Реферат: Диалектизмы в произведениях С.А. Есенина

К чёрту я снимаю свой костюм английский.

Что же, дайте косу, я вам покажу –

Я ли не вам не свойский, я ли вам не близкий,

Памятью деревни я ль не дорожу?

(«Я иду долиной. На затылке кепи…»).

Здесь имеется в виду, конечно, пиджак. Второй член синонимической пары (пиджак) тоже встречается у Есенина:

Вот и опять у лежанки я греюсь,

Сбросил ботинки, пиджак свой раздел.

Снова я ожил и снова надеюсь

Так же, как в детстве, на лучший удел.

(«Снежная замять дробится и колется…»).

Слово пиджак явно не лаконизм, но его сочетание с глаголом раздел возвращает нас к особенностям местной речи: пиджак раздел – специфически рязанское противопоставление литературной норме.

Одним из членов синонимического противопоставления Есенина может стать диалектное слово, совпадающее с общеупотребительным в звучании, но имеющее иное значение, так называемый лексико-семантический диалектизм (Н.М. Шанский). В стихотворениях Есенина таких лексико-семантических диалектизмов немного, но их совпадение с общеизвестными словами может вызвать у читателей непонимание текста, неточное восприятие содержания. Мы уже упоминали костюм (в значении пиджак). Также в стихотворении «Я иду долиной…» слово весна – в рязанских говорах «тёплое время года вообще, т.е. весна и лето», поэтому крестьяне и косят в июне «под весенним солнцем, под весенней тучкой». Можно привести также следующие примеры:

Задымился вечер, дремлет кот на брусе.

Кто-то помолился: «Господи Исусе».

(«Задымился вечер, дремлет кот на брусе…»).

Здесь брус – часть полатей, отгороженная поперечной доской и предназначенная для хранения хлебов. Полати расположены вверху, под потолком, между печью и стеной. Это одно из самых тёплых мест в избе.

И третий мой бокал я выпил,

Как некий хан,

За то, чтоб не сгибалась в хрипе

Судьба крестьян.

(«1 мая»).

В селе Константинове записано: «на своём хрипу перенесла». И по словарю Даля хрип – «загривок», «спина».

Диалектные и просторечные формы встречаются и в антонимических построениях: Дар поэта – ласкать и карябать, // Роковая на нём печать… («Мне осталась одна забава…»); Близко, а может, гдей-то // Плачет весёлая флейта… («Море голосов воробьиных»). Эти контрастные пары естественно вписываются в выразительную, экспрессивно весомую череду созданных поэтом антонимов и оксюморонов: Над окошком месяц. Под окошком ветер; Мой милый Джим, среди твоих гостей // Так много всяких и невсяких было; Ты молодая, а я всё прожил; Есть тоска весёлая в алостях зари; Плачет смехом бубенец; Присутствовать на свадьбе похорон и др.

Что касается местных, рязанских, слов, то они используются поэтом, как правило, для речевой характеристики героев, при выделении стилистически отмеченной формы, при воспроизведении народнопоэтической интонации и т.п.:

Тянусь к теплу, вдыхаю мягкость хлеба

И с хруптом мысленно кусаю огурцы,

За ровной гладью вздрогнувшее небо

Выводит облако из стойла под уздцы.