В статье «Экономическая деятельность и законодательство» автор дает контрастирующее сопоставление внутриобщинной правовой ситуации и правительственного регламентирования с помощью законов. В общинном поземельном владении отсут­ствует «вмешательство всякой центральной и посторонней ад­министрации». Здесь внутреннее регулирование, которое можно назвать разумным законодательством, дает бесспорность и независимость правам частного лица. Оно же благоприятствует развитию прямоты характера и качеств, нужных для граждани­на. Оно поддерживается и охраняется силами самого общества.

Таким образом, внутриобщинное регулирование самодостаточ­но, в нем гораздо больше разумности, нежели в правительствен­ной регламентации, поскольку оно вырабатывалось поколения­ми на основе правового обычая или соглашения.

Право собственности на Западе почти исключительно предос­тавлено отдельному лицу и ограждено прочными и неукосни­тельно соблюдаемыми гарантиями. «Юридическая независи­мость и неприкосновенность отдельного лица повсюду освящена и законами, и обычаями». И тем не менее опора на законы и законность, как и всякое одностороннее стремление, имеет свои невыгоды. Это в равной мере относится к законному и обычно-правовому обеспечению «исключительных прав личности», пра­ва собственности в первую очередь. Эти невыгоды стали обнару­живать себя как только идеал «приблизился к осуществлению с забвением или сокрушением других, не менее важных условий человеческого счастия, которые казались несовместимыми с его безграничным применением к делу». Имеется в виду итоговый результат «безграничного соперничества» собственников в зем­леделии и промышленности; оно в конечном счете «отдало слабых на жертву сильным, труд на жертву капиталу».

Выход из такого положения один — в обеспечении союза и братства между людьми. Люди должны соединиться в общества, имеющие общий интерес, сообща пользоваться силами природы и средствами наук. В земледелии братство это должно выра­зиться в переходе земли в общинное пользование, а в промыш­ленности — в переходе фабричных и заводских предприятий в общинное достояние компании всех работающих на этой фабри­ке или на этом заводе.

После первых шагов по осуществлению крестьянской ре­формы Чернышевский приходит к выводу о неспособности самодержавно-бюрократической организации к реформирова­нию и начинает ориентироваться на крестьянскую революцию. В прокламациях к крестьянам, в обращении к русским консти­туционалистам у него представлен широкий комплекс предло­жений и рекомендаций относительно необходимых перемен в устройстве общества и государства: свободная от бюрократи­ческого гнета и опеки крестьянская община, местное предста­вительное управление и самоуправление, самостоятельный и праведный суд, ограничение царского самовластия, управле­ние на основе законов.

В отличие от Герцена Чернышевский — убежденный демок­рат. Он вступает по этому вопросу в спор с Чичериным, который утверждал, что «демократия похожа на абсолютизм в том отношении, что очень любит бюрократию и централизацию». Чернышевский возражал против этого и полагал, что демокра­тия по своему характеру противоположна бюрократии. Напри­мер, администрация в условиях демократии должна находиться в подчинении у жителей того округа, делами которого она занимается, и это связано с тем, что каждое село и город, каждая область независимы в своих делах; подобно тому и каждый гражданин должен быть независимым в делах, касающихся его одного.

Авторитет Чернышевского в освободительном движении на­чала 60-х гг. был очень высоким, и правительство установило за ним секретный надзор. В 1862 г. вслед за приостановлением журнала «Современник» Чернышевского заточают в одиночную камеру Петропавловской крепости. Здесь он пишет роман «Что делать?», который своим идейным содержанием оказал большое влияние на несколько поколений революционно настроенной молодежи, пытавшейся на практике воплотить принципы ра­зумного человеческого общежития. Особенно притягательным в романе был элемент аскетизма во имя общего дела, который оказался характерным для последующей революционной ин­теллигенции.

При отсутствии прямых улик Чернышевский был признан виновным «в принятии мер к ниспровержению существующего порядка управления», осужден на семь лет каторги и вечное поселение в Сибири. Его сочинения были запрещены в России до первой русской революции.

Герцена и Чернышевского чаще всего относят к разряду революционных демократов и одновременно таких социалистов-утопистов, которые являются ближайшими предшественника­ми социалистических (пролетарских по марксистской термино­логии) демократов. Однако, если воспользоваться словарем самих аттестуемых, их можно было бы назвать создателями «теории об улучшении народного быта» (выражение Чернышев­ского, использованное в характеристике учения Сен-Симона), в которой речь шла об улучшении в интересах народа существу­ющей системы отношений и учреждений. Оба мыслителя про­явили при этом незаурядную универсальность и представили в обоснование своих радикальных политических и социальных программ развернутую аргументацию не только философского и социологического, но также культурологического, политэкономического и правоведческого характера.

Заключение

в котором отражена отличная от официальной оценка деятельности демократов В. Г. Белинского, А.И. Герцена, Н.Г. Чернышевского поэтом И. Тальковым.

Господа-демократы минувшего века,

Нам бы очень хотелось вас всех воскресить,

Чтобы вы поглядели на наши успехи,

Ну а вас сумели отблагодарить.

Мы бы каждый, кто чем, выражал благодарность:

Молотилкой - колхозник, рабочий - ключом,

Враг народа - киркою, протезом -афганец,

Ну а я б кой-кому засветил кирпичом.

Господа-демократы минувшего века,

И чего вы бесились престолу грозя,

Ведь природа - не дура, и Бог - не калека,

Ну а вы его в шею - ну так же нельзя!

Может вам и хотелось наладить все сразу,

Только спешка нужна при охоте на блох,

А природа не может творить по приказу

И, совсем уж понятно, не может и Бог.

Господа-демократы, вы знали примеры,

Когда ваши коллеги учинили террор:

Истребили цвет нации мечом Робеспьера,