Реферат: Древняя русская литература
Одним из древнейших и широко развившихся видов древнерусской письменности были летописи. Составление летописи заключался в том, что отдельные лица, в большинстве принадлежавшие к княжеско-боярской или монастырской среде, записывали те или иные события, свидетелями которых они были или о которых они от кого-либо слыхали. Эти записи вместе с легендами, повестями или сказаниями о различных лицах и событиях были сведены в отдельные своды, в дальнейшем пополнявшиеся и видоизменявшиеся до тех пор, пока не составился тот первый дошедший до нас свод, который носит заглавие: «Се повести временных лет, откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуду Русская земля стала есть».
Из Киева летописание перешло в Переяславль Южный, Ростов, Владимир Суздальский, Переяславль Суздальский, Галич Волынский и т. д. Старшими списками летописных сборников являются «Лаврентьевский» 1377, содержащий в себе вслед за «Повестью временных лет» севернорусский летописный свод, повествующий преимущественно о событиях в Суздальской Руси до 1305, и «Ипатьевский», относящийся к 20-м гг. XV в., помимо «Повести временных лет» заключающий также южнорусский свод, рассказывающий о событиях в Киевской и Галицко-волынской Руси и доводящий изложение до 1292. В списке XIII—XIV вв. дошел до нас Новгородский летописный свод, излагающий судьбы северозападной Руси.
События и факты, рассказанные в летописи, освещались летописцем с точки зрения класса феодалов, с позиции, угодной княжеской власти. Летописец — редактор сводов — неизменно оставался княжеским публицистом.
Значение летописи как специфически литературного материала определяется большим количеством вошедших в нее сказаний, повестей и легенд. В этом материале в значительной мере отражены устные поэтические предания о различных исторических лицах и событиях, в ряде случаев осложненные мотивами и сюжетами, почерпнутыми из фонда международных бродячих рассказов. Таковы легенды «Повести временных лет» об апостоле Андрее, о смерти Олега от своего коня, о мести Ольги древлянам, о белогородском киселе и т. д. Материал летописей для истории древней Р. л. представляет тем большую ценность, что большинство повестей, в нее вошедших, не сохранилось независимо от летописных сводов. Ряд этих повестей, особенно вошедших в Галицко-волынскую летопись, отличается яркостью поэтического языка и образностью выражения.
В древнейшее время зарождается у нас и литература путешествий, паломничеств. Наиболее значительным явлением в этой области было «Хождение» в Палестину южанина игумена Даниила, относящееся к 1106—1107. В основу сочинения Даниила легли дневниковые записи, в которых он записывал все виденное и слышанное им относительно палестинских «святынь». По возвращении Даниила на Русь эти записи были им объединены и обработаны. У него сочетается точное описание топографии Палестины с обилием легендарного и апокрифического материала, почерпнутого частью из книжных источников, с которыми он был видимо хорошо знаком еще прежде, чем предпринял свое путешествие. Наличием этого материала в соединении с лирической окрашенностью всего сочинения и обусловливается отнесение «Хождения», известного во множестве списков с XII по XIX в., к литературным памятникам. В гораздо меньшей степени литературное значение имеет «Сказание мест святых во Цареграде» новгородского паломника Антония — описание путешествия в Константинополь ок. 1200, хотя элементы христианской легенды и апокрифа имеются и в нем.
Драгоценнейшим памятником Киевской Руси, как бы подводящим итоги всему ее литературному развитию, является «Слово о полку Игореве» . Принадлежащее перу выдающегося поэта-дружинника, оно очень ярко отражает идеологию княжеско-боярского класса. Вместе с тем все оно «носит христиански-героический характер, хотя языческие элементы выступают (в нем) еще весьма заметно» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочин., т. XXII, стр. 128). Эстетическая ценность его — в богатстве и оригинальности тех художественных средств, какими пользуется автор, хорошо осведомленный в книжной и устной поэзии своего времени, в той картинности описаний и той лирической взволнованности, с которой он рассказывает об Игоревой беде. «Слово» было, как и большинство памятников древней Р. л., произведением агитационным. Средоточием этой агитации было «Золотое слово» Святослава, непосредственно призывавшее к действию. В лице автора «Слова» феодальный класс, в первую очередь заинтересованный в реванше половцам, нашел яркого и талантливого выразителя своих политических устремлений. Когда половецкая угроза отошла в область прошлого, забылось и самое «Слово», как уже не связанное с практическими задачами современности, но когда события, связанные с Куликовской битвой 1380, напомнили борьбу с половцами, «Слово» вновь почувствовалось как актуальное литературное наследство и было использовано в качестве образца для цикла повестей о «Мамаевом побоище». А затем опять оно надолго было забыто, пока счастливая случайность не воскресила его для читателя уже на рубеже XIX в.
Все основные жанры рассмотренного первого периода — проповедь, житие, повесть — были формами литературного творчества господствующего класса феодалов, поскольку в его руках была политическая и экономическая власть. Дальнейшее развитие феодальных отношений привело в XIII—XVI вв. к борьбе за объединение разрозненных княжеств, которая и завершилась к концу этого периода образованием Московского государства в Волжско-Окском бассейне и к одновременному складыванию Литовско-русского государства. Период XIV—XVI веков — период складывания самостоятельной великорусской, белорусской, украинской литературы. Вначале, в связи с политической децентрализацией северной Руси, ее литература имела областной характер.
Прямым продолжением литературной традиции XI—XII вв. является памятник, возникший в начале XIII в. в результате взаимодействия Севера и Юга и впоследствии образовавший «Киево-печерский патерик». Основой для него послужила переписка епископа владимирского Симона (ум. 1226), бывшего монаха Киево-печерского монастыря, с монахом того же монастыря Поликарпом. В недошедшем до нас письме к Симону Поликарп, отличавшийся незаурядными способностями и начитанностью, выразил недовольство по поводу того, что ему приходится занимать в монастыре положение рядового инока. В ответ Поликарпу, не обнаружившему основной монашеской добродетели — смирения, Симон написал укоризненное письмо, присоединив к нему в назидание гордому монаху несколько кратких рассказов из жизни печерских иноков и повесть о построении печерской церкви. Видимо увещание Симона подействовало на Поликарпа, и он, в свою очередь, в форме обращения к печерскому игумену Анкиндину, дополнил труд Симона рядом новых рассказов из жизни тех же киево-печерских монахов. Оба автора при этом использовали образцы переводной византийской патериковой литературы, в то же время отразив в своих рассказах трения князей с киево-печерским монашеством на почве столкновения экономических интересов тех и других. В дальнейшем, точно когда — неизвестно, писания Симона и Поликарпа были объединены. Старейшая рукопись, заключающая в себе такой объединенный текст с присоединением к нему несторова жития Феодосия Печерского, относится к началу XV в. (1406).
Не позже первой четверти XIII в. создается в Переяславле Суздальском весьма любопытный литературный памятник — памфлет «Моление Даниила Заточника», облеченный в форму послания неизвестного автора к князю переяславскому Ярославу Всеволодовичу. В витиевато-риторической форме, уснащая свою речь изречениями из «священного писания» и «мирскими притчами», автор адресуется к князю, рекомендуя ему себя в качестве советника и прося избавить его от боярской кабалы. Здесь уже можно видеть одно из выражений роста княжеского авторитета, противопоставленного боярству и служившего идеологическим средством подготовки феодальной концентрации. Одновременно с враждой к боярству автор, высказывает отрицательное отношение к монашескому духовенству как не стоящему на высоте нравственных задач, предъявляемых к нему, а также к «злым женам». Таков характер той редакции памятника, которую следует считать старейшей. В дальнейшем «Моление» подверглось переработке в среде консервативно настроенной (вероятно в церковной), в нем были вытравлены оппозиционные высказывания как по адресу боярства, так и по адресу духовенства, при усилении обличительных выпадов против женщин.
Ряд литературных произведений, вызванных татарским нашествием, открывается летописной повестью о битве на реке Калке 1223, созданной видимо в пределах Киева и затем перенесенной на север. Вслед затем идут повести о взятии Владимира (1237), о разорении Батыем Рязани (1237), сказание о нашествии Батыя на русскую землю (о разорении Киева, 1240), сказание об убиении в орде кн. Михаила Черниговского с боярином Федором (1245), повесть об убиении Батыя (1247). Все это, за исключением сказания о Михаиле Черниговском, — по своему стилю типичные образчики воинских повестей, литературного творчества дружинной верхушки, из которых наиболее художественной и яркой по стилю является повесть о разорении Рязани, стоящая в тесной связи с повестью о Николе Зарайском и отражающая в себе устные эпические дружинные сказания. Особенно замечательны в ней эпизоды о гибели кн. Федора Юрьевича и его жены Евпраксии, при вести о смерти мужа бросившейся с малолетним сыном с высокого терема и убившейся с ним насмерть, а также описание воинских подвигов богатыр?