Реферат: «Чёрная Африка» в истории России: опыт трёх столетий
Для русской общественности, или, во всяком случае, для какой-то её части, немалую роль играло сходство распространённой в Эфиопии религии с православием. Это сходство сыграло роль и в государственной политике. С.Ю.Витте вспоминал впоследствии: «Так как Абиссиния, в конце концов, страна полуидолопоклонническая, но в этой их религии есть некоторые проблески православия, православной церкви, то на том основании мы очень желали объявить Абиссинию под своим покровительством, а при удобном случае ее и скушать» 9.
Ещё в 1888 г. терский казак Николай Иванович Ашинов во главе отряда в полтораста человек и в сопровождении архимандрита Паисия высадился на берегу Красного моря и объявил о создании поселения «Московская станица» к северу от нынешнего города Джибути. За спиной Ашинова стояли влиятельные силы. Он был представлен Александру III. Победоносцев сравнивал его с Христофором Колумбом. Нижегородский генерал-губернатор Баранов направил Александру III предложения о создании русской колонии в тех местах и о своём желании «при некотором содействии правительства образовать Российско-Африканскую компанию» 10.
Основание «Московской станицы» выглядело как проявление частной инициативы. Но канонерской лодке «Манджур» Главный морской штаб сразу же приказал тщательно осмотреть Таджурский залив, где решил обустроиться Ашинов, и сообщить, представляет ли этот залив «надежное убежище для судов и в какой мере и какими средствами можно его укрепить, чтобы до известной степени он был недоступным для неприятеля». Указания давались и ещё определённее. «Делая соображения по этому вопросу, обозначьте на карте, где, по Вашему мнению, наиболее выгодно расположить укрепления или минные заграждения, и места, удобные для устройства угольных складов» 11.
Место, где попытались основать «Московскую станицу», было стратегически очень важным: на выходе из Красного моря в Аденский залив, у горловины, где сужался путь из Европы на Восток. Французы, уже обосновавшиеся в том районе, не могли допустить там нового соперника. Они обстреляли «станицу» и заставили казаков уехать.
Но в середине 1890-х годов Эфиопия стала очень заинтересована в сближении с Россией. К 1890 г. Италия захватила Эритрею, а в 1895 г. началась итало-эфиопская война. Эфиопы смогли разгромить итальянскую армию в битве при Адуа в марте 1896 г. — это была первая крупная победа африканцев над европейским войском. Однако притязания западных держав на Эфиопию и прилегающие области на этом не кончились. В условиях усиливающейся схватки за раздел Африки поддержка России стала для Эфиопии жизненно важной.
В марте 1895 г. в Аддис-Абебу прибыла экспедиция, организованная известным путешественником А.В.Елисеевым. А через три месяца в Петербург приехала абиссинская дипломатическая миссия.
В марте 1896 г. Российское общество Красного Креста решило отправить в Абиссинию санитарный отряд и ассигновало для этого 100 тыс. руб. Выпустили даже нагрудный знак с надписью: «Православным братьям Абиссинии. Красный Крест России». Был укомплектован отряд во главе с генерал-майором Н.К.Шведовым: врачи, лекарские помощники, фельдшера, санитары и медицинские сёстры. С конца мая, когда отряд достиг Харэра, там был открыт амбулаторный приём. И с июля в Аддис-Абебе стал действовать русский госпиталь.
В феврале 1898 г. в Аддис-Абебу прибыла российская императорская миссия. Её приезд фактически означал установление постоянных дипломатических отношений. Во главе миссии был поставлен действительный статский советник П.М.Власов. Миссию сопровождал конвой — 20 казаков под начальством подъесаула лейб-гвардии Атаманского полка П.Н.Краснова. Да, того самого Краснова. В Гражданскую войну он, уже генерал, был одним из вождей Белого движения. Потом стал писателем, хотя и не отошёл от политической деятельности. Пожалуй, наибольшую известность получил его роман «От двуглавого орла к красному знамени». Но первый литературный опыт он приобрёл, написав книгу «Казаки в Абиссинии», изданную ещё в 1899 г.
Это было первое дипломатическое представительство, отправленное Россией в «Чёрную Африку».
Далёкие западные части Абиссинии и даже Восточный Судан повидал полковник Генерального штаба Леонид Константинович Артамонов. Он был прикомандирован военным министерством к миссии Власова и, прибыв в Аддис-Абебу, почти не задерживаясь, отправился дальше на запад. С двумя казаками, Архиповым и Щедровым, он путешествовал почти год, с марта 1898 по февраль 1899 г., и исследовал ту часть бассейна Белого Нила, которая была почти неизвестна европейцам.
Но особенно близко познакомился с Абиссинией поручик лейб-гвардии Гусарского полка Александр Ксаверьевич Булатович. Он был там 4 раза. Накануне третьего путешествия, в марте 1899 г., его принял и напутствовал Николай II.
Булатович повидал даже самые отдалённые юго-западные окраины этой страны. Первым из европейцев пересёк с севера на юг Кэфу (Каффу) — область, от названия которой произошло слово «кофе». Доказал, что р. Омо не связана с Нилом. Горный хребет на правом берегу Омо назвал в честь Николая II.
Конечно, разные люди побывали тогда в Абиссинии. Кто-то просто по казённой надобности. Были и такие, кто по-настоящему увлекался, отдавал свой труд и талант узнаванию Абиссинии и её сближению с Россией.
Первая война XX в. и Россия
Правительство и общественность России проявили глубокую заинтересованность к первой в XX столетии англо-бурской войне 1899 — 1902 гг. К этой войне — в ней видели крупнейшее международное событие на рубеже веков — было тогда привлечено внимание всего мира.
Но у России оказались особые основания. Прежде всего, это объясняется соперничеством двух самых крупных империй в истории человечества — Британской и Российской, первая из которых занимала 1/4 земной суши, а вторая — 1/6. Всю вторую половину XIX в., начиная с Крымской войны, их взаимоотношения оставались одним из основных международных противоречий. В Британии распространилась русофобия, в России — англофобия. И хотя основной областью территориальных споров была Центральная Азия, российское правительство следило за британскими действиями и в других регионах.
Могла ли Россия остаться в стороне от событий, развернувшихся на Юге Африки, где Великобритания впервые со времени наполеоновских войн оказалась в таком трудном положении, что ей пришлось перевезти туда 500-тысячную армию?
Военное министерство России через своих официальных атташе и офицеров, посланных с секретными миссиями, старалось максимально собрать, изучить и использовать опыт схватки англичан с бурскими республиками Трансвааль и Оранжевое Свободное государство. В этой войне впервые в широком масштабе были применены пулемёты. Впервые же — шрапнель и бездымный порох. Сомкнутые колонны войск уступили место рассыпному строю. Нам может казаться, что окопы и траншеи — давний спутник войн, но появились они тогда и впервые были применены бурами. Тогда же появился и цвет хаки — защитный, в который потом оделись все армии мира. А началось с того, что англичане заплатили дорогую цену за свои красные мундиры: буры оказались прекрасными стрелками.
Царское правительство не пропускало болевых точек глобальной британской политики. Одной из таких точек был Трансвааль. Ещё во время первой войны между Англией и Трансваалем, в 1881 г., русское посольство в Лондоне направляло в Петербург резко пробурские оценки тогдашних событий 12. Но тогда представления официальной России о ситуации на Юге Африки были вряд ли особенно чёткими. Вероятно, поэтому даже письма верховного вождя южноафриканского народа пондо в 1886 г. остались без ответа. А он адресовал: «Царю. Санкт-Петербург. Россия» — просьбы взять под покровительство его народ и защитить от англичан 13.
В середине 90-х годов, особенно после английской попытки завоевать Трансвааль в 1895 г., обстановка изменилась. Положение в Трансваале и вообще на Юге Африки освещалось в мировой и русской печати. Начиная с 1890 г. в Трансвааль отправляли русских горных инженеров изучать опыт горнорудного дела для применения на приисках Урала и Сибири. С начала 80-х годов на Юг Африки, прежде всего в Трансвааль, пошла эмиграция из России. К началу Первой мировой войны она насчитывала уже около 40 тыс. человек. Это были главным образом евреи, бежавшие от погромов и дискриминации. Но хотя они уезжали из России, их контакты с ней далеко не всегда прерывались. И получалось, что эта эмиграция содействовала зарождению связей Трансвааля с Россией.
Была и ещё одна причина усиления российского интереса к Южной Африке. Многие русские путешественники, побывав на африканском Юге, писали о сходстве буров с русскими. Подчёркивали их религиозность, патриархальность, спокойный характер, хозяйственность, домовитость, даже внешний облик — физическую силу, окладистые бороды. Во всём этом усматривали общие черты с русским мужиком. Справедливо такое сравнение или нет, но оно довольно прочно утвердилось в сознании многих россиян.
Всё это, вместе взятое, создало и в правительственных кругах, и в общественном мнении предпосылки к установлению отношений с Трансваалем. А трансваальское правительство перед лицом усилившейся угрозы со стороны Англии оказалось крайне заинтересовано в связях с другими европейскими государствами. В апреле 1897 г. Трансвааль попросил министерство иностранных дел Франции о содействии в установлении официальных и торговых отношений с Россией 14. В августе 1898 г. Россия провела переговоры с представителем Трансвааля в Европе. 16 сентября его государственный секретарь Френсис Вильям Рейтц запросил у Петербурга согласие на назначение д-ра Виллема Лейдса, посла Трансвааля во Франции, Германии и Бельгии, послом и в России. Николай II дал согласие, и 28 сентября товарищ министра иностранных дел России В.Н.Ламздорф сообщил Рейтцу о положительном решении императора.
Дипломатические отношения были установлены. Но русское посольство в Претории так и не появилось. Над Трансваалем уже собирались грозовые тучи, и через год началась война.
В первые недели англо-бурской войны Николай II путешествовал по Дании и Германии. В своём дневнике 27(14) октября 1899 г. он записал: «Читал с интересом английские газеты о войне в Южной Африке» 15. Своей сестре Ксении он писал 3 ноября (21 октября) более опредёленно: не только о том, что каждое утро начинал с чтения сводок с южноафриканских фронтов, но и о намерении предпринять реальные действия — оказать давление на Англию, подведя войска к границам Афганистана и Индии.
«Как и ты и Сандро 16, я всецело поглощен войною Англии с Трансваалем; я ежедневно перечитываю все подробности в английских газетах от первой до последней строки и затем делюсь с другими за столом своими впечатлениями. Я рад, что Алике 17 во всем думает, как мы; разумеется, она в ужасе от потерь англичан офицерами, но что же делать — у них в их войнах всегда так бывало!
Не могу не выразить моей радости по поводу только что подтвердившегося известия, полученного уже вчера, о том, что во время вылазки генерала White целых два английских батальона и горная батарея взяты бурами в плен!
Вот что называется влопались и полезли в воду, не зная броду! Этим способом буры сразу уменьшили гарнизон Лэдисмита в 10 тысяч человек на одну пятую, забрав около 2000 в плен.
Недаром старик Крюгер, кажется, в своем ультиматуме к Англии сказал, что, прежде чем погибнет Трансвааль, буры удивят весь мир своей удалью и стойкостью. Его слова положительно уже начинают сказываться. Я уверен, что мы еще не то увидим, даже после высадки всех английских войск. А если поднимется восстание остальных буров, живущих в английских южноафриканских колониях? Что тогда будут делать англичане со своими 50 тысячами; этого количества будет далеко не достаточно, война может затянуться, а откуда Англия возьмет свои подкрепления — не из Индии же?
Ты знаешь, милая моя, что я не горд, но мне приятно сознание, что только в моих руках 18 находится средство вконец изменить ход войны в Африке. Средство это очень простое — отдать приказ по телеграфу всем туркестанским войскам мобилизоваться и подойти к границе. Вот и все! Никакие самые сильные флоты в мире не могут помешать нам расправиться с Англией именно там, в наиболее уязвимом для нее месте».
Николай прямо написал, что это и есть излюбленная мечта. Но всё же понимал, что время для её осуществления ещё не настало.