Реферат: Эсхил (525—456 гг. до н. э.)
Чумные пятна выступят, — о месть моя!..
(784—787).
Новые боги тоже имеют оружие: уже в начале трагедии Аполлон угрожает эриниям своими стрелами (180—181). Афина говорит, будто она одна только знает, где спрятан ключ от комнаты с молниями Зевса (827—828). Таким образом сталкиваются две грозные силы, которые могут все смести и уничтожить. Однако Эсхилу кажется, что можно найти выход и при конфронтации таких, с первого взгляда непримиримых, сторон. Поэт утверждает, что можно разрешить конфликт и достичь гармонии, только пойдя на компромисс. Афина призывает на помощь богиню убеждения Пейто и в конце концов доказывает эриниям, что обе стороны, отказавшись от применения силы, могли бы жить в согласии. Молодые боги не будут нападать на старых, а старые богини перестанут гневаться, будут жить в Аттике всеми почитаемые: они будут охранять сады, посевы, стада, рудники, единодушие граждан. Концовка "Орестеи" проповедует такой мировой порядок, в котором нет победителей и побежденных.
Подобная мысль звучала и в трилогии Эсхила о Прометее. Было три драмы "Прометей-огненосец", "Прометей прикованный" и "Прометей освобожденный", из которых сохранилась только вторая. В этой трилогии вновь столкнулись боги старого и нового поколения: титан Прометей и Зевс со своими сторонниками (40; 160—164; 339; 475). "Царить вам внове, выскочкам...", — говорит Прометей (955). В первой части трилогии, видимо, изображалось, как Прометей похищает с Олимпа огонь. Во второй, сохранившейся трагедии "Прометей прикованный", мы видим наказание мятежного титана. Эсхил не следует за Гесиодом, изображавшим Прометея как обманщика, старающегося обмануть Зевса. Гесиод писал, что он сложил мясо и кости принесенных в жертву людьми животных в отдельные кучи, кучу с мясом прикрыл шкурой, а кучу костей — жиром. Зевс открылл вторую кучу, рассердился, найдя там только кости, и спрятал огонь. Прометею удалось обмануть владыку мира, украсть огонь и отнести его людям (Hes. Theog. 535—566). Эсхил совершенно не упоминает об этом дележе мяса. Его Прометей — не мастер обмана, но бог, решивший служить людям, принесший огонь как благо. Для характеристики этого благодетеля человечества Эсхил, любивший неологизмы, придумал слово "филантроп" (греч. "филео" — люблю, "антропос" — человек.
Матерью Прометея, от которой сын получил дар предвидения, Эсхил считает Гею, отождествляя ее с Фемидой. Поэтому Прометей — это древний хтонический бог. Из тех времен, когда Гея была и Матерью, и Пророчицей, титан получил способность предвидеть будущее. На это указывает его имя (предусмотрительный, провидец). Этот титан все знает, но его знание не спасает его от неизбежности [46, 37—2]. Произойдет все, что должно произойти, поскольку неизбежность невозможно преодолеть:
Надо с легкостью
Переносить свой жребий, зная накрепко,
Что власть непобедима Неизбежности.
(103—105).
Прометей решительно встречает свою судьбу. Он знает, что за похищение огня он будет жестоко наказан, однако смело идет на все муки. Благодаря дару предвидения его действия осознанны и свободны:
Но это все предвидел я заранее.
Сознательно, сознательно, не отрекусь,
Все сделал, людям в помощь и на казнь себе.
(265—267).
Знание делает титана свободным. Прометей свободен, так как осознает объективные мировые законы, а также свое место и свою миссию. В прологе Власть утверждает, что Зевс тоже свободен (50), однако далее становится очевидным, что он не может быть свободным, потому что не видит будущего, не знает своей судьбы и скован этим незнанием. Конфликт трагедии состоит в столкновении знания Прометея и незнания Зевса. Прикованный к скале бесстрашный титан знает имя женщины, от которой рожденный сын Зевса будет сильнее отца, а Зевс старается выведать эту тайну.
Антипод Прометея — соблазненная Зевсом девушка Ио. Едва ли не потерявшая разум от боли, она мечется по миру плача и стеная. Она мучается, как и Прометей, но ее страдание слепо. Ио не знала, что на нее обрушится несчастье, она не знает ни когда, ни как оно закончится. Страдание Прометея свободное, добровольное, а страдание Ио — вынужденное, рабское.
Эсхил подчеркивает, что Прометей не только принес огонь, но дал людям мудрость. Он научил их думать и понимать:
Они как дети были несмышленые.
Я мысль вложил в них и сознанья острый дар.
(443—444).
Титан даровал им память и сознание. Иначе говоря, Прометей принес людям искру божественного знания. Автор изображает титана как создателя цивилизации и культуры, научившего людей строить дома, приручать животных, понимать звездные пути, подарившего людям письменность, начала математики (448—506). Это огромный дар, хотя он есть только частица абсолютного знания, хотя людям не дозволено знать будущее и судьбу (248).
Сюжет "Прометея прикованного" обрамляют два наказания. В начале трагедии титана приковывают к скале на Кавказе за похищение огня, а в конце его со всей скалой низвергают в подземный мир, потому что он не раскрывает своей тайны. В будущем он опять поднимется, каждый день орел будет клевать его печень, отрастающую вновь за ночь, и только через тридцать поколений его освободит герой Геракл. Муки титана поистине космического масштаба, но они не сгибают его. Прометей говорит Гермесу:
Мои страданья, слышишь, не сменяю я
На пресмыкательство твое. Не будет так!
(966—967).
И последний монолог отважного титана точно так же полон твердости духа, как и первые.
В трагедии мы видим и сторонников Зевса. Гефест приковывает Прометея к скале, страдая сам и проклиная свою покорность, бессилие и ремесло. Власть и Гермес — преданные Зевсу подданные. Они совсем не понимают сопротивления Прометея. Океан, бывший друг и соратник Прометея, появляется готовый уговорить его уступить Зевсу. Он все понимает и не имеет иллюзий по поводу владыки: "Открой глаза: царит / Не подчиненный никому свирепый царь" (323—324). Однако он уговаривает Прометея уступить. Возможно, образ Океана — это намек на третью часть трилогии "Прометей освобожденный". В этой драме Зевс примиряется с Прометеем. Они оба уступают один другому: Прометей называет имя женщины, с которой владыке богов и людей опасно дождаться потомка, а Зевс разрешает Гераклу освободить Прометея.
Однако читатели нового времени этого не знают, поэтому "Прометей прикованный" стал самостоятельным сочинением и является примером произведения, проживающего не совсем такую жизнь, которую предусматривал автор. Не признающая никаких компромиссов, бунтарская трагедия "Прометей прикованный" уже многие годы зовет бороться с тиранией, деспотизмом, своеволием. Между тем Эсхила интересовала проблема гармонии. И в "Орестее", и в трилогии о Прометее он старается примирить конфликтующие силы. Писатель творил в начале V в. до н.э., когда греки, собрав все усилия для отражения нападения пришельцев персов, были исполнены надежды, что демократические полисы выросли и раскрылись их лучшие качества. Эсхил выразил веру греков в мировую гармонию и размышлял, какими способами она достигается. Драматургу казалось, что даже очень мощные силы при столкновении могут найти компромисс, сделав уступки одна другой.