Реферат: Безопасность российской семьи и перспективы развития социальной работы
Галина Силласте, профессор социологии, доктор философских наук
В российском обществе за последние десять лет немало сделано для становления социальной работы, определения ее теоретических и методических основ, создания организационной и, что особенно важно- кадровой базы. Однако российский опыт развития рыночных отношений, а особенно их социальные последствия для каждой российской семьи, требуют от нас определенного переосмысления стратегии и тактики социальной работы, уточнения ее места в системе взаимодействия личности и семьи с самыми разнообразными социальными институтами. В связи с этим хотела бы поделиться своими соображениями об особенностях социальной работы в России в начале первого десятилетия нового столетия.
В основу анализа положу семь тезисов.
Тезис первый: социальная политика- это инструмент обеспечения социальной безопасности общества как стратегической цели государства, а социальная работа-тактика достижения этой цели.
Определю сущность понятия «социальной безопасности». Это состояние защищенности личности, социальной группы или общности от угроз нарушения их жизненно важных интересов, социальных прав и свобод: права на жизнь; на труд и его справедливую оплату; право на бесплатное образование; охрану здоровья и медицинское обслуживание; на доступный отдых, а также право на гарантированную социальную защиту и социальное обслуживание со стороны государства.
Социальная безопасность и социальная политика неотделимы друг от друга. Образно говоря, это две стороны одной медали. На самом деле, чем реалистичнее социальная политика государства, чем более она материально подкреплена, тем более обеспечена безопасность семьи и каждого его члена. Я бы сказала более того – социальная политика-это своего рода инструмент обеспечения безопасности семьи, программа деятельности государства по укреплению семьи. Как обстоит у нас дело с социальной политикой?
Фактически, начиная с 1992 года, в российском политическом лексиконе произошла своеобразная и болезненная метаморфоза. Понятие «социальной политики» во многих официальных документах государства было вытеснено понятием «социальной защиты». От кого надо защищать миллионы российских семей? Отвечу – от собственного государства. За последнее десятилетие оно привело в состояние упадка все то, чем мы гордились в прошлые советские годы: науку, образование, здравоохранение, культуру, здоровый и дешевый массовый отдых.
Мне могут возразить: ведь у нас имеются многочисленные законы и правительственные решения по вопросам социальной политики. Да, имеются. Например, постановление Правительства России от 26 февраля 1997 года «О программе социальных реформ в Российской Федерации на период 1996-2000 годов». Или постановление (от марта того же года) «О структурной перестройке и экономическом росте в 1997-2000 годах».
Однако анализ показывает, что основные положения этих программ не выполнены и не могут быть выполнены в таких отраслях социальной сферы как: образование (от дошкольного до высшего), обеспечение жильем, реформирование системы социальной поддержки семьи, женщин, детей, молодежи. С полным основанием можно сказать, что в начале нового столетия у нас еще нет четкой и обоснованной социальной политики государства. Оно отказалось от патерналистских функций (которые кстати говоря, существуют и совершенствуются во всех развитых странах) и фактически свело до архиминимума свои вложения в социальную сферу, переложив расходы прежде всего на кошельки самих граждан, а отчасти – на неправительственные и региональные организации, субъекты Федерации, на местные органы власти.
В итоге за 10 лет доля расходов населения на оплату услуг в образовательных учреждениях (в общих расходах на образование) увеличилась с менее чем 2% до 13%; в расходах на здравоохранение – с 2% до 13%, а с учетом покупки лекарств – до 25-26%. По этому показателю мы уже перегнали все западноевропейские страны и приближаемся к «недоразвитым» (или «развивающимся»). О каком социальном иждивенчестве можно здесь говорить?
Второй тезис: влияние социальной безопасности на субъекты и объекты социальной работы носит дифференцированный характер.
Постоянные объекты социальной безопасности – личность и семья, их жизненно важные интересы и права. Но объекты социальной безопасности и соответственно – социальной работы в конкретных условиях могут меняться по мере изменений условий в обществе. Сегодня – это социально ущербные группы, ущемленные реформами: дети, военнослужащие, женщины, инвалиды, беженцы, пенсионеры и пожилые люди.
Не могу не согласиться с авторами книги «Взаимосвязь социальной работы и социальной политики» изданной в 1997 г. под редакцией англичанина Ш. Рамон и переведенной на русский язык), которые утверждают: «В России социальная работа и социальная политика находятся сейчас в стадии становления», «так как вся структура социальных служб претерпевает в настоящее время существенную трансформацию» (М. , 1997, с. 9-10). Да, это так. Законодательной базой этого процесса является Федеральный закон «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации», принятый в ноябре 1995 г. Исходя из Закона, можно вывести контуры поля социальной работы и деятельности субъектов социальной работы. Это – государственные предприятия и учреждения социального обслуживания, аналогичные муниципальные предприятия и учреждения, находящиеся в ведении органов местного самоуправления, а также граждане, занимающиеся предпринимательской деятельностью по социальному обслуживанию населения без образования юридического лица.
Некоторые количественные характеристики российского «поля» социальных услуг, субъектов социальной работы. За 1995-1999 годы число учреждений социального обслуживания и оказания помощи семьи и детям возросло более, чем в 2 раза и составляет 2240 единиц. Конечно, этого еще не достаточно. Создано 8 государственных кризисных центров, которые только в 1998 году оказали помощь почти 5 тысячам женщин и более тысячи семей. Действуют также 33 кризисных центра (из которых 10-это центры помощи женщинам-жертвам насилия). Эти центры созданы преимущественно неправительственными женскими организациями на зарубежные гранты.
Своеобразие форм социальных центров велико: комплексные центры социального обслуживания населения, территориальные центры социальной помощи семье и детям; социально-реабилитационные центры для несовершеннолетних; социальные приюты для детей и подростков; дома ночного пребывания; специальные дома для одиноких престарелых людей; центры экстренной психологической помощи по телефону (телефоны доверия) и другое.
Очень активную роль в социальной работе сейчас играют неправительственные организации, особенно женские. Официально зарегистрировано более 650 неправительственных организаций на уровнях федеральном и межрегиональном уровнях. В целом в городах и селениях России работают до 15 тысяч неправительственных женских организаций. Государство строит свою работу со многими неправительственнымиорганизациями на основе договоров о совместной деятельности. Заслуживает внимание подписание соглашений о социальном партнерстве между государственными органами и общественными организациями, хотя эта форма широкого развития еще не получила.
Тезис третий: бедность как фактическая и долгосрочная угроза социальной безопасности семьи и фон деятельности социальных работников.
Из многих социальных угроз социальной безопасности семьи, остановлюсь на двух, на мной взгляд, решающих: массовой бедности и насилии, охватившим все слои российского общества.
Разумеется, бедность – это социальное явление неотделимое от всей истории развития человечества. В настоящее время на планете 1, 5 миллиарда людей, ежедневный доход которых не превышает одного доллара. Но российская бедность конца XX столетия отличается своей, я бы сказала неповторимой, спецификой. Заключается она в том, что наша страна стала нищей всего за 10 лет – мгновение в мировой истории. Всего за десятилетие непродуманных, навязанных нам экономических реформ, Россия превратилась из некогда могущественной державы СССР – в одну из бедных стран мира. По данным специалистов, нам потребуется более полувека, чтобы по производству топлива, электроэнергии, металла, продовольствия достигнуть уровня 1990 года. А легкой промышленности для решения этой же задачи необходимо 140 лет. Вдумайтесь – почти полтора века (!).
По данным социологических исследований, численность населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума в 1998 году составляла более 30 миллионов человек. Если добавить к ним тех, кто проживает на уровне прожиточного минимума, то в категорию бедных в России можно зачислить от 60 до 80%процентов населения страны. Причем, имеются районы с особенно низким уровнем жизни. Полюс бедности это: Агинский, Бурятский автономный округ. Здесь средний доход на душу населения составляет 44% прожиточного минимума. Всего в России имеются сейчас 42 региона, где средний доход на человека либо ниже порога бедности, либо- на его уровне. Как это не покажется парадоксальным, но даже в Москве, по данным официальной городской статистики в феврале 2000 года 52, 2 % москвичей имели доходы ниже прожиточного минимума (Хотя именно в Москве проживает и от 60 до 80% всех российских «миллионщиков»).
Особенно тяжелое материальное положение сложилось в семьях, имеющих детей. По социологическим данным, из общего числа семей с 3-мя детьми 70% являются бедными, а с четырьмя и более детьми – 90%.
Помимо семей с тремя и более детьми к бедной или даже нищей части населения относятся также пенсионеры и военнослужащие, женщины и дети, инвалиды. Некоторые из них порвали связи с обществом и оказались на «социальном дне», полностью деградировав как личности. Особому риску оказаться за чертой бедности подвергаются женщины в возрасте от 30 до 54 лет. В составе населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума женщины этих возрастных групп составили 6, 7 миллионов человек.
Каковы социальные последствия бедности в семье, активизирующие потребность в социальной работе?
Пожалуй, одним из наиболее существенных последствий является духовная депрессия в семьях, ведущая к возникновению острейших внутрисемейных конфликтов; взаимной ожесточенности членов семей и даже к самоубийствам.
Беда в том, что если семья оказавшаяся в условиях крайней бедности и фактического распада, сама не обратится за социальной помощью, то оказывается брошенной на произвол судьбы, предоставленной самой себе. Социальная безопасность семьи в этом случае оказывается фундаментально подорванной.
Особенно острая ситуация складывается в неполных семьях. Именно в такого рода семьях чаще всего возникают проблемы брошенных детей, их преступной продажи, социального сиротства, суицида женщин и проституции (в том числе малолетней). Неудивительно, что по количеству самоубийств Россия занимает сегодня одно из первых мест в Европе. Никогда ранее мы не сталкивались с этой проблемой как с массовым социальным явлением (особенно среди мужчин).
Тезис четвертый: жертвы насилия в обществе и в семье как объекты социальной работы. Можно с полным основанием сказать, что насилие в различных его формах является сейчас самым распространенным социальным бедствием в России.
По результатам всероссийского опроса общественного мнения, лишь 6% россиян уверены в том, что «нынешнее государственное устройство обеспечивает им личную безопасность». Зато в 16 раз больше тех, кто думает «с точностью наоборот» (ответы 91 % респондентов: «нет не обеспечивает».) В таких условиях семья по сути вынуждена заниматься самообороной и формы ее далеко не всегда «мирные». В конце 90-х годов российская семья перестала быть надежной и безопасной крепостью перед лицом внешнего мира, а стала фактически «полигоном насилия» в отношении своих же собственных членов.
В водовороте гибельных экономических реформ и массового обнищания населения, расширяются все формы насилия в семье от физического до сексуального, включая психологическое и скрытое экономическое принуждение. Последнее особенно типично для семей «новых русских». Но следует подчеркнуть, что «домашнее насилие» проявляется во всех типах семей, независимо от уровня их обеспеченности.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--