Реферат: Экономическое развитие России во 2-ой половине 19 в.

Особо важным моментом формирования промышлен­ного капитализма является создание высокой капиталистической техни­ки, сменяющей мануфактурную тех­нику. В этом отношении крепостная система действовала особенно отри­цательно, не только в связи с отсут­ствием капиталов, узостью рынка для массового производства, но и «даро­вым» своим трудом, делавшим излиш­ним переход в квалифицированному машинному труду. Как было указано, первой отраслью, потребовавшей та­кого перехода, явилась хлопчатобу­мажная. Однако, хотя она стала переходить на машинное производ­ство еще в 1840-х гг., все же и в ней, напр., машинное ткачество толь­ко к 1870-м гг. вытесняет ручное. В других отраслях экономическое развитие, сбросив с весов народного хозяйства отсталые формы мелкого самостоятельного «народного» производства, а вместе с ними и их «народническую» идеологию, бурным темпом приводит народное хозяйство к высоким ступеням капиталистиче­ского производства. Но по темпу развития, обгоняя на этом пути дру­гие капиталистические страны, пройдя в одно десятилетие путь, который другие страны проходили в несколько десятилетий, русский промышленный капитализм не мог создать себе соответствующих общественных форм своего бытия приходится переживать продолжительный резкий кризис и депрессию. Однако во всем предше­ствовавшем развитии и в самом этом кризисе были заложены элементы ново­го промышленно-капиталистического этапа. Русский «национальный» капитализм становится все более связан­ным с мировым капитализмом.

Переходный период

В форми­ровании промышленного капитализма переходный период занимает первые 15—20 лет после реформы (1860—1870-ые годы). По­нятно, что перестройка старой до­капиталистической экономики требо­вала значительного времени и сопро­вождалась кризисами и болезнями переходного времени. В течение пер­вых 5—10 лет особенно заметна и болезненна была эта ломка старых форм, сказывавшаяся для некоторых промышленных отраслей прямым со­кращением производства. В техниче­ском отношении переход от крепост­ничества к «свободному» труду застал промышленность на довольно низкой, мануфактурной стадии ее развития. За исключением немногих, преимущественно легких (хлопчато­бумажных) отраслей, в промышлен­ности господствовал ручной труд и технический застой. При та­ких условиях крупное предприятие не имело больших технических пре­имуществ перед мелким, тем более, что положение осложнялось рядом других моментов—недостатком квали­фицированной рабочей силы, недостат­ком капиталов и пр. Ликвидация кре­постной вотчинной фабрики приводило в первые годы после реформы не только к некоторому измельчанию производства во многих отраслях но даже к абсолютному сокращению производства и занятой в нем рабочей силы. В то же время наблюдается другой важный усиленный переход фабрично-мануфактурных предприятий из рук поместного класса в руки торгово-промышленного. Очень значительно было падение производства в бывшем центре крепостной тяжелой промышленности. Уральские горнозаводчики, давно сомкнувшиеся с верхами аристокра­тии, привыкли проживать свои доходы в столицах или за границей. Их капиталовложения в предприятия были недо­статочны. На Урале: за первые двагода после реформы выплавка чугуна сократилась здесь с 14,5 млн. пуд. до 10,5 млн. Лишь в 1870 г. выплавка чу­гуна достигла уровня I860 г. Медленные темпы роста про­изводства в черной металлургии сохранялись до конца 70-х годов. Причиной тому была затянувшаяся перестройка уральской промышленности.*

Однако, несмотря на эти «болезни роста» и на медленность темпа промышленного развития, общий процесс капитализации народного хозяйства шел все же довольно интенсивно. Основными моментами, к которым сводилось развитие капитализма за рассматриваемый период, были не столько капитализация и капиталистическая организация производства, сколько организация банков, кредита, железных дорог, образование капиталистического внутреннего рынка и пр. Это была первая мобилизация капитала и внутренних его ресурсов для капиталистического завоевания народного хозяйства. По форме своей эта мобилизация выливается в чисто капиталистическое строительство акционерных обществ. Еще до реформы в России насчитывалось 78 акционерных предприятий с капиталом в 72 млн. руб., но уже в 1861—1873 гг. учреждается 357 акционерных обществ с капиталом в 1.116 млн. руб. Главная доля в этом акционерном капитале принадлежала внутреннему капиталу и лишь очень небольшая — иностран­ному. Выше было указано, из каких внутренних источников почерпались эти капиталы, частью торгово-про­мышленного, частью капитализирую­щегося землевладельческого класса. Из указанного числа 357 акционер­ных обществ было: 73 банка, 53 жел.-дорожных общества, 15 пароходных обществ, 14 торговых предприятий и 163 собственно промышленных предприятия всех ви­дов. Промышленность погло­щала всего 11,4%, акционерного капитала, тогда как банки, жел.-дор. и торговые предприятия—до 83%. Этой мобилизации капиталов соответ­ствовало сильное развитие и концен­трация кредита. После учреждения в 1860 г. Государственного банка вся сеть кредитных учреждений но­вого типа состояла к 1870-му г. уже из 41 отделения Гос. банка, 29 акцио­нерных банков, 15 обществ взаимного кредита, 163 городских банков. К 1873 г. в одном Гос. банке имелось текущих счетов и вкладов на 1.083 млн. руб., а в акционерных банках— 1.670 млн. руб., всего до 2.753 млн. руб., тогда как накануне реформы во всей системе старых кредитных учреждений имелось вкладов всего около 1.350 млн. руб., при чем соб­ственно коммерческие капиталы в них оыли совершенно ничтожны. В том же 1873 г. вся сумма коммерческого кредита этих банков достигала 656 млн. руб. (в т. ч. учет векселей 431 млн. руб.) против 15 млн. руб. коммерче­ского кредита до реформы.

Собственно промышленность в этот период отставала в своем раз­витии от темпов капитализации обра­щения. Это имело место как в легкой промышленности, так и в тяжелой, обслуживающей новое железнодорож­ное и промышленное строительство. Особенно неприспособленной к быст­рым темпам развития и к возросшему спросу на оборудование жел.-дор. строительства оказалась тяжелая металлургия: рельсового производства в то время совсем не было, плохие паровозы строились всего на одном заводе, чугуна собственной выплавки не хватало, почему жел. дор. строи­лись вначале на привозном материале. Только со второй половины 1870-х гг. начинается более заметный рост тяжелой индустрии, главным обр. в связи с развитием—на иностранные капи­талы—нового центра ее на юге, в Донецко-Криворожском бассейне (английское акционерное общество Юза с капиталом 3 млн. руб.). По отдельным отраслям рост промышленности за первые 15 лет после реформы виден из след. цифр годового производства:*

1860	1876
Бумажная пряжа млн. руб	28,7	44,2
Хлопчато-бумажн. изделия »»»»	49,2	96,3
Шерстяная пряжа »»»»	0,5	2,5
Шерстяные изделия »»»»	34,9	52,7
Машины »»»»	14,0	43,4
Нефть млн.пудов	0,6	10,9
Каменный уголь »»»»	7,3	111,3
Чугун »»»»	18,2	25,5
Железо »»»»	11,7	17,1

Таким образом большинство промышленных отраслей дало за 15 лет увеличение продукции в 2—3 и более раз. Это было в значительной степени резуль­татом акционерного грюндерства и учредительской горячки, особенно по таким отраслям, как каменный уголь, нефть. Однако, при всем своем быстром темпе это увеличение, с одной стороны, не отвечало быстро разви­вающемуся внутреннему спросу, с дру­гой—не имело за собой прочной базы в массовом внутреннем рынке. Основной толчок давали те же желез­ные дороги, тогда как массовый потребитель-крестьянин по прежнему еще в значительной степени удовлет­ворялся самотканными полотнами и сукнами, не мог мечтать о железе взамен своих соломенных крыш и т. и При этом вся первая половина 1870-х гг. отличалась низкими уро­жаями, а 1871-72 г. и 1875- 76 г. были голодные годы. На этой почве уже в 1873—77 гг. молодой русский капитализм начинает пережинать го­ды кризиса и последующей депрессии. Жел.-дор. строительство, давшее за 1871—75 гг. 7,4 тыс. верст новых жел.-дор. путей, в 1881—85 гг. дало всего 8,1 тыс. верст, а акционерное строительство, вложившее в 187.3 г. новых капиталов 86,9 млн. руб., в 1880 г. упало до 51,2 млн. руб., а в 1886—87 гг. до 20—24 млн. руб. в год. Это было первое предостере­жение развивающемуся капитализму об узости и непрочности его базы,— об узости внутреннего рынка, о сла­бой покупательной способности основ­ного покупателя массовых продук­тов—крестьянина. Правда, с 1877 г., отчасти под влиянием войны, отчасти в связи с хорошими урожаями 1877— 79 гг., вновь начинает наблюдаться период оживления, но очень кратко­временного, и с 1880-х гг., под вли­янием также и зап.-европейского кри­зиса, наша промышленность вновь вступает в полосу длительной депрес­сии. Конечно, рост промышленности и жел.-дор. строительства продол­жается, но в замедленных темпах и в сокращенных размерах. Сокращение работы предприятий, массовое зак­рытие фабрик, массовая безработица и, наконец, первые массовые прояв­ления рабочего движения и забастов­ки—таковы были результаты этого первого периода в развитии русской капиталистической промышленности к концу 1880-х гг. Этим собственно кончается первый «подготовительный» период русского промышленного капи­тализма—период изживания неуст­ройств и пут недавнего крепостного хозяйства; период первых и быстрых, но часто еще не окрепших шагов начинающегося промышленного капи­тализма; период грюндерских горячек железнодорожного и банкового стро­ительства.

Закрепление национального капи­тализма (1890-ые гг.).

Промышленные кризисы 1873 г. и 1882 г., сильно подорвавшие только что начавшееся развитие крупной капиталистической промышленности; продолжительная депрессия, охватившая после этого на целое десятилетие всю хозяйст­венную жизнь. Полный развал деревни, закончившийся катастрофой голода 1891 г.—все это ярко вскрыло не­прочность и узость той экономиче­ской базы, на которой был заложен фундамент русского промышленного капитализма в 1870-ые гг. Наслед­ница дореформенного торгового капи­тала, наша промышленная буржуазия этого периода охотно шла на банко­вое, железнодорожное грюндерство, поскольку в этой учредительской горячке создавались новые и круп­ные источники быстрого обогащения. Крупные учредительские дивиденды, банковские операции с денежным капиталом, биржа, оперирование с жел.-дор. займами—все это давало такие крупные барыши, что не стоило затрачивать много усилии на обосно­вание новых промышленных пред­приятий, на трудное дело под­нятия производительных сил страны. Инициатива заложения таких основ­ных отраслей промышленности, как южная металлургическая, каменно­угольная, нефтяная, соляная, химиче­ская и пр., целиком принадлежала иностранному капиталу, обладавшему не только большей экономической мощностью, но и техническим воору­жением. Происходил рост машиностроения, усиленный ввоз машин, инженеров, высококвалифицированных рабочих, техническое перевооружение заводов. Ввозились также целые заводы (например в США был заказан и перевезен новый трубопрокатный завод).* Поэтому часто построенные рядом с иностранными русские про­мышленные предприятия влачили жалкое существование, тогда как первые быстро развивались. Но в 1870-х гг. иностранный капитал, шедший в Р., также имел в значительной степени спекулятив­ный характер, рассчитывая боль­ше на быстрый оборот ценностями, чемна длительное и прочное вложе­ние и на разработку естественных богатств. Т. о. отечественная денеж­но-торговая буржуазия не сумела в этот период создать себе прочной производственной базы и полностью превратиться в промышленную бур­жуазию. Отсюда—подчинен­ная роль ее интересам землевладель­ческих классов, сохранявших в своих руках общественно-политическую ге­гемонию. Но такое соотношение об­щественных сил и подчиненность капиталистического развития эконо­мически-реакционным интересам поместно-землевладельческих классов не могли не завести в тупик всю экономику страны. К 1890-м гг. рус­ское народное хозяйство было уже целиком втянуто в мировую экономику. Перед ним стояли мощные экономи­ческие системы национального капи­тализма Англии, Франции, Германии. Русскому народному хозяйству пред­стояло — или, сохраняя свои отсталые самобытные формы хозяйства и об­щественных отношений, с слабо раз­витой промышленностью, с массой нищенствующего крестьянства и с не­многочисленной дворянско-феодальной верхушкой, окончательно превратиться в колонию западно-европейского ка­питала,—или, закрепив свой «нацио­нальный» капитализм, добиться из­вестной экономической самостоятель­ности и войти в систему мирового капитализма особой, хотя бы и зави­симой национально-капиталистической системой. И в самосознании эпохи, и в классовой ее идеологии мы можем найти достаточно точных формулиро­вок именно этой основной проблемы экономического развития. Только этот путь открывал достаточно широкие горизонты капиталистическому раз­витию. Поэтому победа остается за «индустриализацией» и капитализа­цией народного хозяйства. Результаты этих устремлений в течение 10—15 лет конца XIX в. и начала XX в. были в количественном отношении очень велики, и по темпам своим обгоняли почти все существующие примеры капиталистического развития других стран.

Вступив в среду развитого капиталистического мирового хозяй­ства, русский капитализм мог усваивать результаты его техники очень быстро и в наиболее совершенном виде. Но и здесь сказалась общественно-политическая слабость русский буржуазии. Даже в период своего расцвета и наивысшего подъема она не вступила в борьбу за власть с господствовавшим дворянско-помещичьим классом, по-прежнему оставляя в его ленном гос­подстве и под его социально-эконо­мической диктатурой основную базу народного хозяйства—деревню и крестьянство. Экономическая мало­мощность деревни, находившейся в кабально-земельной зависимости и под опекой земельного дворянства, не могла способствовать расширению эксплуатации той же деревни про­мышленным капиталом. Поэтому и наиболее сильный «взлет» промышленного капитализма в 1895—99 гг. вновь закончился крахом и продолжительной депрес­сией, передав последующим годам задачу окончательной капитализации деревни и внедрения в нее буржуаз­ных начал земельных и хозяйствен­ных отношений.

Ход промышленного подъема

В 1890- х гг. в количественных выражениях характеризуется следующими цифрами фабрично-заводской промышленности: каждое пятилетие 90-х гг. давало увеличение добычи почти вдвое, а за 40 лет увеличение было в 55 раз, а Донбасс—сорок лет назад еще «дикое поле» —увеличил свою добычу в 130 раз, повысив ее до двух третей всей добычи. Еще более быстрыми темпами развивается неф­тяная промышленность с главным бакинским районом:*

Годы	Вся добыча, млн. пуд.	В т. ч. Баку, млн. пуд.	% к общей добыче
1870	1,8	1,7	94,4
1880	3	25	73,5
1890	241	226	93,8
1895	386	385	99,7
1900	632	601	95,1

За десятилетие число предприятий крупной фабрично-заводской промыш­ленности возросло на 26,3%, число рабочих на 59,2°/, и сумма производства на 112,8%. Другими словами, происходил не только абсолютный рост промышленности, но и концен­трация ее. В основе промышлен­ного развития и подъема лежала тяжелая промышленность, связанная с производством средств производ­ства. Развитие не менее быстрое: за одно последнее пятилетие увеличение вдвое, а в целом за 30 лет в десять раз, со все более решительным вы­теснением старой уральской металлургии капиталистическим югом, за­хватившим половину всего производ­ства.

В экономическом отношении еще более важным моментом развития капиталистической промышленности являлся быстрый рост ее концентра­ции. Высокая концентрация производства неизбежно вела к обра­зованию монополий[2] . Владельцы крупных предприятий той или иной промышленной отрасли начинали договариваться между собой о регулировании объемов производства и цен на произве­денную продукцию. Это позволяло предпринимателям устанавли­вать контроль над рынком и, диктуя потребителю свои условия, получать максимальную прибыль. Первые монополистические объединения в России возникли еще в 1880-1890-х годах: «Союз вагоностроительных заводов» стал играть в это время определя­ющую роль в транспортном машиностроении, «Союз бакинских керосинозаводчиков» - в нефтяной промышленности, объединение сахарозаводчиков - в свекло-сахарной.

Крупные предприятия с числом ра­бочих 1.000 и более человек занимали в началеXX в. уже половину всех фабричных рабочих, тогда как 20 лет назад всего лишь одну треть. За весь рассматриваемый период группа наи­более крупных предприятий дала при­рост по числу рабочих 141,4%, по числу фабрик—123%, тогда как группа более мелких предприятий дала соответствующие цифры приро­ста 60,7% и 53,6%, по отдельным отраслям этот процесс концентрации находит себе еще более резкое вы­ражение. Концен­трация повышала производительность рабочего в связи с лучшим вооруже­нием труда, повышая этим удельный вес наиболее хорошо поставленных предприятий. Так, в нефтяной промышленности 9,5°/, всех предприятий производили 69% всей выработки нефти, в каменно­угольной промышленности 4% пред­приятий-43% продукции. Насколько и в этом отношении юг шел впереди, в особенности сравни­тельно с Уралом, показывают такие сравнительные цифры: на 1 завод выплавлялось чугуна на Урале 43,6 тыс. пуд., на юге 3.192 тыс., на одну домну на первом 342 т. п., на втором-2.035; лошадиных сил было на ураль­ских заводах в среднем на 1 завод 241, на южных—6.159. Это была полная победа мощного оборудованнного и высокопроизводительного юж­ного капиталистического производства над отсталым Уралом.

Иначе обстояло дело с продуктами «легкой» индустрии, которая могла опираться только на широкий массо­вый рынок. Развитие промышленности вообще и связанный с этим рост промышленного пролетариата и город­ского населения увеличивали отчасти потребительский спрос на продукты легкой промышленности. Но все же основным массовым потребителем оставался крестьянский рынок, ко­торый обладал по прежнему крайне низкой покупательной способностью. Поэтому легкая индустрия хотя и раз­вивается, но значительно меньше и медленнее, чем тяжелая. Так сахарная промышленность, находясь всецело в руках круп­ных помещиков-фабрикантов, была еще в 1887 г. синдицирована прави­тельством, с установлением контингентированного производства и повы­шенных внутренних цен, с высокими акцизами и с возвратом их при вывозе сахара заграницу, в качестве поощри­тельной к экспорту меры. Т. о. наш «сахарный империализм» был основан на недопотреблении масс и на искус­ственном сужении внутреннего рынка.

Железнодорожное строительство

Другою отраслью капитализации обращения, которую особенно уси­ленно захватывал крупный акционер­ный капитал, явилось железно-дорож­ное строительство.Последнее началось у нас еще до реф-рмы (в 1837 г. цар­скосельская жел. дор., в 1845—48 гг. варшавско-венская, в 1853—62 гг. петербургско-варшавская, в 1860 г. николаевская), но к 1861 г. в Р. име­лось всего около 1.500 вёрст. Акционерный капитал, вложенный в жел.-дор. строительство, состав­лял до реформы 178 млн. руб., а в 1877 г. уже 1.833 млн. руб. При этом основанное в 1857 г. акционер­ное «Главное общество российских жел. дор.», преимущественно с фран­цузскими капиталами, получившее концессию на 4.000 верст жел.-дор. строительства, не оправдало надежды в смысле привлечения иностранных капиталов, и большинство последних было вложено русскими капитали­стами. В 1870-х гг. в «Главном обществе жел. дор.» были намечены главнейшие основания предполагае­мой жед.-дор. сети. Она должна была состоять из магистралей «от С.-Пе­тербурга до Варшавы и прусской границы, от Москвы через Курск и низовья Днепра до Феодосии и от Курска и Орла через Динабург до Либавы; таким образом, непрерывным через 26 губерний железным путем соединятся взаимно: три столицы, главные судоходные реки наши, сосредоточение хлебных наших из­бытков и два порта на Черном и Бал­тийском морях, почти весь год до­ступные; облегчится сим вывоз заграничный, обеспечится привоз и продовольствие внутреннее». Менее чем через 10 лет после этого общего плана жел.-дор. строительства была уже открыта сеть линий, соединяю­щих Москву с производительными районами: дорога Москва—Курск привлекала к Москве грузы центра; Москва—Козлов—Воронеж соби­рала хлебные грузы с юго-востока; Москва—Нижний—со всего поволж­ского и камского района; Москва—Петербург соединяла основные про­мышленные районы с потребляющими. К концу 1875 г. центр обогатился линиями Москва—Ярославль, Сыз­рань — Вязьма, Козлов — Саратов, расширившими район тяготения к Москве и снабжения московскими промышленными изделиями далеко на восток.

Таким образом в течение первых 15 лет после реформы жел.-дор. строитель­ство обнаруживает такое оживление, что общее протяжение жел. дор. уве­личилось в 12 раз против начала 1860-х гг. Железные дороги являлись основной материальной базой для сформирования «национального» рынка как необходимой предпосылки раз­вития капитализма, окончательной