физика)
АД начал расспрашивать меня об истории Закавказья: был разгар азербайджано-армянского конфликта и к нему обратились с коллективным письмом ученые Азербайджана с просьбой разобраться в истоках конфликта и помочь в осуществлении их справедливых требований, в сохранении статус-кво. Причина выбора АД на роль как бы третейского судьи была шита белыми нитками - ЕГ полуармянка, полуеврейка и поэтому в Баку, не зная "упрямства" АД, решили, что он будет на стороне армян и надо его как бы нейтрализовать. Я начал рассказывать АД о переплетенности территорий на Кавказе, о переселениях, выселениях, "чистках", и о том, как в надеждах на революционность Востока расширяли Азербайджан (туда и посейчас входит Саингило - район, населенный грузинами, Нагорный Карабах был когда-то могущественным ханством, но и это еще ни о чем не говорит, т.к. весь Азербайджан - исламизированная кавказская Албания (к Балканам она отношения не имела). Об "исконности" территорий говорить нельзя в принципе - на какой век исконность? Они десятки раз переходили из рук в руки и сам черт не разберет, кто есть кто). Осуществить справедливый трансфер, обмен территориями и населением, навсегда решить все проблемы? - нереально, это кровь и кровь, это смог бы только Сталин!
Второй идеальный вариант: полная демократия, люди станут толерантней, образованней, поймут, что человек важнее нации, воцарится благолепие и мир во человецех. Надо только подождать - и все образуется само собой с ростом Цивилизации с большой буквы. Но вот незадача - семьдесят лет советская власть воспитывала интернационализм, а он чуть ли не за день лопнул, в Узбекистане, с ссыльными месхами, в Сумгаите, где работало много армян. (ЕГ слушала молча, поджав губы, чувствовалось, что она, не полностью утерявшая связь с Кавказом, да и вообще больше в жизни претерпевшая, нечто подобное уже говорила и, вероятно, не раз.) Да еще нужно принять во внимание особенности мусульманского менталитета, а он так твердо и прочно запечатлевается в подсознании, что в принципе не поддается коррекции в более позднем возрасте. (Я в это время как раз заканчивал статью о некоторых особенностях формирования подсознания и накануне рассказывал ее АД, вышла она несколько позже и с посвящением уже его памяти...)
Так что сторонники обоих направлений - трансфера и демократизации (у нас им соответствуют Моледет и МЕРЕЦ) - прекраснодушные, честные и порядочные интеллигенты, но, увы, идеалисты! АД кивнул головой: "Идеалистов мы видели в избытке".
Я рассказал им об очень характерном поведении людей в этой ситуации. За несколько дней до того в Сухуми, в Доме композиторов проводилось традиционное совещание геофизиков Закавказья, на котором были и мы с женой. Когда в первый день мы вошли в зал, то с одного краю сидели армяне, с другого - азербайджанцы, так что представители Грузии создавали как бы кордон между ними. Мы-то попадали на такие обсуждения эпизодически, а остальные десятками лет работали вместе, в лабораториях и в поле, приезжая к соседям в гостиницы, как правило, не ходили, останавливались у коллег и т.д. А тут, насупившись, смотрят в стороны. Срочно пришлось пересмотреть порядок выступлений и хозяевам, вопреки традициям, выступать первыми. После второго или третьего доклада соседи справа и слева начали уже прямо обращаться друг к другу, вспомнились имена, особенности прежних работ, а после второго заседания уже справлялись о семьях, о детях. Но я все же решил проверить глубину их толерантности и на прогулке спросил приятельницу-армянку, как она вообще относится к Баку и его населению: милая интеллигентная женщину превратилась мгновенно в разъяренную кошку - никакие доводы на нее не действовали - "это у них в генах", повторяла она. Я уж был не рад, что затеял проверку, но для чистоты эксперимента следовало допросить с пристрастием и адекватного ей азербайджанца - реакция была такая же, если не более сильная! Тонкая, очень тонкая корка интеллигентности прикрывала моих собеседников. АД очень печально улыбнулся и попытался лишь отшутиться: "Они не физики-теоретики".
Над этой проблемой он думал до конца своих дней, к разговору мы вернулись еще раз, когда после кровопролития 9 апреля 89 г. они приехали в Тбилиси на два дня, чтобы перед открытием Первого Съезда народных депутатов прояснить для себя произошедшее и по возможности отговорить людей от голодовок и от эксцессов. Единственное, что придумал АД, - это статья в его проекте Конституции об исключении из Союза республики, допустившей национальный конфликт...
Сейчас я понимаю, что взрыв национализма в наше время - явление естественное и неотвратимое - это просто следствие основных особенностей человеческой психики, врожденного стремления любого homo sapience к своей индивидуализации, к выделению из окружающего мира. Пока люди жили малыми общинами, такое самовычленение происходило более иль менее естественно, но в наше время всеобщего уравнения если не в уровне жизни, то хотя бы в потенции, при превращении всей Земли в одну большую деревню множеству людей не хватает индивидуальных особенностей для самоидентификации - вот они и ищут, что могло бы выделить если не их поодиночке, то хотя бы некую группу, принадлежностью к коей можно гордиться. И начинают, естественно, такой процесс неудачники - "интеллигенты", мечтавшие о покорении мировых высот, но оказавшиеся на это неспособными.
Ярким образцом такого типа людей был несчастный параноик Звиад Гамсахурдия, первый президент Грузии, пытавшийся до того то затмить славу своего отца в литературе, то стать патриархом-католикосом Грузии, то главою диссидентского движения, а в итоге вызвавший кровавые и по сю пору не завершившиеся конфликты с осетинами и абхазами, мегрельский сепаратизм, массовый отъезд "некоренного" населения из толерантной некогда Грузии. АД когда-то был связан с Гамсахурдия в рамках Хельсинкского движения, но когда тот, после ареста, выступил по ТВ с покаянием, раскаиваясь публично в своем антисоветском поведении, АД, конечно, прекратил с ним отношения. Я был далек от всех этих перипетий и, подвозя АД к своему дому, предложил заехать за Звиадом, он жил неподалеку, или позвонить и пригласить его к нам. АД, ничего не объясняя, сухо отказался, а через год, после тбилисских событий 1989 года, поехал в местное ЦК прося об его освобождении из-под ареста. Но согласно старому житейскому принципу, гласящему, что "никакой благородный поступок не остается без воздаяния", получилось и тут: в интервью, напечатанном в "Огоньке", на вопрос корреспондента "А можно ли считать Грузию, в которую входят две автономные республики и автономная область, империей?" АД, мол, отвечает "Да". Трудно даже представить какую ожесточенную травлю Гамсахурдия и его приверженцы, а ими в тот момент, было большинство и притом экспансивно громогласное большинство, подняли против АД, ЕГ и "вообще российских интеллигентов, псевдодемократов и колонизаторов".
И хотя через несколько дней в одной из газет, кажется в "Литературке", были приведены слова АД о том, что он видимо, просто задумавшись, кивнул головой корреспонденту, что тот принял за согласие и даже не визировал текст интервью, шум в Грузии, выгодный Звиаду, долго не утихал. Единственный человек, осмелившийся открыто выступить против национального ослепления, философ Мераб Мамардашвили был доведен травлей до инфаркта в зале ожидания в аэропорту и умер без медицинской помощи.
Нам всем - АД, ЕГ и мне - проще было обсуждать проблему на примере Грузии, где действовали знакомые люди, была очевидна подоплека всех их ламентаций, но в точности такие же явления имели место в Ирландии, на самом западе Западной Европы (подчеркнем, Европы!), на Балканах (этом европейском аппендиците, как его называли в начале века), в Испании, в Индии, они неизбежны в Африке по мере ее развития. В арабском мире национальные проблемы сдерживаются тем, что Коран не переводится на диалекты, фактически языки разных стран, но декларируемое их единство вряд ли сохранится с ростом местной амбициозной, как и всюду, интеллигенции.
Вот этой силы национализма не мог понять и не учитывал в своей программе АД. К тому же он, воспитанный на старорусской, точнее, европейской культуре не понимал и не принимал во внимание особенностей Востока, его психологии.
Как рационалист, как ученый-естественник АД в начале своей общественной деятельности считал, что главное - выявить негативные явления, понять их особенности и корни и тогда можно будет убедить власти провести необходимые реформы, даже кардинальные. Поэтому первые обращения он писал для правительства и только ему их и адресовал. Уверенность его в том, что к его анализу прислушаются, это не просто наивность - прислушались ведь, вопреки мнениям военных, к его соображениям о том, что нельзя больше проводить испытания ядерного оружия на поверхности Земли и в атмосфере, был ведь заключен такой международный договор. Следовательно, можно и дальше пытаться воздействовать на политиков. И только полная неудача этих попыток вовлекла его в диссидентское движение, показала нереформируемость советского строя, хотя он до конца оставался сторонником постепенного, только эволюционного его изменения с сохранением традиционных социальных гарантий.
Думаю, что если бы не его нелепая и такая преждевременная кончина, история постперестроечной России, а скорее всего и Союза сложилась бы по-иному.
АД не был вундеркиндом, но его отец, известный преподаватель-методист, автор учебников и выдержавшего много переизданий задачника по общей физике, рано определил способности сына и рекомендовал ему нужные книги. В университете он особенно не блистал, тем паче, что его студенчество пришлось, в основном, на время войны, заканчивалось в эвакуации (в армию не взяли по состоянию здоровья). Так что после университета он был распределен на военный завод, где занимался метрологией, сделал несколько изобретений, которыми очень гордился - инженерская жилка всегда была его сильным местом и особенно ярко проявлялась в работах на "объекте", т.е. над бомбой. АД очень сожалел, что там за изобретения не выдавались авторские свидетельства (ему очень понравились у меня такие грамоты - и это не единственная сохранившаяся у него детская черта!)
Но помимо текущей работы он произвел несколько теоретических расчетов, переслал через отца Игорю Евгеньевичу Тамму, был вызван в Москву и принят в аспирантуру ФИАНа (Физического института им. Лебедева Академии наук СССР), где и проработал всю жизнь кроме лет, проведенных на закрытой работе. Здесь же защитил кандидатскую - в те годы для этого не требовалась предварительная публикация, и опубликовал три статьи по ядерной физике и по теории электронов. Тогда же, как мне АД рассказывал, он рассчитал некоторые явления, в те годы абсолютно не наблюдаемые, но ставшие после изобретения лазеров основой, так называемой нелинейной оптики, бурно развивающейся после 1962 года. Статья тогда не была то какой-то причине напечатана, а приоритет АД закреплен, о чем он очень сожалел, остался лишь слабый след в виде сноски в другой публикации. Я со слов АД написал в двух своих работах о его расчетах, но саму статью при издании в 1995 г. сборника его научных трудов найти не удалось, так что первое его фундаментальное открытие, по-видимому, утеряно.
Вскоре он был "мобилизован" (именно с такой формулировкой) на закрытый объект, в группу Тамма, которую после отъезда Тамма сам и возглавил. Здесь в 1950 году он вместе с Таммом, который всегда подчеркивал, что основная идея принадлежит АД, разработал метод удержания плазмы. Суть дела вот в чем: имеется вещество, точнее смесь ионов и электронов с температурой, скажем, в миллион градусов (а может и в сто миллионов). В какой сосуд поместить этот газ, чтобы он не разлетелся, если нет и не может быть вещества с температурой плавления выше 5000 градусов? (Напомню, что температура поверхности Солнца около 6000 градусов.)
Ответ АД был гениально прост: сосуд из вещества не нужен вообще - задача ведь в том, чтобы удержать быстрые заряженные частицы, а для этого достаточно окружить их такими магнитными полями, которые будут заворачивать назад все заряды, пытающиеся выпрыгнуть - это и будет "магнитная бутылка". Сразу замечу, что все поистине гениальное кажется предельно простым тогда, когда оно уже осуществлено, и кажется странным, что до него не додумался первый встречный. Много позже выяснилось, что к такой же идее пришел и знаменитый уже тогда американский теоретик Э.Теллер, прозванный отцом американской водородной бомбы, но Теллер был на тринадцать лет старше, работал с Эйнштейном, Бором, Ферми, был признанным авторитетом, а АД - фактически новичок в науке!
Именно по пути, предложенному Сахаровым и Теллером, идут и посейчас работы по управляемому термоядерному синтезу, единственному и практически безграничному источнику энергии будущего. Только в 1988 году оба ученых встретились на несколько минут во время единственной поездки АД в Штаты и нашли, по словам Теллера, что у них много общего во взглядах на мир и на будущее. (Вспоминается как в советское время Теллера иначе как людоедом и главным пособником мирового империализма не называли.)
Следующее принципиальное достижение Сахарова - многослойная конструкция расщепляющих материалов. Именно эта конструкция, здесь велика и роль В.Л.Гинзбурга, привела к тому, что водородная бомба была создана в СССР раньше, чем в США. Сам принцип такой слойки долго назывался, неофициально, конечно, сахаризацией и послужил одним из начал многочисленных легенд. Способствовало легендотворчеству и то, что огромную роль в экспериментальной проверке сыграл замечательный физик В.А.Цукерман: полностью ослепнув, он продолжал, благодаря неустанной помощи жены, руководить сложнейшими экспериментами, а фамилии у него и у АД этимологически совпадают, вот и возникли разговоры, что настоящая фамилия АД - Цукерман, в какой-то момент их, видимо, подхватили на всякий случай и в ГБ.
Но еще до начала этих работ по "горячему" термоядерному синтезу АД выдвигает такую ошеломительно остроумную идею: для того, чтобы началась термоядерная реакция, такая, которая идет в звездах, нужно нагреть вещество до многих миллионов градусов - нужно, чтобы ядра сблизились, а они ведь одноименно заряжены и отталкиваются, поэтому их и нагревают, увеличивают их скорость. При столкновениях же нейтральных атомов ядра, диаметры которых в десять тысяч раз меньше диаметра атома, находятся слишком далеко друг от друга и поэтому не взаимодействуют. А что если взять и заменить электрон в атоме на более тяжелую частицу - на мю-мезон: он в 207 раз тяжелее, значит, радиус атома во столько же раз уменьшится, и ядра столкнувшихся атомов смогут провзаимодействовать - и все это без нагрева! Вот из таких соображений (когда они высказаны, то кажутся очень, даже очень простыми) возникла новая и перспективная область исследований - мю-мезонный ядерный катализ. (Надо добавить только, что схожая идея, менее обоснованная, ранее выдвигалась в Штатах.)
Следующая идея совсем проста: получение сверхсильных магнитных полей. Как? Известно ведь, что если через катушку пропустить ток, то в ней возникает магнитное поле и внутри нее проходят магнитные силовые линии. Если в этот момент катушку сжать, то силовые линии внутри нее сблизятся, т.е. напряженность поля возрастет. Следовательно, можно построить взрывной генератор, в котором можно будет измерять параметры веществ в экстремальных условиях рекордно сильных полей - это одна из немногочисленных групп работ АД вместе с экспериментаторами, подтвердившими все расчеты.
Не нужно, конечно, думать, что все работы АД гениальны и открывают новые горизонты познания, так не бывает. Во время пребывания на объекте он был слишком занят повседневной и очень трудоемкой работой прикладного, т.е. оружейного характера. На вопросы, почему он не ушел сразу - отвечал словами Э.Ферми, находившегося в таком же положении: "Там была и интересная физика". Но, кроме того, он верил тогда, что необходим ядерный паритет и что только создание атомного оружия спасло мир от третьей мировой войны - и в этом он был, несомненно, прав!
А потом он начал, примерно с 1965 года, как бы заново учиться. Первые работы того времени вовсе не плохи, но их мог бы написать и не Сахаров.
Но уже через два года он снова впереди и притом в совершенно иной области: АД предлагает принципиально новую теорию гравитации, в которой тяготение не есть изначально присущее свойство материи, а связано с упругостью пространства. (Ограничусь этими не очень внятными словами, иначе придется вдаваться в многословные пояснения.) Тут уже АД вступает в самые сложные, наиболее фундаментальные области исследований.
Многие его недоброжелатели говорили обычно так: ну да, был такой юный гений, надежда, как считали, всей советской науки, но он ведь пошел по прикладной части, не фундаментальной, то ли растратил себя, то ли просто не сдюжил - "хай тех" это вам не наука - инженерия, вот теперь и вдарился в диссидентство!
Говорили это все и АД, как бы с соболезнованием, он усмехался.
И тут пошли работы, и какие работы, какие теории!
О теории происхождения гравитации я говорил. За нею последовали теория барионной асимметрии Вселенной и распада протона, теория стрелы времени в многолистной Вселенной, возможности раскрытия во время Большого Взрыва и рождения Вселенной иного числа пространственных и (целиком его идея!) временных измерений...
Последние три статьи он написал в Горьком, в ссылке, в одиночестве (точнее, с ЕГ, но она не физик, а врач-педиатр) - это подвиг не только мысли, но и подвиг воли, обдумывались они во время голодовок, насильственного кормления, угроз (и не только себе, но и жене), в окружении вертухаев... Проглядите курсы всемирной истории и попробуйте найти нечто подобное, тянущееся семь лет и приведшее к новым парадигмам в фундаменте науки!
Как можно оценить их значимость? Если оценивать по числу публикаций, как делали когда-то в СССР, то их меньше, чем у многих эмэнэсов: 35 чисто научных статей за всю жизнь, включая сюда и кандидатскую диссертацию, а у некоторых коллег-академиков выходило - в соавторстве, конечно, - и по более ста за год. Но есть и иные критерии, наиболее популярный - ежегодник "Индекс цитирования", в котором можно прочесть, кто в текущем году данную работу цитировал, причем не в обзоре, не в книге, а только в научной же работе. Так вот по этому показателю АД впереди множества исследователей уже много лет: регулярно на одни и те же его статьи ссылаются, а следовательно используют, пытаются продолжить, развить, оспорить не менее восьмидесяти физиков - его работы и идеи не стареют, и их глубину ничто новое не затмевает!