Реферат: Большевики и церковь
Ни для кого не секрет, что православная церковь в России начала ХХ века играла большую роль в духовной сфере жизни. Вера сопровождала русских людей самых разнообразных сословий повсюду. И, хотя православие – далеко не единственная конфессия столь многонационального государства, связь с православной церковью была заметна невооруженным взглядом повсеместно. Православная церковь - довольно крупный собственник, источник образования (не главный и не единственный, конечно), сила, способная влиять на народ. Однако после захвата власти большевиками в октябре 1917 года положение Церкви оказалось под угрозой.
Находясь в плену марксистских постановлений, согласно которым религия есть не более чем надстройка над неким материальным базисом, Ленин первое время был всецело убежден в том, что он разом покончит с церковью одним ударом – попросту лишив ее собственности. По Декрету о земле от 8 ноября 1917 года Церковь в целом, а вместе с нею и приходское духовенство лишались прав собственности на землю. За ним 4 (17) декабря следует декрет о земельных комитетах, по которому все сельскохозяйственные земли, "включая и все церковные и монастырские, отбирались в руки государства". Как указывает А. В. Карташев, никаких предварительных переговоров с Церковью перед изданием этого декрета не было.
В первые же месяцы после Октября был принят целый ряд декретов и постановлений, лишавших церковь собственной экономической базы и господствующего статуса.
11 (24) декабря 1917 г. появляется декрет о передаче всех церковных школ в Комиссариат просвещения, т.е. лишение Церкви всех семинарий, училищ, академий и всего связанного с ними имущества.
18 (31) декабря аннулируется в глазах государства действенность церковного брака и вводится гражданский.
3атем в январе 1918 г. публикуются тезисы Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви, окончательная версия которого станет известна под названием Декрета 21 января (1918 г.). Проект Декрета, предложенный специальной комиссией, образованной по постановлению Совета Народных Комиссаров, был отредактирован В. И. Лениным, отдельные пункты его были сформулированы им самим. 21 января 1918 г. Декрет был обнародован в газете “Известия ВЦИК РСФСР” под названием: “Декрет о свободе совести, церковных и религиозных обществах”. 22 января 1918 г. В. И. Ленин написал: “Радиограмма всем, всем”: “Вчера, 21.1.1918, опубликован декрет о полном отделении церкви от государства и о конфискации всех церковных имуществ”.
Декрет 21 января (2 февраля н.ст.) лишал Церковь всего имущества, движимого и недвижимого, и права владеть им. При этом прекращались всякие государственные субсидии церковным и религиозным организациям. Отныне религиозные общества могли получить необходимые для совершения богослужения здания и "предметы" не иначе как на условиях "бесплатного пользования" и с разрешения местной или центральной властей. При этом, однако, полученное Церковью "в бесплатное пользование" имущество подлежало налогообложению (по статьям, предусмотренным для частного предпринимательства!).
Во исполнение декрета у Церкви сразу же было отобрано без малого шесть тысяч храмов и монастырей — как "особо ценные памятники" истории или архитектуры, подлежащие переходу "под охрану государства". Были закрыты и все банковские счета религиозных ассоциаций.
Декретом от 21 января, кроме того, запрещалось "преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы": "Граждане могут обучать и обучаться религии (только) частным образом". Понятие "граждане", естественно, было отнесено лишь ко взрослым людям. Все церковные и религиозные общества были подчинены общим положениям о частных обществах и союзах (но не общественных организациях) и лишены каких бы то ни было прав на "принудительные взыскания сборов и обложений", равно как на наложение мер принуждения или наказания в отношении своих членов. Поскольку отныне в качестве договаривающейся стороны при получении в пользование молитвенных домов рассматривались лишь группы мирян, духовенство, включая патриарха и епископов, юридически оказывалось не у дел; власть епископа над паствой теперь всецело определялась доброй волей верующих и мерой их готовности исполнять преподанные им наставления и указания, в силу чего указания эти приобретали некий просительный характер. Сама ситуация несла в себе приглашение к конфликту, к расколу, который и не заставил себя долго ждать.
Декрет 21 января — классическое свидетельство попытки Ленина дословно следовать заветам Марксова учения о религии как духовной надстройке на материальном базисе. Следует убрать этот базис — имущество и средства доходов Церкви, — и Церковь отомрет сама по себе. К этой же категории относится зачисление духовенства в число лишенцев, которые при карточной системе эпохи военного коммунизма обрекались на голодную смерть, если бы не помощь верующих.
На это реагирует Вениамин, митрополит Петроградский. В письме Совнаркому от 10 (23) января он предупреждал, что опубликование такого декрета вызовет бунты и кровопролития. По-видимому, с того момента советские власти занесли митрополита в свой черный список. О такой "дерзости" митрополита помнили еще и через двадцать лет, когда известный тогда антирелигиозный автор Ф. Мегружан назовет это письмо попыткой "шантажировать Совет Народных Комиссаров".
Декрет об отделении церкви от государства, действовавший и до конца существования Советского Союза, стал основой для последующих законодательных актов, определявших отношения Советской власти и религиозных объединений на протяжении семи с лишним десятков лет.
После Февральской революции Временное правительство, провозгласив веротерпимость, сохранило привилегированное положение православной церкви. Не получил разрешения и вопрос о церковном землевладении, составляющем одну из экономических основ господствующего положения православия. Временное правительство не пошло дальше законодательных предположений о необязательности преподавания закона божьего, фактически ничего не сделав и в этом направлении.
Всеобъемлющим законодательным актом явился Декрет 21 января 1918 года.
Объявив об отделении церкви от государства, Декрет определил и конкретные меры по его претворению в жизнь. Гражданам предоставлялось право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отменялись все ограничения прав, связанные с отношением к религии, запрещалось впредь издавать законы, ограничивающие свободу совести, из всех официальных актов устранялось указание на религиозную принадлежность граждан, отменялись религиозная клятва и присяга, религиозные обряды или церемонии при совершении государственных действий, запись актов гражданского состояния передавалась органам гражданской власти. Отменялось преподавание религии во всех государственных учебных заведениях. Обучать и обучаться религии разрешалось только частным образом. Имущество церковных и религиозных обществ становилось народным достоянием, религиозным организациям запрещалось взимать принудительные сборы с верующих, применять по отношению к ним какие-либо меры принуждения и наказания, указывалось, что “никто не может, ссылаясь на свои религиозные убеждения, уклоняться от своих гражданских обязанностей”. Отношение к религии тем самым провозглашалось частным делом граждан, а религиозные общества — частными организациями, не получающими никаких субсидий со стороны государства.
Определив рамки деятельности церкви, Декрет вместе с тем предусматривал конкретные меры, обеспечивающие религиозным организациям осуществление своих функций. Гарантировалось свободное исполнение обрядов, не нарушающих общественного порядка и не сопровождающихся посягательствами на права граждан, религиозным обществам предоставлялось право на бесплатное пользование зданиями и предметами для проведения богослужений.
Большевики считали, что Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви подвел черту многовековой истории церкви как “орудия правящих классов и эксплуататорского государства”.
Он немедленно вызвал сопротивление реакционной части духовенства. В постановлении Поместного собора 1917—1918 гг. заявлялось: “Декретом от 23.1.1918 года узаконяется открытое гонение как против церкви православной, так и против всех религиозных обществ, христианских и нехристианских”. И далее: “Совет Народных Комиссаров пытается сделать невозможным самое существование церквей, церковных учреждений и духовенства”.
Между тем, большевики впоследствии подчеркивали, что Декрет содержал гарантии подлинной свободы церкви, избавляя ее от несения реакционных социально-политических функций. Но в первые послереволюционные годы высшие иерархи церкви все еще предпочитали “крепостную зависимость от полукрепостного государства”, рухнувшего в результате Октябрьской революции. Наряду с этим отделение церкви от государства стимулировало активность тех слоев духовенства, которые, оставаясь убежденными верующими, тяготились этой зависимостью церкви и стремились порвать с “позорным прошлым”.
6 (19) апреля 1918 г., советская печать оповестила об открытии специальной ("ликвидационной") комиссии при наркоме юстиции для проведения в жизнь Декрета от 21 января для упорядочения деятельности местных властей в этой сфере и выяснения осложнений с Церковью. Но, по-видимому, реально эта комиссия была создана гораздо позже, так как еще 6 (19) марта депутации от Собора, прибывшей в Совнарком, чтобы заявить протест Церкви против Декрета 21 января, было заявлено, что "для подробного выяснения границ и способов осуществления декрета будет создана Комиссия с участием представителей всех вероисповеданий". Как подчеркивается в Заявлении Собора по этому поводу, ни в какие совещательные комиссии церкви приглашены не были. Вместо этого появились дальнейшие постановления: "об изнесении всех священных изображений из школьных зданий... запрещение преподавания Закона Божьего... об отнятии всех духовно-учебных заведений... о привлечении всех священнослужителей и монахов в тыловое ополчение... об упразднении всех церквей при государственных и общественных учреждениях". И, наконец, постановление наркома юстиции о порядке проведения в жизнь Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви от 30 августа 1918 г. н.ст.
Итак, мы видим, что Собор, Церковь не уклонялись от социальной ответственности. Собор вступал открыто в противоборство с наступлением нового государства на Церковь. Церковь не могла быть положительно расположенной к политическому строю с программой уничтожения религии на его знаменах. Противостояние Церкви было упреждающей и защитной реакцией на наступление государства и насилие его над Церковью. Но это не равнозначно априорной враждебности Церкви по отношению к этому новому государству, которую приписывали ей советские авторы. Были отдельные резкие выступления на Соборе, но политика Собора, его решения и постановления фактически всегда сохраняли политический нейтралитет, стремились к обретению модуса вивенди, способа сосуществования с новым строем, позволяя себе только моральные суждения и осуждения отдельных действий. Достаточно пристально посмотреть на все постановления Собора, имевшие какое-либо отношение к политике, чтобы в этом убедиться.
Еще до прихода к власти большевиков Собор решает не участвовать в сиюминутной политической борьбе, отказавшись 30 сентября (13 октября) послать делегатов на петроградский "Предпарламент", созванный Керенским. 8 (21) октября Собор выпускает послание "против разграбления чужих, в том числе церковных, имуществ".
2 (13 ноября), к концу восстания московских юнкеров. Собор обращается к обеим сторонам с призывом не мстить, прекратить кровопролитие и проявить милосердие к побежденным.
11 (24 ноября) Собор принимает решение об отпевании погибших с обеих сторон и обращается ко всему русскому народу покаяться в грехе братоубийства, пророчески предупреждая, что мировое братство не построить путем всемирного междоусобия.
Чтобы доказать априорно антисоветскую установку патриарха Тихона, и присяжные атеистические авторы, и крайне правые зарубежные карловчане указывают на знаменитую анафему 19 января 1918 г., которую и те и другие называют анафемой большевикам и советской власти. Но в этом соборном послании нет ни единого слова ни о большевиках, ни о советской власти. Вот главные места из него:
Ежедневно доходят до нас известия об ужасных и зверских избиениях ни в чем не повинных... людей.
Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы...
Властью, данною нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только... хотя по рождению своему принадлежите к церкви Православной...
Кого же Собор отлучает здесь от Церкви? Да всех, кто терроризировал население. Тут и банды дезертиров, называвшие себя большевиками, тут и анархисты Махно и Григорьева, тут и большевистские комиссары на местах, тут и молодчики из ЧеКа; а в ходе гражданской войны немало зверств будет совершено и отдельными головорезами и карательными отрядами белой армии, особенно в Сибири. Какова прямая ответственность центрального ленинского советского правительства в зверствах на местах, предстоит выяснить историкам. Но факт тот, что послание реагировало непосредственно на зверства и террор, и было бы противоестественно, если бы Церковь Христова не протестовала против убийств и надругательств как над отдельными людьми, так и над Церковью и ее служителями.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--