Реферат: Дым без огня

Они привыкли обмениваться беззлобной шутливостью.

-- Я присяду, -- произнес Александр Степанович. И опустился на пень. -- Жаль мне такие могучие пни... В них ощущается обезглавленность. На них можно и сесть, как садятся на шею старому, беззубому льву. А попробуй-ка сесть на вершину пятнадцатиметровой березы!

На этом запас его игривости кончился... Грузное тело само, помимо дедушкиной воли, начало вдруг сползать на траву. Вася кинулся удерживать, но не успел. Катя закрыла рот рукой, стиснула пальцами верхнюю губу.

-- Ему плохо, -- сказал Вася.

Дедушка лежал возле березового пня, как сраженный в бою немолодой витязь -- мощный, с лицом, изрытым траншеями.

Вася опустился на колени подле Александра Степановича. Без спроса обыскал его карманы -- и нашел закупоренную стеклянную трубочку с белыми колесиками внутри.

-- Запить нечем. Да и не надо... -- проговорил он.

Александр Степанович не реагировал. Тогда Вася с повелительностью, которая неизвестно откуда взялась, просунул таблетку ему под язык.

"Баба с возу -- кобыле легче", -- вспомнила Катя. Стало быть, себя дедушка с той кобылой не сравнивал: ему от маминого сообщения легче не стало. "Я буду вместо него!" -- сказал он. А вдруг она, Катя, потеряет двух отцов в один день?

Катя переходила к слезам, как и к избавлению от них, с медленной постепенностью. Сначала лицо ее искажалось обидой, потом отчаянием от безнадежности доказать свою правоту и с ее помощью хоть что-то исправить. Катя понимала: в том, что происходило возле пня, посреди поляны, виноват ее настоящий отец. Почему он не вернулся из последней командировки? Ведь если бы он увидел маму такой, какой она была сегодня в своем черном платье, он бы остался... Почему мама при нем не надевала это платье и не причесывала так старательно свои прекрасные волосы? Почему она не пожалела себя и Катю?...

А если дедушка на траве не очнется? Нет, этого быть не может... А если все-таки?... Катя, боясь помешать Васе, стараясь удержать плач, все больней стискивала верхнюю губу. Пальцы и ладони ее стали мокрыми.

А Вася застыл перед дедушкой на коленях, будто просил у него прощения. Потом ожил... И принялся суетливо растирать Александру Степановичу грудь и виски. "Вот так, -- думала Катя, -- на поле боя врачи и медсестры склоняются над теми, кто смертельно ранен". Но дедушка не мог быть ранен смертельно. Он же сказал... пообещал: "Я буду вместо него!"

Катя знала, что ей дедушка всегда говорил только правду. Для него это было законом неписаным, ибо писаные правила и законы можно переписать. А все же Катю неотвратимо тошнило, что всегда бы