Реферат: Дым без огня

В доме Малининых Василия Григорьевича Кулькова звали просто Васей, будто он только вчера явился к Александру Степановичу и сказал.

-- Спасите меня, профессор!

Сказал, как врачу... И Александр Степанович, хоть врачом не был, перво-наперво изучил "историю болезни" Кулькова. Он подробно расспросил пациента, какой его сразил недуг и в чем причины заболевания.

Вася, обхватывая шею руками и как бы прикрываясь от нависшего над ней топора, поведал декану факультета о том, что даже в несмышленую младенческую пору не был просто воспитуемым, а, можно сказать, брал у старших уроки педагогики, подсознательно догадываясь, что они ему в будущем пригодятся. Готовясь к воспитательной деятельности, изучая Песталоцци, Ушинского и Макаренко, Вася придавал значение не букве, а духу их теорий. И буквы ему отомстили. При поступлении в педагогический институт он получил тройку за сочинение.

Кульков приехал на экзамены из недалекого полупоселка-полугородка. Отец его работал там плотником. И поэтому угроза отца, о которой он сообщил декану, казалась вполне реальной, соответствующей плотницкой профессии:

-- Если не поступишь, прибью!

Отец-тиран не читал Песталоцци, не разделял Васиного призвания, но, с трудом поддавшись мольбам сына и согласившись на пединститут, сделал то самое предупреждение, помахивая в воздухе молотком.

Вася-абитуриент рассказал обо всем этом декану Александру Степановичу Малинину. И тот прочитал его экзаменационное сочинение. Оно посвящалось теме, которая, как уведомил Вася, должна была стать главной темой педагогических изысканий всей его жизни: "Друзья мои, прекрасен наш союз! (О дружбе в жизни великих людей)".

-- Ошибки только орфографические, -- констатировал Александр Степанович. -- Смысловых и педагогических описок -- ни одной. Человеку, который так воспевает братство, необходимо в ответ протянуть руку. Таким, брат, макаром!

И рука протянулась: Вася поступил в институт. Лет через десять Кульков, по-девичьи заливаясь морсом не очень густой концентрации, стал повторять:

-- Всякий раз, садясь за свой деканский стол, я вспоминаю, что здесь сидел Александр Степанович. И что здесь, на этом рубеже милосердия, решилась моя судьба!

-- Придет время -- и вы скажете нечто подобное, заняв по праву мой нынешний, проректорский, стол, -- произнес как-то Малинин.

Вася в суеверном страхе воздел руки вверх, к потолку кухни, где шел разговор.

-- Чего вы так испугались? Все естественно. Даже на пионерском знамени написано: "Смена смене идет".

"Жить -- это значит дружить!" -- так назвал Вася свою брошюру, обращенную к школьникам. Идеи братства люди, по его убеждению, обязаны были всасывать с молоком матери.

Катя устроила после уроков коллективную читку брошюры. Никто домой не удрал, потому что Катю в классе побаивались. Это огорчало Александра Степановича:

-- Любовь со страхом не сочетается!

-- А может, они меня любят до ужаса?

Катя не искала ответы в чужом кармане -- находила в своем.

Вася считал, что ученый не может перескакивать с темы на тему, а что одна, но значительная проблема, подобно "одной, но пламенной страсти", должна завладевать его душою и разумом. К исследованиям дружеских связей, которые объединяли великих людей, он приобщил не только свою душу, не только свой разум, но и свою дочь.

Соня училась в двух школах: нормальной и музыкальной. Поэтому было закономерным, что, изучая вслед за отцом неразрывные дружеские союзы великих, она перешла от отдельных могучих людей к целой "Могучей кучке": композиторская солидарность стала темой ее первой статьи. В то время Соня, как и Катя, была шестиклассницей. И если к музыкальным "предметам" приобщалась где-то на краю города, то к обычным -- в Катиной школе.

-- Кульков не фанатик? -- спросила Александра Степановича Катина мама, которая приходилась Малинину дочерью. -- Всех в доме загипнотизировал... Жена его, историчка, небось объясняет школьникам, что все великие, включая владык и полководцев, обязаны были между собою дружить. Тогда бы-де и конфликтов и войн никаких не было.

-- Неплохая идея! -- загремев резко отодвинутым стулом и испытывая мощными кулаками прочность стола, провозгласил Александр Степанович. -- Роль личных контактов огромна!

-- А объективные исторические причины, значит, побоку? -- со спокойной иронией осведомилась Юлия Александровна. -- Кульков свихнулся на своей, так сказать, "теме".

-- Дружба -- это не тема! -- сотряс окружающее воздушное пространство Александр Степанович. -- А то, что более всего необходимо человечеству, погрязшему в отсутствии взаимопонимания.

-- Я уверена, что Кульков -- фанатик.

Выслушав возражения, Юлия Александровна чаще всего оставалась при своем мнении. Катя унаследовала эту черту.

-- Важно, чему служит фанатизм -- добру или злу! -- по-львиному громогласно и непримиримо возразил Александр Степанович.

-- Его фанатизм служит добру, -- не задумываясь, как аксиому произнесла Катя.