О ФИЛОСОФАХ И СЭЛИНДЖЕРЕ.. 2

О ТОМ, В ЧЕМ ВОПЛОТИЛСЯ ИНТЕРЕС СЭЛИНДЖЕРА К ИНДИЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ 4

О ДХВАНИ И РАСА ДЕВЯТИ РАССКАЗОВ СЭЛИНДЖЕРА.. 8

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.. 16

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ... 17

О ФИЛОСОФАХ И СЭЛИНДЖЕРЕ

Мне кажется, каждый человек немного философ. Это, конечно, не научная философия, а бытовая, но все-таки философия. Это присуще каждому человеку нашего мира. И всего лишь немного людей занимаются научной философией, мало тех, кто, так или иначе, сделал философию делом своей жизни. И есть смысл изучать их труды, ибо в них философы пытаются дать ответы на вопросы, которые должны в той или иной степени интересовать всех. Есть еще люди, которые близки к тому, что называется «философствованием» (не в негативном ироническом смысле, конечно), но как таковыми философами не являются, потому что наукой не занимаются, а занимаются искусством.

В принципе, любой человек из мира искусства в большой степени близок к философствованию. Ну, хотя бы потому, что его видение мира более кристально, чем у кого бы то ни было. Потому, что он видит мир в перспективе, в общем. Он и не может видеть иначе, так как этот мир является предметом его творчества. И этот человек не может не задавать себе исключительно философские вопросы («Что такое жизнь», «Зачем человек живет» и т.д.), он спрашивает себя так часто, что не может не искать ответы на эти вопросы. Разве будет чернорабочий или клерк из офиса искать ответы на вопросы, которые, по сути, просто мешают «жить», то есть зарабатывать деньги, растить детей и тому подобное? Нет, не будет. А писателя или поэта вопросы мироздания и миросостояния интересуют непосредственно. Это необходимо для того, чтобы они творили.

Все эти размышления я привожу к тому, чтобы сказать следующее: каждый писатель, поэт, художник наравне с философом достоин того, чтобы изучать его творчество как философский труд. Это даже необходимо, если философские взгляды этого писателя, поэта, художника исключительны. Толстой, Достоевский, Сартр, Камю – мы должны изучать их как философов. То же, на мой взгляд, относится к Джерому Дэвиду Сэлинджеру. И в этом причина, почему эту работу я хочу посвятить именно Сэлинджеру: в его взглядах на мир и поисках идеального человека настолько переплелись философская мысль древней и средневековой Индии, буддизма, даосизма и конфуцианства, а также западная философия, что это просто не может не вызвать интерес. Символизм и двойственность образов у этого писателя потрясают, а их продуманность пугает, потому что их нужно не «прочитывать», а изучать, докапываясь до истины, отмывая песок, находя настоящее золото мыслей Сэлинджера. А он тщательно прячет их. Писатель настолько скрытен, как и его герой Симор. И дело, мне кажется, именно в той беззащитности гениальной души, которая, сталкиваясь в этом мире с пошлостью и грубостью, не выдерживает, если ее не защитить.

И Сэлинджер защищает себя, убежав от цивилизации и прекратив с ней всякие контакты. И его герои бегут, как Бадди Гласс в лесную избушку с телефоном у соседей в двух милях, или пытаются бежать, как Холдэн из «Над пропастью во ржи», и это, кажется, сам Сэлинджер или его мечта об идеальном человеке бежит, бежит и обретает себя. Вот чего не хватает сегодня человеку урбанистическому – «обретенности себя». Об этом тоскует Сэлинджер. И это интересно мне. Поэтому я посвятила свою работу именно Сэлинджеру, писателю и, конечно же, философу.

В реферате я рассматриваю только рассказы Сэлинджера. Почему я не взяла его роман-повесть «Над пропастью во ржи»? На мой взгляд, он очень отличается от других произведений писателя. Сам Сэлинджер отказался от своего творения и запретил его публикацию, но было уже поздно: «Над пропастью во ржи» сразу стал бестселлером. Я вижу причины его отказа в том, что он как философ переосмыслил свои взгляды на мир. Если в «Пропасти…» был силен Сэлинджер-экзистенциалист, то в рассказах и повестях восточная философия у этого удивительного человека, спрятавшегося от мира, приобрела наибольшее значение. Пожалуй, именно с этой позиции только и можно разгадать Сэлинджера-человека.

О ТОМ, В ЧЕМ ВОПЛОТИЛСЯ ИНТЕРЕС СЭЛИНДЖЕРА К ИНДИЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ

Если рассматривать философские воззрения Сэлинджера с точки зрения отношения к вопросу души и разума, то он, несомненно, принадлежал к идеалистам. Его экзистенциалистские настроения в «Над пропастью во ржи» доказывают это. Поиск эталона любви, добра, высшего человека, идеального человека объединяет Сэлинджера и Ницше. Есть у писателя и близость к Канту и его категорическому императиву. А в своих поисках он обращается к идеалам индийской философии.

Еще в 1947 г. в повести «Перевернутый лес» мы находим у Сэлинджера следы древней индийской философии: «Не опустошенная земля, а огромный перевернутый лес, вся листва которого находится под землей» (Стихотворение главного героя). Эта аллегория перевернутого леса – наиболее употребительный символ древнеиндийской философско-религиозной литературы. Носителями знания и разума являются листья растущего вверх корнями дерева – ашваттхи. Ашваттхи – это не просто образ вселенной, это сложная метафора дерева-всеуразумения. Для Сэлинджера перевернутое дерево – вселенная, лишенная знания и разума. А лес в брахманическо-буддистской литературе есть образ темных и греховных желаний, уничтожение которых влечет мокшу. И из этого исходит писатель.

Сэлинджер после публикации «Перевернутого леса» не прекратил поиски философских символов в древних источниках. Его привлекает общечеловеческое содержание, гуманность, обобщения и анализ причин человеческих страданий и поиск пути избавления от них. Мало того, писатель соединяет законы древнеиндийской поэтики и требования современной литературы и взгляды современного человека, это обусловливает сложную эстетику его произведений.

Из каких источников брал свои знания Сэлинджер? Точно неизвестно, знал ли он санскрит. Возможно, нет. Есть основания полагать, что внимание писателя к проблемам древнеиндийской поэтики было привлечено работами известного санскритолога Сушила Кумара Де. Со своей работой «Некоторые проблемы санскритской поэтики», написанной на основе лекций, которые он читал в Бомбейском университете в 1943 г., Де приобрел общую известность и так или иначе повлиял на всеобщий интерес к восточной философии. Возможно, Сэлинджер не избежал этого писка моды, но потом серьезно увлекся идеями древних философов.

Одной из проблем статьи были вопросы соответствия содержания и формы произведения. Древнеиндийские теоретики считали, что содержание истинно поэтического произведения должно иметь два слоя: выраженный словами и тот, что скрыт (суггестивен). Причем этот суггестивный слой не туманен, напротив, он связан с выраженным слоем. Нужно заметить, что суггестивность текста не является метафорической речью, хотя имеет к нему непосредственное отношение (это, скорее, выраженный слой), это нечто главное, «душа» произведения, так сказать.

Это определение значения произведения с точки зрения санскритской поэтики вызвало четкую регламентацию в литературе. Проще говоря, текст подчинялся строгим правилам, которые позволяли правильно подать суггестивную часть произведения (дхвани). Причем значение дхвани может быть различным. Во-первых, через дхвани может выражаться простая мысль, во-вторых, имеется в виду риторическая форма, в-третьих, читателю внушается определенное поэтическое настроение. Последнее значение наиболее важно. Доктрина этого типа дхвани исходит из того, что человеческое сознание содержит одинаковые для всех людей «спящие» зародыши эмоционального состояния. Эти состояния у читателя создаются поэтом определенным путем. Это так называемая «концепция всеобщности эстетического переживания». Пробуждение художественным произведением поэтическое настроение своеобразно, потому что доставляет человеку особое эмоциональное наслаждение, в корне отличающееся от повседневных психических переживаний. Подобное состояние сознания носит название «раса» (настроение, вкус). Наличие дхвани вызывает раса.

Итак, санскритские теоретики выявили девять поэтических настроений:

1) эротическое,

2) юмористическое,

3) патетическое,

4) настроение ужаса,

5) героическое,

6) настроение страха,

7) настроение отвращения,

8) настроение удивления,

9) настроение спокойствия.

Для того чтобы внушить читателя одно из этих настроений, в произведении должно преобладать одно из «главных» чувств (стхайи-блава), соответственно:

1) любовь или чувственное страдание,

2) смех или ирония,

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--