Реферат: Биологическое и социальное в психике человека

Проблема биологического и социального имеет для научной психологии решающее значение.

Я, разумеется, не имею в виду представить здесь обзор работ, которые велись в Советском Союзе в рамках этой проблемы на протяжении многих лет. Я ограничусь изложением только некоторых итогов последних исследований, которые были выполнены мной вместе с моими сотрудниками Ю.Б.Гиппенрейтер, О.В.Овчинниковой и другими в Московском университете.

Исследования эти были посвящены изучению особенностей человеческого слуха. Почему же в ходе разработки проблемы биологического и социального мы пришли к исследованию такой специальной области, как область слуховых ощущений? В чем состоял замысел наших исследований? Чтобы ответить на эти вопросы, я должен буду остановиться на тех идеях и гипотезах, которые были для нас ведущими. Это прежде всего идея о том, что развитие психических функций и способностей, специфических для человека, представляет собой совершенно особый процесс. Процесс этот принципиально отличается не только от процесса развертывания биологически унаследованного поведения. Он отличается также и от процесса приобретения индивидуального опыта. Развитие, формирование психических функций и способностей, свойственных человеку как общественному существу, происходит в совершенно специфической форме - в форме процесса усвоения, овладения. Постараюсь объяснить, что я под этим разумею. На протяжении истории человеческого общества люди прошли огромный путь в развитии своих психических способностей. Тысячелетия общественной истории дали в этом отношении гораздо больше, чем сотни миллионов лет биологической эволюции животных. Конечно, достижения в развитии психических функций и способностей накапливались постепенно, передаваясь от поколения к поколению. Значит, достижения эти так или иначе закреплялись. В противном случае их прогрессивное и к тому же все ускоряющееся развитие было бы невозможно.

Но как именно эти достижения могли закрепляться и передаваться следующим поколениям? Могли ли они закрепляться в форме морфологических, биологически наследуемых изменений? Нет. Хотя биологическая наследственность, конечно, существует и на уровне человека, однако ее действие прямо не распространяется на те приобретения в сфере психического развития, которые человечество сделало на протяжении последних 40 или 50 тысячелетий, т. е. после того, как современный тип людей биологически окончательно сложился и человеческое общество перешло от предыстории к историческому развитию - процессу, полностью, управляемому действием объективных общественных законов. Начиная с этого момента достижения в развитии психических способностей людей закреплялись и передавались от поколения к поколению в особой форме, а именно в форме внешнепредметной, экзотерической. Эта новая форма накопления и передачи филогенетического (точнее, исторического) опыта возникла потому, что характерная для людей деятельность есть деятельность продуктивная, созидательная. Такова прежде всего основная человеческая деятельность - труд.

Фундаментальное, поистине решающее значение этого факта было открыто более 100 лет тому назад. Открытие это принадлежит основоположнику научного социализма Марксу. Труд, осуществляя процесс производства (в обеих его формах - материальной и духовной), кристаллизуется в своем продукте, То, что со стороны субъекта проявляется в форме деятельности (Unruhe), то в продукте выступает в форме покоящегося свойства (ruhende Eigenschaft), в форме бытия или предметности (Маркс). Процесс этого превращения можно рассматривать с разных сторон и в разных отношениях. Можно рассматривать его со стороны количества затрачиваемой рабочей силы в отношении к количеству произведенного продукта, как это делает политическая экономия. Но можно рассматривать его и со стороны содержания самой деятельности субъекта, абстрагируясь от других его сторон и отношений. Тогда указанное превращение человеческой деятельности в ее продукт выступит перед нами как процесс воплощения в продуктах деятельности людей их психических особенностей, а история материальной и духовной культуры - как процесс, который во внешней, предметной форме выражает достижения способностей человеческого рода (Menschengattung).

Таким образом, процесс исторического развития, например ручных орудий и инструментов, с этой стороны можно рассматривать как выражающий и закрепляющий достижения в развитии двигательных функций руки, усложнение фонетики языков - как выражение усовершенствования артикуляции и речевого слуха, а прогресс в произведениях искусств - как выражение развития эстетических способностей.

Даже в обыкновенной материальной промышленности под видом внешних вещей мы имеем перед собой "опредмеченные" человеческие способности - Wesen Krafte des Menschen (Маркс). Мысль эта имеет для научной психологии совершенно генеральное значение. Однако в полной мере значение это выступает при анализе другой стороны процесса: при рассмотрении его не со стороны опредмечивания (Vergegenstandigung) человеческих способностей, а со стороны их усвоения, присвоения (Aneignung) индивидами.

Перед вступающим в жизнь индивидом не "ничто" Хейдеггера, но объективный мир, преобразованный деятельностью поколений. Однако этот мир предметов, воплощающих человеческие способности, сложившиеся в процессе развития общественно-исторической практики, в этом своем качестве не дан индивиду изначально. Чтобы это качество, эта человеческая сторона окружающих объектов открылась индивиду, он должен осуществить активную деятельность по отношению к ним, деятельность, адекватную (хотя, конечно, и не тождественную) той, которую они в себе кристаллизовали.

Это, разумеется, относится и к объективным идеальным явлениям, созданным человечеством, - к языку, понятиям и идеям, творениям музыки и пластических искусств. Итак, индивид, ребенок не просто "стоит"" перед миром человеческих объектов. Чтобы жить, он должен активно и адекватно действовать в этом мире. Но это только одно условие того специфического процесса, который мы называем процессом усвоения, присвоения или овладения.

Другое условие состоит в том, чтобы отношения индивида к миру человеческих объектов были опосредствованы его отношениями к людям, чтобы они были включены в процесс общения. Это условие всегда налицо. Ведь представление об индивиде, о ребенке, находящемся один на один с предметным миром, - это совершенно искусственная абстракция. Индивид, ребенок не просто брошен н человеческий мир, а вводится в этот мир окружающими людьми, и они руководят им в этом мире. Объективная необходимость и роль общения в развитии человека достаточно хорошо изучены и психологии, и об этом нет надобности говорить. Итак, общение в своей первичной форме, в форме совместной деятельности, или в форме общения речевого составляет второе обязательное условие процесса усвоения индивидами достижений общественно-исторического развития человечества.

Чтобы более полно выяснить смысл этого процесса, мне остается сказать, что он представляет собой процесс воспроизведения индивидом способностей, приобретенных видом Homo Sapiens в период его общественно-исторического развития. Таким образом, то, что на уровне животных достигается действием биологической наследственности, то у человека достигается посредством усвоения - процесса, который представляет собой процесс очеловечивания психики ребенка. И я могу лишь согласиться с мыслью профессора Пьерона, который в лекции об очеловечивании говорил: "Ребенок в момент рождения лишь кандидат в человека, но он не может им стать в изоляции: ему нужно научиться быть человеком в общении с людьми". Действительно, все специфически человеческое в психике формируется у ребенка прижизненно. Даже в сфере его сенсорных функций (казалось бы, столь элементарных!) происходит настоящая перестройка, в результате которой возникают как бы совершенно новые сенсорные способности, свойственные исключительно человеку. Формирование новых специфически человеческих способностей в области слухового восприятия мы и сделали предметом подробного экспериментального изучения.

У животных не существует членораздельной звуковой речи, у них не существует и музыки. Мир звуков речи, как и мир музыки, - это творение человечества. В отличие от природных звуков речевые и музыкальные звуки образуют определенные системы с присущими только им особыми образующими и константами. Эти образующие, эти константы и должны выделяться слухом человека. Для речевых звуков (я имею в виду не тональные языки) главными образующими и константами являются, как известно, специфические тембры, иначе говоря, характеристики их спектра, Напротив, их основная частота не несет смысло-различительной функции, и в восприятии речи мы от нее обычно отвлекаемся. Иначе обстоит дело с музыкальными звуками. Их главная образующая есть высота, а их константы лежат в сфере звуковысотных отношений. Соответственно речевой слух - это слух в основе своей тембровый; музыкальный же слух есть слух тональный, основанный на способности выделения из звукового комплекса высоты и высотных отношений. Исследованием именно этой способности слуха мы и занялись в нашей лаборатории.

Мы начали с очень простой задачи: мы хотели измерить у наших испытуемых пороги различения высоты двух последовательно предъявляемых звуков. Но здесь мы натолкнулись на существенное затруднение, Это затруднение состоит в том, что для успеха измерений такого рода необходимо, чтобы звуки сравнивались только по искомому параметру, т. е. в нашем случае по основной частоте. Однако, как это было неоднократно показано, в силу определенных физико-физиологических причин любой звук, даже синусоидальный, получаемый посредством электрического генератора, воспринимается как обладающий тембровой окраской, которая меняется - при изменении высоты. Так, например, высокие звуки воспринимаются в качестве более "светлых", а более низкие - в качестве более "темных" или более "тяжелых". Поэтому для нашей цели мы не могли ограничиться применением классического метода измерения порогов тонального слуха. Мы должны были найти новый метод, который бы полностью исключал возможное влияние на оценку сравниваемых по основной частоте звуков неизбежно изменяющихся микротембральных их компонентов.

Такой метод нам удалось создать. Он состоял в том, что мы давали для сравнения по высоте два последовательных звука разного спектрального состава. Один из них (постоянный) приближался по своему спектру к русской гласной у, другой (варьирующий) - к резкому и. Длительность звуков была 1 с, интервал между сравниваемыми звуками - 0,5 с. Уровень интенсивности был 60 дБ. Опыты проводились по схеме "метода постоянных раздражителей" в зонах частот от 200 до 400 Гц. Описанный метод (я буду называть его "сопоставительным") ставит испытуемого перед очень своеобразной задачей: он должен сравнивать звуки типа у и типа и только по их основной чистоте, отвлекаясь от их спектрального состава. Задача эта, характерная для музыкального слуха, является в известном смысле противоположной той, которая специфична для слуха речевого, тембрового.

Мы применяли этот метод вслед за измерением порогов по классическому методу, т. е. с помощью сравнения высоты монотембральных звуков. Таким образом, мы получали для каждого испытуемого два порога: один по обычному методу, другой по предложенному нами. Первый я буду, как обычно, называть дифференциальным порогом, второй - "порогом выделения".

Мы начали с того, что измерили оба эти порога у 93 взрослых испытуемых в возрасте от 20 до 35 лет. Вот некоторые результаты, которые мы получили в этой первой серии опытов. Все наши испытуемые разделились на три следующие группы.

У первой группы (13%) переход к опытам со звуками разного тембра не вызывал изменения порогов. У второй, самой многочисленной группы (57%) пороги выделения по сравнению с дифференциальными порогами возрастали. Наконец, испытуемые третьей группы (30%) оказались вовсе не способными решить задачу на сравнение звуков у и и по основной частоте: звук и всегда воспринимался ими как более высокий даже в той случае, если объективно он был ниже звука у более чем на октаву. И это после тщательных разъяснений задачи и многих демонстраций! Испытуемые этой группы обнаружили таким образом своеобразную тональную глухоту - явление, которое при применении классического метода измерения порогов полностью маскируется, о чем ясно говорит факт отсутствия корреляции между величинами порогов, измеренными обоими методами. Очевидно, в опытах по классическому методу испытуемые, принадлежащие к этой группе, сравнивают звуки не по их основной частоте (т. е. по их музыкальной высоте), а по их суммарной характеристике, включавшей микротембральные компоненты, которые, по-видимому, являются для них доминирующими. Обратимся теперь к испытуемым первой группы, у которых никакого повышения порогов при переходе к оценке высоты звуков у и и не происходит. Это испытуемые с хорошим тональным слухом. Действительно, когда мы собрали дополнительные сведения о наших испытуемых, то оказалось, что испытуемые, принадлежащие к этой группе, проявляют известную музыкальность. промежуточное место между первой и третьей группами занимает вторая группа. У части испытуемых этой группы пороги выделения превышали пороги различения менее чем в два раза, что говорит об удовлетворительном развитии у них тонального слуха; наоборот, у некоторых испытуемых пороги выделения были выше порогов различения во много раз, т. е. они приближались к группе тонально глухих.

Таковы были результаты наших первых опытов. Они поставили ряд вопросов, которым мы и посвятили свои дальнейшие исследования.

Прежде всего это был вопрос о том, по какой причине у значительной части наших испытуемых тональный слух не сформировался. Исходя из той идеи, что тембральный слух формируется в процессе овладения языком, а слух тональный - в процессе овладения музыкой, мы выдвинули следующее предположение: по-видимому, если ребенок очень рано овладевает тембровым по своей основе языком, что необходимо приводит к быстрому развитию вербального тембрового слуха, то формирование собственно тонального слуха может у него затормозиться. Последнее тем более вероятно, что высокоразвитый вербальный слух способен в некотором смысле компенсировать недостаточное развитие слуха тонального. Поэтому если жизнь данного индивида складывается так, что задачи, требующие выделения в звуковых комплексах основной частоты, и в дальнейшем не становятся для него актуальными, то тональный слух у него не формируется, и он остается тонально глухим.

Можно ли проверить, хотя бы косвенно, это предположение? Мм попытались это сделать. Мы рассуждали так: если наше предположение правильно, то тогда среди испытуемых, родной язык которых принадлежит к тональным языкам (т. е. таким, в которых смыслоразличительную функцию имеют и чисто тональные элементы), не может быть тонально глухих, ведь овладение родным языком должно одновременно формировать у них также и тональный слух.

Действительно, опыты, проведенные с 20 вьетнамцами (вьетнамский язык тональный), дали такие результаты: у 15 испытуемых из 20 переход к сравнению разнотембровых звуков или вовсе не вызвал повышения порога, или вызвал незначительное их повышение; только у пяти испытуемых пороги повысились более значительно, но при этом четверо из них оказались из средних районов Вьетнама, где население говорит на языке с менее выраженной ролью тональных элементов. Ни одного случая тональной глухоты или очень резкого повышения порогов выделения в этой группе испытуемых мы не нашли.

Эти результаты, кстати сказать, полностью согласуются с фактом, отмеченным проф. Тейлором (Кейптаун) . По словам этого автора, "тональная глухота" (tone deafness) при отсутствии физиологических дефектов, составляя обычное явление в Англии или Америке, практически не известна среди африканских племен, чей язык использует интонирование гласных". Конечно, результаты опытов с вьетнамцами не дают еще прямого доказательства нашей гипотезы. Но как можно прямо доказать, что сенсорные способности, которые отвечают миру явлений, созданных обществом, являются у человека не врожденными, а формируются прижизненно в результате овладения этими явлениями? Очевидно, это можно сделать только одним путем - попытаться сформировать такую способность в лабораторных условиях. По этому пути мы и пошли.

Чтобы формировать процесс, нужно предварительно представить себе структуру данного процесса, его физиологический механизм. В настоящее время существуют, как известно, две точки зрения на общий механизм сенсорных процессов. Одна из них, более старая, состоит в том, что ощущение есть результат передачи в сенсорные зоны возбуждения, возникшего в органе-рецепторе. С другой, противоположной точки зрения, обоснованной в ХIХ в. выдающимся русским физиологом Сеченовым, сенсорные процессы необходимо включают в свою структуру также моторные акты с их проприоцептивной сигнализацией. Мы исходили из этой точки зрения. Вот почему наше внимание привлекла к себе мысль В. Келера, высказанная им в 1915 г., о том, что существует интимная связь между возбуждением слухового нерва и иннервацией органов вокализации.

Опираясь на эту мысль, на данные ряда современных исследований, а также на некоторые собственные наблюдения, мы предприняли исследование роли вокальной моторики в различении основной частоты звуков. Мы продолжили опыты с нашими испытуемыми, измерив у них пороги "точности вокализации" (интонирования) заданной высоты в подходящем для каждого диапазоне. Я не буду останавливаться на технике, примененной в этих опытах, замечу лишь, что измерения контролировались осциллографически. В результате этих измерений оказалось, что между величиной порогов выделения основной частоты и средней ошибкой ее вокализации существует очень высокая корреляция: (=0,83 при m( = 0,03. Что же выражает эта связь? Зависит ли степень точности интонирования от точности выделения основной частоты, или, наоборот, точность выделения зависит от точности интонирования?

Ответ на этот вопрос нам дали опыты, которые состояли в следующем. С испытуемыми, обладающими неразвитым тональным слухом, мм повторили опыты по сопоставительной методике, но с одним дополнением. От них требовалось, чтобы они громко интонировали (пропевали вслух) высоту предъявляемых им звуков. В результате оказалось, что у всех испытуемых включение вокализации каждый раз понижало пороги выделения. Приведу два наиболее выразительных примера. Вот результаты, полученные у испытуемого 59, принадлежащего ко второй, промежуточной группе. (Я буду указывать величины порогов в центах, т. е. в единицах музыкально логарифмической шкалы, равных 1/200 тона.) Первый опыт (без пропевания) - порог выделения равен 385 центам. Во втором опыте вводится пропевание и порог падает более чем в 4 раза - до 90 центов. Третий опыт (без пропевания) - порог 385. Четвертый опыт (с пропеванием) - порог снова 90. Наконец, пятый опыт (без пропевания) - порог опыта повышается до 335 центов. Перехожу ко второму примеру. Испытуемый 82. Он относится к группе тонально глухих. В первом, третьем и пятом опытах, которые шли без пропевания, этот испытуемый не мог дать правильного суждения об относительной высоте разнотембровых звуков даже при различии их на 1200 центов. В опытах же с пропеванием, т. е. во втором и четвертом, он смог произвести сравнение звуков по основной частоте и его пороги оказались равны 135 центам (что в зоне 300 Гц составляет около 22 Гц). Итак, включение в процесс восприятия основной частоты звуков вокальной деятельности (пропевания) дает отчетливое уменьшение порогов выделения.

Для проверки этого положения мы провели некоторые контрольные и дополнительные эксперименты. Они полностью подтвердили наш вывод о решающей роли в выделении основной частоты активности вокального аппарата. Исходя из этого, мы перешли к экспериментам по активному формированию собственно тонального слуха у тех испытуемых, у которых эта способность оказалась несформировавшейся.

Конечно, испытуемые, с которыми мы вели опыты, обладали разными особенностями и, главное, имели не одинаковый начальный уровень. Прежде всего среди наших испытуемых оказались такие, которые не могли достаточно правильно "подстраивать" свой голос к звуку - эталону, подаваемому электрогенератором. Мы начали с того, что попытались "наладить" у них этот процесс. Экспериментатор, указывая испытуемому на неточное интонирование, поощрял его попытки изменить высоту звука в правильном направлении и, конечно, отмечал момент совпадения высоты вокализирующего звука с высотой звучащего эталона. Обычно такая "наладка" занимала от 2 до 6 сеансов. Всего через такие "тренировочные" опыты было проведено 11 испытуемых.

Общий результат этих опытов состоял в том, что после них пороги выделения сильно снижались, особенно в тех случаях, когда испытуемые научались подстраивать свой голос безошибочно. Вот несколько примеров. Испытуемый 2: до опытов порог выделения - 690 центов, после опытов - 60. Испытуемый 7: до опытов - 1105 центов, после опытов - 172.

Интересен случай с испытуемым . Исходный порог был у него тоже очень велик - 1188 центов. Хотя наладить пропевание у него удалось, однако оказалось, что после опытов величина порога осталась почти на том же уровне - свыше 1000 центов. Когда же экспериментатор предложил этому испытуемому воспользоваться при сравнении звуков умением громко пропевать их высоту, то порог выделения сразу уменьшился у него в 5.5 раза.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--