Реферат: Духовно-нравственное воспитание в семье

Незадолго до "перестройки", в отечественной педагогике начало распространяться довольно странное явление — новаторство. Продолжается оно и по сей день под названием "авторская педагогика". Звучит вроде бы красиво. Кто же будет оспаривать ценность новаторства? — Оно необходимо в любом деле. Но подлинное обновление возможно лишь при условии, если оно опирается на традицию . Тогда мы имеем дело с "творческим традиционализмом". Если же идеей обновления, новаторства прикрываются те, кто преследуют цель девальвировать многовековой духовно- нравственный опыт народа, его предание-традицию, то это уже совсем другое дело.

Можно ли педагогику без Христа вообще считать педагогикой? На этот вопрос блестяще отвечает К.Д. Ушинский: «...Для нас нехристианская педагогика есть вещь немыслимая — безголовый урод и деятельность без цели, предприятие без побуждения позади и без результатов впереди».

Из этих слов явствует, сколь велики роль и цена православного воспитания и православной педагогики вообще. У нее нет альтернативы. Либо православная педагогика, стоящая на адамантовом фундаменте церковного учения, либо безответственное и злонамеренное экспериментирование с детьми, основанное на духе отрицания и пустоте, т.е. нигилизме. Третьего не дано. Отсюда очевидна мера ответственности православного священника, который по своей природе не только служитель алтаря и проповедник, но и учитель.

О просветительской, воспитательной роли православного духовенства замечательные слова находим у А.С. Пушкина в его «Заметках по русской истории XVIII в.»: «...Греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер. В России влияние духовенства столь же благотворно, сколько пагубно в землях римско- католических...»

От священнослужителей сегодня напрямую зависит, будет ли православное воспитание играть в обществе заметную роль или нет. И ни один священник не имеет права говорить, что я, дескать, не педагог, у меня другое служение. К сожалению, не все священники понимают важность и свою ответственность в процессе воспитания детей.

В XIX веке К.Д. Ушинский говорил о том, что «прежде всего и более всего наше народное воспитание нуждается в людях, способных к этому великому делу, нуждается в народных учителях...». Еще актуальнее это звучит сегодня. Поэтому каждый священнослужитель обязан задать себе вопрос: если не я, то кто? — Ответ будет очень жестким: если не ты, то нигилист-сатанист!

Так называемый дух времени, современный научно-технический прогресс делают все возможное, чтобы исключить самопознание человека, не дать ему углубиться в самого себя, прийти к себе, к своему духовному центру, то есть стать личностью. Здесь необходимо заметить, что на католическо-протестантском Западе тоже употребляется термин "личность", но означает он совсем не то, что на православном Востоке.

На Западе под личностью подразумевается индивид, стремящийся к независимости (автономности) от Бога и по возможности от людей. Индивид — это крайний эгоист, то есть человек внешний. Православная Церковь учит, что личность характеризуется, прежде всего, соборностью сознания и способностью пожертвовать всем и даже самой жизнью ради Бога и ближнего. Личность есть "внутренний человек", раскрывающийся в жертвенной любви. «Всякий человек за всех и за вся виноват», — говорит старец Зосима в «Братьях Карамазовых». Дух и смысл соборности замечательно переданы в стихотворении К.Р. (Великого князя Константина Константиновича Романова) «Молитва»:

Научи меня, Боже, любить

Всем умом Тебя, всем помышленьем.

Чтоб и душу Тебе посвятить,

И всю жизнь с каждым сердца биеньем...

Всех, которых пришел искупить

Ты Своею Пречистою кровью,

Безкорыстной, глубокой любовью

Научи меня, Боже, любить.

К сожалению, за более чем десятилетний период либеральных реформ в нашей стране, индивидуалистическое миропонимание охватило значительную часть общества. Можно приводить множество примеров. Вот один из недавних. Во всем "цивилизованном" мире развивается так называемое "движение феминизма", современного вида женской эмансипации. Суть этого движения не сложна: освобождение женщины от оков семьи, христианской морали и уравнение ее в правах с мужчиной. Недавно было опубликовано интервью с одной из лидеров феминистского движения в России. В этом интервью она, в частности, рассказывала о своих родителях. Ее отец работал преподавателем марксистской философии в Москве. Во время одной из сталинских чисток он был сослан на поселение в Муром. Его жена (мать феминистки), бросив диссертацию, не раздумывая, поехала за своим мужем. На вопрос корреспондента: «А вы бы поехали?» эмансипированная дама ответила: «Никогда в жизни. У человека есть собственная биография, она не должна заключаться в том, чтобы быть приложением к мужчине. И как можно с Арбата в Муром?» Для нее нравственный поступок матери, ее супружеская верность не только не пример, она это прямо осуждает. Вот психология атомизированного индивида-отщепенца. В этой связи на память приходит древняя индийская мудрость: «Если хочешь уничтожить род — разврати женщину этого рода».

У современного человека остается все меньше времени и возможностей на раскрытие в себе "внутреннего человека" и подчинение ему "внешнего". Напротив, все делается для того, чтобы внешний человек, безразличный к нравственности, подчинил себе, точнее подавил в себе нравственную личность. Внешнему человеку противопоказана нравственная рефлексия, являющаяся характерной особенностью души, живущей по закону обратной перспективы. Внешний человек живет по закону прямой перспективы, для него задуматься — означает потерять все. Он существует по принципу, очень точно подмеченному одним современным поэтом: «Тот, кто задумался, пропал...». Поэтому внешний человек должен быть все время в материальном движении, любая остановка причиняет ему нестерпимую душевную боль. Эта боль могла бы быть спасительной для человека, потому что без нее нельзя обрести смысл жизни. И вот несчастный внешний человек загоняет себя в полный тупик, поскольку нравственной боли, страдания он боится, а от безудержного, как бы "спасительного" веселья, в конце концов, впадает в отчаяние. По этому поводу находим очень точные слова у Г.К. Честертона: «Отчаяние приходит не тогда, когда ты пресытился страданием, а когда ты пресытился весельем».

Говоря о педагогике, нельзя не обратить внимания на глубинную связь воспитания с изначальным планом Бога о человеке и мире. Согласно церковному учению, Бог сотворил человека по Своему Образу и Подобию. Человек-Адам должен был постоянно совершенствоваться, уподобляться Богу, для того чтобы стать Сыном Божиим по благодати, поскольку, по словам преподобного Симеона Нового Богослова, «Адам был создан с телом, однако вещественным, а не духовным еще...».

Иными словами, человек должен, сохраняя покорность и верность Богу и Его заповеди, воспитываться , то есть питаться Благодатью Святого Духа , свободно восходить от силы в силу, «обоживаться» и в результате получить дар Богосыновства. Поскольку человек поставлен господином над всей земной тварью, то ему, по плану Божьего домостроительства, вменялось в обязанность воспитывать, то есть питать и облагораживать земной мир во всем разнообразии его растительных и животных форм.

Через обожение человека произойдет и обожение всего тварного мира, который человек вернет Богу как дар. Но человек, нарушив заповедь Божию, впал в грех непослушания Богу и свое задание не выполнил. Произошел разрыв сыновних отношений человека с Богом-Отцом, и как следствие — деформировались все отношения человека с тварным миром. Но, по неизреченному милосердию Божиему, по Его безконечной любви, в мир пришел Спаситель, чтобы примирить нас с Богом.

План Божьего домостроительства снова стал актуальным для человека, поскольку обожение, стяжание Благодати Святого Духа, снова стало возможным. Как сказал преп. Симеон Новый Богослов, «...Бог всего сущего, Господь наш Иисус Христос сошел на землю и соделался человеком для того, чтобы воссоздать и обновить человека и низвести благословение на всю тварь, подвергшуюся проклятию за человека».

Для православного воспитания эти святоотеческие слова имеют огромное методологическое значение. Удивительно перекликается со Святыми Отцами К.Д. Ушинский: «Слово "воспитание" прилагается не к одному человеку, но также к животным и растениям, а равно и к историческим обществам, племенам и народам, то есть к организмам всякого рода...», то есть, добавим мы, к "живой жизни" — от человека до "клейких листочков". Иначе говоря, воспитание носит универсальный характер и, выражаясь современным научным языком, педагогика должна руководствоваться системным подходом. Следовательно, человек как воспитатель обязан печься, заботиться обо всем мире и за всё нести полную ответственность («всякий человек за всех и за вся виноват»). Один французский писатель как-то сказал, что мы в ответе за тех, кого приручили. Исходя из сказанного, следует практический вывод о том, что православный педагог ни на минуту не должен забывать об огромном количестве постоянно изменяющихся факторов, влияющих на воспитательный процесс в целом и на каждого ребенка в отдельности. Как показывает опыт, сильнейшее воспитательное воздействие оказывает на человека географический фактор (вмещающий ландшафт, природу, климат и т.п.), экономический и социальный факторы, духовный фактор (религия, идеология, культура), коммуникативный фактор (язык народа и другие способы общения и передачи информации). То есть человек как предмет воспитания предстает перед православными педагогами в совокупности сложнейших и разностороннейших отношений как с материальным, так и с духовным мирами.

Педагог тем больше преуспеет в своем деле, чем больше выявит системных связей в предмете воспитания. Системный подход не только не противоречит учению Церкви, но, напротив, еще раз подтверждает его истинность, особенно когда речь идет о соборности, предполагающей охват всей ойкумены (вселенной).

Одна из важнейших связей человека с окружающим миром — связь с родной землей. Без нее самый широкий системный подход будет неполным. Есть хорошая поговорка: «Что русскому здорово, то немцу — смерть». Столь же справедливо она будет звучать и наоборот. Не то чтобы иноземные заимствования вообще всегда невозможны или вредны. В чисто технической сфере они порой даже необходимы. Но когда мы говорим о человеческой душе и ее воспитании, то совершенно очевидно, что педагогические рецепты могут вырабатываться, только исходя из национального многовекового опыта. [1]

История педагогической мысли

История мировой педагогической мысли

Начало нашей эры стало свидетелем глубочайших кризисов античного мира. Огромная Римская Империя перестала выдер­живать свою собственную тяжесть. Кризисы III и V вв. привели к ее исчезновению на Западе и к превращению к VII в. Восточной Римской Империи в Византию. С крушением Западной Римской Империи в 476 г. отмечено начало эпохи Средних веков, которая длилась вплоть до XV в.

Античная система образования строилась на идеях рацио­нальности и гражданственности личности, примата обществен­ного начала, на идеях развития личности и знания как доброде­тели. Основой педагогики была полисная идеология - идеология гражданской общины-государства (полиса) как коллектива более или менее равноправных свободных граждан, связанных общими обязанностями по отношению к государству. Культура полиса была более устной, нежели письменной, поэтому в центр обра­зовательного процесса ставились искусство красноречия (рито­рика) и искусство правильного сочетания слов (по форме - грамматика, по содержанию - диалектика, т. е. логика и филосо­фия). В позднем Риме существовали три этапа обучения, выра­жавшиеся в наличии трех видов школ: школы литераторов (т. е. "грамотников"), обучавших начальным навыкам письма, чтения и счета; школы грамматиков и школы риторов, обучавших риторике, диалектике и философии. Системой этих школ форми­ровалась направленная на практическое решение проблем внеш­него мира личность, воплощавшая собой античный вариант так называемой культуры стыда, т. е. культуры, где личность в своем поведении более ориентирована на мнение сограждан (в том числе и из своего рода), чем на внутренние психологические переживания, в большей степени нацелена на наблюдение природы и общества, чем на интроспекцию потаенных помеще­ний своей внутренней сущности. Активная направленность ан­тичного человека на внешний мир и действие в нем и с ним выразились визуально в прекрасных городах и статуях, в эстетике театра и в эпической поэзии, в рассуждениях философов и в речах ораторов, в публичном характере жизни.

Но в это же время в ближневосточных провинциях Римской Империи - там, где частью римский и - более - греческий Запад встречается с Востоком, - шла подспудная активная деятель­ность очень странных для римлян умственных течений, возмуща­ющих и будоражащих их. Эти умственные течения вырастали на основе контакта восточных систем образования с некоторыми западными понятиями и идеями. Сторонники иранского Бога Митры или Христа, Ахура-Мазды или гносиса как тайного знания, Исиды или Яхве смущали мир античной классики либо своей экстатической оргиастичностью, либо потаенностью и внутренней душевной работой, но в любом случае - независи­мостью от полиса, государства и императорского культа.