Реферат: Экфрасис в прозе Б. А. Лавренева
4) определить способы введения экфрасиса в текст;
5)установить цели и задачи, для достижения которых автор использует экфрасис;
6) определить, как соотносится экфрасис с реальным произведением искусства;
7)обобщить выводы по всему творчеству автора.
Об актуальности данной проблемы свидетельствует возрастающее количество исследований в отечественном и зарубежном литературоведении. Исследование экфрасиса позволяет с новой стороны посмотреть на проблему соотношения слова и образа. С его помощью мы можем проследить «эволюцию связанных с ним приемов, топосов, жанров»[32] , что немаловажно для истории и теории литературы. Появление экфрасиса в определенные периоды важно не только для литературы, но и для культуры в целом, так как может служить показателем направления и уровня её развития. Проанализировав экфрасис в творчестве Б.А. Лавренёва, мы надеемся дать материал для дальнейшего расширения теоретической базы по данному вопросу и сопоставительного анализа поэтики экфрасиса у разных авторов.
Выявить основные композиционные особенности, осмыслить сущность экфрасиса, определить степень его функциональной нагруженности возможно только проанализировав его связь с основным текстом, поэтому в данной работе анализ экфрасиса будет дополняться анализом произведения.
В соответствии с целями и задачами данной работы материал в ней располагается следующим образом:
- во введении определяются цели и задачи, актуальность и перспектива исследования, предлагается аналитический обзор работ по проблеме экфрасиса, формулируется рабочее определение термина экфрасис, определяется материал исследования;
- первая глава представляет собой обобщение данных по экфрасису во всём творчестве Лавренева, структурное, семантическое и функциональное сходство в разных произведениях, определяется его роль и значение, а также культурно исторические факторы, обусловившие их, отдельно рассматриваются функции скульптурного экфрасиса;
- во второй главе экфрасис исследуется художественный экфрасис, определяется его основные функции, связь с героями повествования и авторской позицией, способы его введения в текст;
- в заключении подводятся итоги работы и делаются выводы по результатам исследования.
- библиографический список включает 68 наименований.
Глава I .
Особенности экфрасиса в прозе Бориса Лавренева.
В этой главе описываются сходства и различия в структуре, функциях и значениях основных экфрастических включений в прозаических произведениях Лавренева, а также функции и специфика скульптурного экфрасиса.
1.1. Экфрасис в контексте творчества Лавренева.
Одной из отличительных черт экфрасиса у Лавренева является то, что он достаточно редко вводит экфрасис распространенным в литературе способом – через описание интерьера. Подобным образом у него представлены олеографии в «Талассе», картины в доме Шамурина в «Гравюре на дереве» и чашка в «Мире в стеклышке». Экфрасис вводится «в зоне героя». В любом произведении картина есть часть текстовой ситуации. Способ ввода экфрасиса предопределяет отдельные его функции, но не ограничивает роль экфрастического фрагмента в сюжете произведения.
Во многих случаях экфрасис в текстах Лавренева полифункционален. Он может обладать пророческой или символической функцией, что мы встречаем в рассказе «Гала-Петер», где отождествление персонажа со статуей предрекает ему печальный конец, как и императору. То же можно увидеть и в гравюрах, изображающих гибель адмирала Нельсона, относительно генерала Орпингтона в «Крушении республики Итль». В повести «Комендант Пушкин» коменданта, увидевшего в памятнике Пушкину «бронзового двойника», постигает та же смерть, что и поэта. В романе «Синее и белое» памятник Нахимову предрекает поражение Черноморскому флоту.
Также экфрасис является опосредованным «высказыванием чувств» и может использоваться для психологического анализа героя, что актуализировано в изображении образа Василия Гулявина в повести «Ветер», где сфинксы и рисунок на стене отражают его внутренние противоречия. Сюда же можно отнести ироничное описание портрета Орпингтона в часах обывателей Наутилии. В рассказе «Таласса» изображения пиратов помогают понять, что внутренний мир героя куда шире, чем представляется на первый взгляд. В «Коменданте Пушкине» посредством памятника происходит духовный рост главного героя. Отдельно следует отметить повесть «Гравюра на дереве», где экфрасис находится в сильной позиции, его функция расширена, его введение определяет смысловой статус персонажа.
У Лавренева экфрасис может служить для ретроспекции исторических событий и параллельно выражать их нравственную оценку автором. В этом аспекте важна функция экфрасиса в разделении позиции писателя и персонажа. Можно предположить, что описание статуи императора в «Гала-Петер» выражает декларацию политических взглядов автора, его негативное отношение к царскому режиму. Этим же целям служит портрет генерала Юденича и мраморная статуя в «Седьмом спутнике». Фривольные фрески в зале парламента республики Итль отрицательно характеризуют демократический строй. Памятник Нахимову возвращает нас в героический период в истории Черноморского флота, как контраст его гибели, описываемой в романе, а изображения сифилитического распада напрямую отождествляются автором с царской Россией. Памятник Пушкину в повести «Комендант Пушкин» становится нитью, связывающей революцию с декабристским восстанием. «Штурм Сарагоссы» в «Чертеже Архимеда» проводит параллели между героическими действиями народа в борьбе против Наполеона и в Гражданской войне в Испании в 1930х годах.
Также общей чертой всех изображений в произведениях Лавренева является отсутствие статичности. Постоянное стремление нарушить границу между реальным миром и миром искусства. Картины и скульптуры могут смотреть на героев, общаться с ними, перемещаться в пространстве. Они действуют наравне с другими персонажами и иногда превосходят их по силе воздействия на читателя, вследствие чего становятся полноправным действующими лицами. Экфрасис показывает нам, что произведение искусства то и дело вмешивается в жизнь героев.
Экфрасис у Лавренева описывает как вымышленные произведения искусства, так и реально существующие. Л. Геллер говорит о том, что описание вымышленных картин «подчиняется либо нарративной, либо топической, но не живописной логике»[33] . Тем важнее для нас та форма, в которую писатель их облекает. Совершенно ясно, что памятники Нахимову, Пушкину, Николаю I, сфинксы, портрет генерала Юденича реально существующие произведения искусства, труднее обстоит дело с идентификацией фресок в «Крушении республики Итль». Сложно сказать, есть ли здесь отсылка к какому-то определенному государству, поскольку многие здания парламента в Европе расписаны фресками. Также нет достоверных данных, был ли Лавренев знаком с картиной Уила Кинсберга-Уилсдена, описывая «Штурм Сарагоссы» в «Чертеже Архимеда». Для изучения этих вопросов требуется не только подробный литературоведческий, но и искусствоведческий анализ.
Возвращаясь к упомянутой модели экфрасиса М. Рубинс, мы можем утверждать, что в творчестве Лавренева она представлена в крайне редуцированном виде. Лишь в двух его Künstlerroman помимо описания произведения искусства и его рецепции мы имеем описание художника и процесса создания, в обоих произведениях они существуют лишь в плоскости литературы, хотя в «Гравюре на дереве» в качестве референта мы можем оценивать «Белые ночи», а в «Чертеже Архимеда» объектом изображения становится историческое событие. В связи с этим нам сложно воспринимать экфрасис как самостоятельный текстовый фрагмент, художественное целое, у Лавренева он полностью подчинен структуре текста, неотделим от неё.
Некоторые исследователи склонны отождествлять образ художника, появляющийся в произведениях Лавренева с ним самим. Такой взгляд на проблему представляется несколько спорным. Это может касаться лишь Кудрина в «Гравюре на дереве», поскольку проблематика произведения близка самому автору. В этот период Лавренева также волновала проблема нового искусства. В своей автобиографии он так описывает современное ему искусство: «…На обывателя лавиной обрушились квадраты, окружности, параболы, призмы, пирамиды, четвероногие люди с одним глазом и двуногие лошади с пятью глазами, кое-как намазанные на холстах, вперемежку с вклейками из старых пружин от матрацев, крышками консервных коробок, рыбьими хвостами. В литературных салонах на смену унывно-певучим ритмам зазвучали какофонические созвучия»[34] .
Лавренев вступает в середине 1920-х годов в полемику о новом искусстве, опровергая мнения РАППа и ЛЕФа о необходимости «отбросить багаж прошлого» в создании нового. Его самого рапповская критика определила как «попутчика», приклеив этикетку «левый». Писатель поддерживает резолюцию «О политике партии в области художественной литературы» (1925), провозгласившую значимость искусства прошлого для пролетарской культуры. Экфрасис помогает привлечь внимание к художественной стороне искусства, указать, что оно должно не только агитировать, но и удовлетворять эстетические потребности, поэтому Лавренев в описаниях часто подчёркивает мастерство изображения и художественное совершенство произведения искусства. Опираясь на автобиографические и очерковые записи, можно сказать, что сам Кудрин является alter ego автора. Он также занимается революционной деятельностью, занимает не связанные с творчеством посты, но в душе остаётся художником.
Совершенно противоположная ситуация с художником Луисом Рональхо в «Чертеже Архимеда». Этот образ скорее можно считать ответом Лавренева на вопрос о месте интеллигенции в революции, который поднимается и в его очерках. Он расставляет точки над i в этом вопросе, говоря, что учёные и изобретатели задыхались в «чугунном воздухе царской России» (VI, 200). Подлинные силы и лучшие кадры русской интеллигенции с первых дней революции осознали свой гражданский долг и «отдали все свои силы и знания строительству новой жизни» (VI, 201). Сюда же он относит и вопрос молодой советской литературы, называя позицию многих молодых прозаиков не взглядом художника-мыслителя, а «мироглядением»[35] .
Своё видение проблемы художника и искусства в революции Лавренев даёт в 1948 году в заметке о художнике и писателе Василии Яковлеве[36] . Высокой оценки удостаиваются живописная техника, изучение живописного наследия великих мастеров, тяга к познанию нового и верность своим взглядам. Лавренев ставит искусство Яковлева в оппозицию «полуграмотной мазне» «левых» художников. Некоторые моменты его биографии, как и биографии самого Лавренева легли в основу произведений в жанре Künstlerroman – «Чертеж Архимеда» и «Гравюра на дереве». Можно сказать, что эти произведения стали авторскими манифестами в культурной полемике того времени.
Мы расположили произведения, экфрасис в которых будем анализировать, в хронологическом порядке, что позволяет нам проследить изменения, происходившие во взглядах автора на этот вопрос. Мы можем увидеть, что от текста к тексту усиливается политический подтекст экфрасиса. Ещё одна тенденция, которую мы можем проследить – меньшее количество экфрастических включений в более поздних текстах.
1.2. Функции скульптурного экфрасиса в прозе Лавренева.
Скульптурный экфрасис, описание статуй, достаточно распространен в литературе и его исследованию посвящено большое количество работ. Этот тип экфрасиса встречается и у Лавренева, и нужно определить какими особенностями он обладает и какие функции выполняет.
Скульптурный экфрасис появляется в рассказе «Гала-Петер» (1916), который Лавренев считал подлинным началом своего «писательского пути».