Реферат: Эволюция института возмещения вреда в советский период истории отечественного государства и права
У авторов возникает вопрос, почему же такое положение должно быть узаконено Основами гражданского законодательства и на будущее? Подобное положение могло быть оправдано в 1922 г., когда создавался первый советский Гражданский кодекс, т.к. ограничение ответственности страхователя могло диктоваться как состоянием экономических ресурсов государственных и других общественных предприятий, так и уровнем сознательности известной части граждан. Однако, при настоящем развитии общества это является недопустимым. Следует учесть, что предлагаемое повышение ответственности предприятий за причиненный вред будет в еще, большей мере стимулировать изыскания в области техники безопасности и охраны труда, будет способствовать усилению борьбы с производственным травматизмом.
Исходя из сказанного, правовое регулирование возмещения вреда должно быть для всех трудящихся одинаковым, независимо от того, кто вносит за них взносы по социальному страхованию, что владельцы источника повышенной опасности должны нести повышенную материальную ответственность независимо от того, является ли потерпевшим работник данного или другого предприятия.
Ж.К. Ананьева и Э.Я. Лаасик считали, что необходимы также некоторые изменения ст. 11, где определяется размер возмещения вреда. Здесь, как и в действующих Гражданских кодексах употребляется термин «дополнительное возмещение вреда». Наличие этого термина в действующем законодательстве уже привело к разноречивому разрешению в судебной практике вопроса о том, вправе ли требовать возмещения за вред лица, частично утратившие трудоспособность, но не признанные инвалидами и не получающие пенсии.
Судебная коллегия Верховного суда СССР высказала мнение, что если потерпевшему пенсия не назначена, то он независимо от частичной утраты трудоспособности не вправе требовать взыскания возмещения за счет страхователя. На такой же позиции стоит в своей практике Верховный суд Украинской ССР. Верховные суды РСФСР и Эстонской ССР стоят на противоположной точке зрения. Они считают, что в случае причинения вреда здоровью размер материального ущерба определяется в соответствии со степенью утраты потерпевшим трудоспособности. Отсутствие инвалидности и неполучение пенсии не может лишить потерпевшего права на возмещение ущерба.
По мнению авторов, последняя точка зрения представляется единственно правильной, соответствующей всему духу советского законодательства, проникнутого исключительной заботой об охране прав и интересов трудящихся. Правильность этой точки зрения еще более убедительно выявляется на одном конкретном примере из судебной практики. Вследствие происшедшего по вине администрации машиностроительного завода несчастного случая слесари по ремонту оборудования В. и Н. получили увечье. В., вследствие частичной утраты общей трудоспособности, был признан инвалидом III группы, а у Н. степень утраты общей трудоспособности была меньше, он не был признан инвалидом и пенсии не получил. Профессиональную же трудоспособность утратили оба полностью и лишились прежнего заработка. Суд удовлетворил предъявленные к заводу иски о возмещении вреда обоим потерпевшим.
Вряд ли возможно оспаривать справедливость такого решения и утверждать, что В. должен, а Н. не должен получать возмещение вреда от завода, только потому, что он не получает пенсию. И это, тем более, что характер полученного им увечья исключает возможность восстановления профессиональной трудоспособности, тогда как обратимость профессиональной трудоспособности В. в будущем не исключается.
Гражданский кодекс РСФСР от 11 июня 1964 г. содержит главу 40, регулирующую обязательства, возникающие вследствие причинения вреда
Общими основаниями ответственности за причинение вреда является условие, что вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный организации, подлежит возмещению лицом, причинившим вред, в полном объеме, за исключением случаев, предусмотренных законодательством Союза ССР (ст. 444). Однако, здесь же указывается, что приоритетным является значение вины причинителя, т.е., причинивший вред освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законодатель предусматривает возможность, когда вред мог быть причинен правомерными действиями. В этом случае он гюдлежит возмещению лишь в случаях, предусмотренных законом, (в ред. Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 28 мая 1986г.).
Статья 447 ГК РСФСР регулирует ответственность за вред, причиненный незаконными действиями должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.
Рассмотрим развитие данного института подробнее. Институт возмещения ущерба, причиненного незаконными действиями правоохранительных органов и должностных лиц этих органов, — продукт длительной эволюции. До недавнего времени считалось, а во многих современных странах и в наши дни считается, что государство не должно нести ответственность, в том числе имущественную, за свои действия и действия своих органов и чиновников, независимо от того, были ли вредоносные действия правомерными или противоправными. Естественно, такой подход распространялся и на тот вид деятельности, который призваны осуществлять суды и иные правоохранительные органы. Для его обоснования использовалась, а кое-где и в наши дни используется родившаяся в древние времена общая установка — "король всегда прав".
Постепенный и очень осторожный отход от этой установки начался в XIX столетии, когда стали появляться законы, допускавшие возможность привлечения к имущественной ответственности должностных лиц, причинявших ущерб ненадлежащим исполнением своих служебных обязанностей. Такую направленность имели, например, ст. 780—784 российского УУС. В соответствии с ними оправданному судом "дозволялось просить вознаграждения за вред и убытки, причиненные ему неосновательным привлечением его к суду". Вознаграждение могло быть взыскано с должностных лиц, "в том числе и судебного следователя и прокурора" (а не с государства) в случаях, когда потерпевшее ущерб лицо имело возможность "доказать, что они действовали пристрастно, притеснительно, без законного повода или основания или вообще недобросовестно". Дела по такого рода претензиям подлежали разбирательству в порядке гражданского судопроизводства. Возможность привлечения к имущественной ответственности судей вообще не предусматривалась. Другими словами, потерпевшее ущерб лицо должно было выиграть крайне трудную "судебную дуэль" непосредственно с такими "противниками", как судебный следователь или прокурор. Добиться этого можно было, доказав, что они действовали недобросовестно или злоупотребили данной им властью.
Подобной ориентации придерживается законодательство многих современных государств. Оно допускает в тех или иных пределах возможность возмещения ущерба, причиненного органами расследования, прокуратуры и суда, но при этом обычно как бы предупреждает пострадавшего: хочешь, чтобы был возмещен такой ущерб, — прими на себя бремя доказывания, докажи, что он является результатом противоправных действий конкретных должностных лиц, добейся, чтобы были приняты меры к обеспечению гражданского иска, и т. д. Сделать это, естественно, крайне сложно.
В Англии, например, до сравнительно недавнего времени ущерб, причиненный противоправными действиями констебля (полицейского, имеющего право совершать действия по выявлению и расследованию прecтуплений), можно было возместить лишь путем предъявления гражданского иска непосредственно к данному должностному лицу и, естественно, при этом представить убедительные доказательства, что оно действовало неправомерно, а также возместить в случае проигрыша дела судебные издержки, нередко весьма существенные. После принятия в 1964г. Закона о полиции у пострадавших появилась возможность привлекать в качестве соответчиков по делам такого рода соответствующие органы полгпдии.
Но это, по признанию английских юристов, существенно не изменило положение, ибо бремя доказывания осталось на лице, которому причинен вред. В случае выигрыша дела средства, подлежащие выплате пострадавшему от незаконных действий, должны черпаться либо из "кармана" виновного констебля, либо из средств его полицейского участка, а не из государственного бюджета непосредственно.
В современной Англии также допускается предъявление имущественных претензий и к судье, по решению которого лицо было подвергнуто незаконному аресту. Делается это тоже в порядке: гражданского судопроизводства, в ходе которого на том, кто предъявляет претензию, лежит бремя доказывания, что судья допустил "злостные" действия или превысил свои полномочия, а равно обязанность в случае проигрыша дела выплатить судебные издержки. В случае выигрыша дела па судью, признанного виновным в злоупотреблении, может быть возложена обязанность выплатить за счет своих личных средств штрафную компенсацию в размере до 500 фунтов стерлингов. Полное возмещение ущерба не предусмотрено отличались демократизмом и прогрессивностью также российское законодательство и практика его применения первых десятилетий советского периода. Даже то, что говорилось по данному поводу в УУС, из УПК 1922 г., УПК 1923 г. и УПК 1960 г; (в первоначальной редакции) "исчезло". По отдельным вопросам (частичная компенсация утраченного заработка, пенсии или возврат незаконно конфискованного имущества) издавались ведомственные акты. В целом же вред возмещался, как правило, на общих основаниях порядке, установленном гражданским и гражданским процессуальным законодательством".
Поворот к иному решению рассматриваемых проблем произошел в середине 50-х годов, когда возник со всей остротой вопрос о восстановлении справедливости в отношении многих тысяч граждан — жертв репрессий 30-х — начала 50-х гг. Именно тогда стало крепнуть широкое понимание того, что ущерб должен возмещаться полностью и за счет государства. Но всестороннее решение "всех проблем затянулось на многие годы, ибо пр1Н1ятые 8 декабря 1961 г. Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик (ч. 2 ст. 89), сделав, обилую декларацию, что вред, пр11Ч!1няемый незаконными действиями должностных лиц государственных органов, должен возмещаться полностью за счет государства, не предусмотрели конкретного механизма такого возмещения уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, незаконного наложения адм1П1пстративного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается государством в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом, (в ред. Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 24 февраля 1987 г.).
ГК РСФСР в статье 448 устанавливает, что не подлежит возмещению вред, причиненный в состоянии необходимой обороны, если при этом не были превышены ее пределы. Однако вред, причиненный в состоянии крайней необходимости, должен быть возмещен лицом, причинившим его. Учитывая обстоятельства, при которых был причинен такой вред, суд может 1зозложпть обязанность его возмещения на третье лицо, в интересах которого действовал причинивший вред, либо освободить от возмещения вреда Г1ол1юстью или частично как это третье лицо, так и причинившего вред (ст. 449).
В литературе существуют различные мнения об условиях гражданско-правовой ответственности. Так, О.С. Иоффе считает достаточным для возложения ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности, «всего лишь два условия: противоправность совершенного действия и причинная связь между ним и наступившими последствиями». Следует заметить, что автор не признает вред и в качестве общего условия гражданско-правовой ответственности (элемента общего состава гражданского правонарушения). «...Поскольку ни один акт человеческого поведения не остается безрезультатным, определенный результат в смысле наносимого охраняемым отношениям урона неотделим от правонарушения. Однако при конструировании в законе составов отдельных правонарушений результат не обязательно должен быть в них отражен». Исключение вреда из разряда условии гражданской ответственности представляется нецелесообразным, так как установление данного условия ответственности сопровождается, как правило, характеристикой причиненного вреда, что имеет, на наш взгляд, большое значение для квалификации нарушенного правоотношения, а также для определения размера ответственности, К. Б. ^фошенко разделяет мнение, согласно которому, «для наступления ответственности владельцев достаточно двух условий: наличия вреда и причинной связи между действиями и наступившим вредом. Владелец источника повышенной опасности отвечает независимо от того, действовал ли он противоправно либо не нарушал никаких норм и правил».
Статья 454 ГК РСФСР устанавливает ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности таким образом, что организация и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих (транспортные организации, промышленные предприятия, стройки, владельцы автомобилей и т.п.), обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего.
Вопрос о вине делинквента в работах, посвященных ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности, как правило, специально не рассматривается. Такой подход к исследованию деликта представляется нам ошибочным. Действительно, вина, по общему правилу, не является условием ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. Однако существует и ряд исключений — случаев виновной ответственности за такой вред.
Вина также учитывается при определении доли в регрессной ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности (ст. 456 ГК РСФСР), а также при предъявлении к непосредственному причинителю вреда — работнику владельца источника повышенной опасности регрессного иска. Ответственность за причинение вреда возлагается независимо от вины, суд учитывает «отсутствие вины причинителя вреда», как дополнительное (помимо грубой неосторожности потерпевшего) условие освобождения причинителя вреда от ответственности. Данное правило относится и к ответственности за причинение вреда источником повышенной опасности. В целях установл?