Реферат: Финн и фианы

Вслед за эпохой правителей Эмайн Махи, согласно анналам древней Ирландии, наступило время череды шествующих монархов, которые, будучи столь же мифическими, как и король Конхобар и его двор, тем не менее со временем приобретали более земной, человеческий облик. Этот период продолжался около двух веков, достигнув своей кульминации в годы правления династии, с которой связано куда больше легенд, чем со всеми ее непосредственными предшественниками. Итак, эта последняя династия, по утверждению старинных хронистов, началась в 177 г. н. э., когда на трон вступил знаменитый Конн Сотня Воинов", и вплоть до правления его знаменитого внука, Кормака Величественного, и она непосредственно связана с третьим циклом гэльских преданий - циклом, повествующим о подвигах Финна и его фианов. Все эти короли имели те или иные контакты с национальными богами кельтов. Легенда, сохранившаяся в старинном ирландском манускрипте XV века и именуемая "Пророчество героя", рассказывает о том, как Конну однажды явился сам бог Луг, облек его магическим туманом, увлек за собой в некий заколдованный дворец и там поведал ему пророчество о будущем его потомков, о продолжительности их правления и причинах смерти или гибели каждого из них. Другое предание повествует о том, как сын Конна, Конла [2], был соблазнен некой богиней и, подобно знаменитому Артуру мифов соседей-бриттов, перенесся в волшебной стеклянной ладье в Земной Рай, находящийся за морем. Еще одна легенда связывает женитьбу самого Конна с именем Бекумы Прекрасная Кожа, жены того самого Лабрайда Скорого на Меч, который, как сказано в другом предании, был женат на Ли Бан, сестре Фанд, возлюбленной самого Кухулина. Бекума появляется в интриге с Гайаром, сыном Мананнана, и, будучи изгнана из "земли обетованной", переплыла через море, разделяющее бессмертных и смертных, чтобы предложить Конну руку и сердце. Король Ирландии, разумеется, взял ее в жены, но брак их обернулся несчастьем. Дело в том, что богиня воспылала ненавистью к Эйртy, сыну Конна от первой жены, и потребовала отправить его в изгнание, но затем было решено, что они сыграют партию в шахматы, чтобы решить, кто из них должен уйти, и Эйрт выиграл. Затем этот Эйрт, прозванный Одиноким, ибо он лишился своего родного брата, Конлы, стал после смерти Конна королем, но в легендах он больше известен как отец Кормака.

[1] В других вариантах - Фионн (прим. перев.).

[2] В другой огласовке - Коннлай (прим. перев.).

Немало старинных ирландских легенд посвящено воспеванию славных подвигов и деяний Кормака, которого принято изображать великим законодателем, этаким кельтским Соломоном. Некоторые предания даже утверждают, что он первым на Британских островах принял более возвышенное духовное учение, чем традиционный кельтский языческий политеизм, и якобы даже пытался запретить друидизм. За это друид по имени Маэлкен наслал на него злого духа, который заставил кость лосося встать королю поперек горла, и тот как сидел за столом, так и принял за ним смерть. Но в целом ряде других преданий король, напротив, провозглашается любимцем тех же самых языческих божеств. Сам Мананнан Мак Лир настолько дорожил его дружбой, что перенес его в страну чудес и даровал ему волшебную ветвь. На этой ветви росли золотые и серебряные яблоки, и стоило только ее потрясти, как раздавалась столь сладостная и нежная мелодия, что раненый забывал о боли, а страждущий - о скорби и печали и тотчас погружался в глубокий умиротворяющий сон. Кормак всю жизнь берег это сокровище как зеницу ока, но после его смерти дивная реликвия вернулась к богам.

Король Кормак был современником Финна Мак Kумалла, которого он назначил предводителем так называемых Фианна Эйринн, более известных как фианы. Вокруг Финна и его фианов со временем сложился обширным круг легенд, который пользовался одинаковой популярностью среди гэльских кланов Ирландии и Шотландии. Легенды и поэмы об их подвигах мы читаем в древнейших ирландских манускриптах, в Ирландии и Вест Хайлендс имена этих героев и предания о них веками сохранялись в народной памяти. В XVIII веке замечательный шотландский поэт Джеймс Макферсон активно использовал эту живую фольклорно-эпическую традицию, сохранившуюся в народных балладах, для создания образа древнего барда Оссиана.

Сегодня уже невозможно установить, в какой мере Финна и его приближенных воинов можно считать историческими персонажами. Между тем сами ирландцы издавна полагали, что легендарные фианы были чем-то вроде отрядов народной полиции, а сам Финн - их предводителем. Этой точки зрения придерживаются авторы наиболее ранних исторических сочинений. Так думал, в частности, хронист Тьерна из Клонмакноиса (ум. в 1088 г.), а "Анналы Четырех Владык", представляющие собой позднюю (возникшую между 1632-м и 1636 гг.) компиляцию материалов старинных хроник и вообще игнорирующие короля Конхобара и его богатырей как персонажей, которым нен места в серьезных документах, считают Финна вполне реальным героем, скончавшимся около 283 года. Один из исследователей, Юджин О'Карри, ясно и недвусмысленно говорит о том, что Финн, коего принято считать "вымышленным либо совершенно мифическим персонажем", на самом деле был "вне всякого сомнения, реальным историческим лицом; по всей вероятности, он жил около того времени, которое указано в анналах; точно так же, как Юлий Цезарь жил именно в то время, на которое указывают авторитетные римские историки".

Однако этой точке зрения явно противоречат взгляды позднейших исследователей кельтов. На первый взгляд родословная Финна, сохранившаяся в составе знаменитой Лейнстерской книги, может показаться веским аргументом в пользу гипотезы о реальности его существования, но после более внимательного исследования оказывается, что имена как самого Финна, так и его отца восходят к куда более древним прототипам. Финн, или Фионн, что означает "прекрасный", - это имя одного из мифических предков гэлов, а имя его отца, Кумалл, что означает "небо", практически тождественно с именем Камулуса, галльского бога неба, в свою очередь, отождествляемого с древнеримским Марсом. Весьма маловероятно, что его потомки могли иметь земную, человеческую природу. Скорее их можно сопоставить с Кухулином и другими богатырями Эмайн Махи. В самом деле, их подвиги носят ничуть не менее сказочный характер. Как и богатыри Ольстера, они находятся, так сказать, в неформальном общении с древними божествами. "Фианы Эрина, - говорится в трактате под названием "Агаламх-на-Сеньорах", то есть "Диалоги старейшин", сохранившемся в составе рукописей XIII - XIV веков, - чаще и свободнее общались не с простыми смертными жителями, а с богами клана Туатха Де Данаан". Оэгунс, Мидхир, Лир, Мананнан и Бодб Дирг со всеми своими бесчисленными сыновьями и дочерьми занимают в так называемых "Оссиановых" песнях столь же заметное место, как и сами фианы. Они сражаются на их стороне или, наоборот, против них; они берут их в жены выходят за них замуж.

Другой исследователь, Джон Рис, также полагает, что фианы принимали самое активное участие в знаменитой воине между богами Туатха Де Данаан и фоморами. Наиболее часто в роли антагониста Финна и его фианов выступают племена (кланы) захватчиков, прибывшие из-за моря и именуемые в преданиях под общим названием лохланнах. Эти "мужи Лохланна" обычно отождествляются с племенами, которые в легендах фиановского цикла принято называть отрядами норвежцев, опустошавших и грабивших в IX веке побережье Ирландии. Однако в наиболее раннем ядре преданий о фианах набеги скандинавов явно являются позднейшими вставками, и смертные враги в них просто-напросто заняли место бессмертных богов, страна, или Лохланн, которых находилась не за морем, а под его волнами.

Наиболее ранние ирландские хронисты с готовностью сообщают даты и факты, связывающие само возникновение института фианов как таковых с деятельностью и личностью Финна. Так, сообщается, что впервые отряды фианов были организованы королем Фиахадом в 300 году до н. э., а ликвидированы или, точнее говоря, истреблены Кэйрбром, сыном Кормака Мак Эйрта, в 284 году н.э.

Далее мы узнаем, что эти формирования состояли из трех подразделений, образцом для которых послужили римские легионы. В каждом из этих подразделений в мирное время насчитывалось до трех тысяч воинов, но во время военных действий они получали значительное подкрепление. Главной задачей этих формирований была охрана побережья Ирландии и вообще всей страны; их немедленно перебрасывали в графство, подвергшееся вооруженной агрессии интервентов. В течение шести месяцев в зимнее время воины этих отрядов ставились на постой к местным жителям, а в летнее время должны были сами добывать себе пропитание, что они и делали, занимаясь охотой или рыбалкой.

Жили они в лесах и на глухих болотах, закаляя организм столь суровыми бытовыми условиями. Места их огромных лагерных кострищ на долгие века сохранили название "очаги фианов".

Однако стать членом этих знаменитых отрядов было нелегко. Кандидат должен был быть не только искусным воином, но и поэтом и вообще образованным человеком. Он практически навсегда отрекался от своего клана или, по крайней мере, приносил клятву, что не будет мстить за своего убитого родича, а тот не должен мстить за него. Он добровольно налагал на себя многочисленные запреты, или гейсы, например, никогда не отказывать в покровительстве всем, кто бы ни попросил его об этом, не поворачиваться в бою спиной к врагу, не оскорблять женщину и не требовать приданого за женой. Кроме того, он должен был успешно выдержать достаточно трудные физические испытания. В самом деле, образы фианов, дошедшие до нас и приукрашенные и без того щедрой фантазией кельтских бардов, наделяются совершенно сказочными и сверхчеловеческими чертами. Так, в "Фианна Эйринн" мы узнаем, что претендент на вступление в ряды фианов должен был стать на колени в яме, вырытой для него, и иметь при себе только шит и палку из орешника, а девять воинов, вооруженных длинными копьями, становились на расстоянии девяти грядок земли от него и обращали оружие против него. И если претенденту не удавалось отразить их натиск, его со стыдом изгоняли прочь. Если же он выдерживал это первое испытание, ему приказывали встать на расстоянии высоты дерева, а затем воруженные воины начинали преследовать его по всему лесу. И если хотя бы одному из них удавалось ранить претендента, доступ в ряды фианов был для него закрыт. Но даже если ему удалось остаться целым и невредимым, но во время бега распускалась хотя бы одна прядь его волос, а сам он переломил хоть одну ветку или оружие просто дрожало и звенело в его руках, его также изгоняли. После всех этих испытаний кандидат должен был перепрыгнуть через ветку, находившуюся на уровне его лба, и на всем бегу проскочить под другой веткой, находившейся на уровне его колена, и ни разу не задеть ее; на бегу вытащить терновый шип из пятки, не замедлив бега. Ясно, что ряды фианов пополнялись исключительно выносливыми и сильными атлетами.

А теперь самое время перейти к более подробному описанию всех этих богатырей. Они тоже составляют славное сообщество, ни в чем не уступающее знаменитым мужам Ольстера. Первый из фианов - это, конечно же, Финн, пусть и не самый большой силач среди них, но зато самый верный, мудрый и добрый, благородный в общении с женщинами, справедливый в отношении мужчин и доверяющий всем без исключения. Если он может помочь, то никогда и ни за что не покинет людей в беде или нищете. "Если бы все сухие листья в лесу превратились в золото, а белая пена морей и рек - в серебро, Финн без сожаления роздал бы все это золото и серебро нуждающимся".

У Финна было двое сыновей: Фергус и более известный из них, Ойсин.

Фергус Сладостные Речи был бардом фианов, а также, во многом благодаря дару вкрадчивой и медоточивой речи, их дипломатом и посланником на всех переговорах. Однако по иронии судьбы не ему, а его брату Ойсину (то есть Оссиану), вообще не упоминаемому и ранних легендах в качестве поэта, шотландский поэт Джеймс Макферсон приписал авторство песен, получивших широкую известность под названием "Оссиановых баллад". Матерью Ойсина была Садб, дочь Бодб Дирга. Ревнивая богиня-соперница превратила ее в лань, что объясняет происхождение имени самого Ойсина, которое означает "молодой олень". Благодаря столь необычайному происхождению он бегал так быстро, что легко мог догнать красного оленя и схватить его за ухо, хотя его бег и не отличался такой мягкостью, как у его кузена Каоилте Тонкого Мужа. Однако он не мог сравниться силой со своим собственным сыном Оскаром, самым известным силачом среди всех фианов, который в юности был настолько болезненным, что воины даже отказывались брать его с собой в походы. Однако им пришлось переменить свое мнение о нем после того, как он однажды тайно последовал за ними и в стычке с врагом, когда герои-фианы совсем было бросились наутек, бросился к ним на помощь и в одиночку остановил целый отряд врагов, вооружившись огромным бревном, как нельзя более кстати подвернувшимся ему под руку на поле боя. После этого подвига Оскар был провозглашен самым великим воином среди фианов. В первом своем бою он убил сразу трех королей, а затем в пылу сражения по ошибке сразил и своего друга, Линне. После этой победы он получил под свою команду целый отряд, и его знаменосец, по имени Грозная Метла, всегда становился в самом центре войска, ибо о нем было известно, что он никогда не отступал ни на шаг назад. Другими видными фигурами среди фианов были Голл Мак Морна, поначалу ярый враг Фианов, но впоследствии их верный боец, муж, искусный в военном деле, так и в учении. И хотя он был одноглазым, в книге далее говорится, что он пользовался большим успехом у женщин, правда, не таким оглушительным, как кузен Финна, Диармайд уа Дуибхне, роковая красота которого не оставила равнодушным даже сердце Грайне, обрученной невесты Фиана. Роль комического персонажа среди фианов выполнял Конан, которого представляют старым, сутулым, вспыльчивым и раздражительным мужем, хвастливым, как шекспировский Пистоль, и самонадеянным, как Тирсит, и тем не менее, после того как его однажды уличили в плутовстве, человеком честным и мастером на все руки. Таковы основные персонажи фиановского цикла, исполнители главных ролей в этих преданиях.

Эпический цикл о фианах начинается еще до рождения главного героя, с битвы между двумя соперничающими кланами, каждый из которых объявил себя, и только себя, единственными настоящими фианами Эрина. Этими кланами были Кланн Морна, во главе которого стоял Голл Мак Морна, и Кланн Баоизгне, возглавляемый Кумаллом, отцом Финна. Битва между ними разгорелась в Кнухе (современный Каслнок в окрестностях Дублина), и Голл убил Кумалла, после чего воины Кланн Баоизгне были разбиты. Однако жена Кумалла родила после его смерти сына, которого тайно отослала в горы Слив Блум, опасаясь, что враги его отца могут найти мальчика и предать его смерти. Мальчик, которому поначалу дали имя Демна, вырос и стал превосходным стрелком, неутомимым пловцом, стремительным бегуном и удачливым охотником. Позднее он, подобно Кухулину, получил второе, более известное имя. Все видевшие его спрашивали, кто этот "прекрасный" юноша. И тогда он сделал этот постоянный возглас своим вторым именем и стал именовать себя Демна Финн.

Однажды, бродя по брегам Бойна, он встретил прорицателя по имени Финегас, жившего возле глубокого пруда в окрестностях Слэйн, так называемого Фекс Пул. Старик надеялся поймать одного из "лососей познания" и, съев его, обрести всепроницающую мудрость. Он оставался у пруда вот уже целых семь лет, и все напрасно; однако он знал, что существует пророчество, согласно которому лосося суждено было поймать юноше по имени Финн. И когда к нему приблизился один из сынов Кумаллы, фиан-прорицатель принял его за слугу. Вскоре он наконец поймал долгожданного лосося и вручил его старику, который распорядился сварить рыбу, но ни в коем случае не есть ни кусочка от нее.

- Ну что, наверное, отъел порядочный кусок, а? - спросил он мальчика, когда тот подал ему вареную рыбу.

- Да нет же, даже не попробовал, - отвечал тот, - Но когда я варил ее, мне на руку брызнула капля отвара и обожгла кожу: на ее месте вздулся волдырь, и я пальцем сковырнул его, а затем сунул палец в рот, чтобы заглушить боль.

Старик в недоумении уставился на него:

- Ты говоришь, что тебя зовут Демна, верно? Но нет ли у тебя другого имени?- Да, есть. Меня еще иногда называют Финном.

- Достаточно, - с досадой прервал его прорицатель. - Ешь этого лосося сам, ибо ты, как я вижу, один из тех, о ком говорится в пророчестве. Финн послушно съел лосося познания, и с тех пор ему достаточно было лишь слегка прикусить зубом свой палец, совсем как он сделал это, когда обжегся, чтобы получить какое-нибудь предсказание или магический совет от духов [1].

[1] Этот и другие подобные "отроческие подвиги" Финна Мак Кумалла описаны в небольшом сочинении, написанном на фрагменте Кэйшелской Псалтыри (IX в.).

Обладая этим бесценным даром, Финн стал настоящей находкой для Кланн Морна. Весьма любопытны легенды, повествующие о том, как он предстал перед старыми воинами своего отца, с помощью волшебных чар победил всех врагов и превратил их в своих верных слуг. Даже Голл Крепкий Удар вынужден был подчиниться ему. Постепенно он примирил два враждовавших клана, объединив их в рамках ополчения фианов, предводителем которого он был назначен, брал дань с королей разных земель Ирландии сражался с фоморами из Лохланна, сокрушал всевозможных великанов, змей и чудовищ, обитавших на острове, и наконец распространил свою мифическую власть на всю Европу.

Cреди поистине бесчисленных историй о подвигах Финна очень трудно выбрать наиболее яркую. Все они проникнуты духом героизма, романтики, дикой простоты и буйной фантазии. Во многих из них важную роль играют древние боги клана Туатха Де Данаан. Одна из таких историй связана с ранним мифологическим эпизодом, уже упоминавшимся в главе 11, "Боги в изгнании". Читатель, наверное, помнит, что, когда Дагда утратил власть повелителя бессмертных, на его место появилось сразу пять претендентов. Из этих пяти соискателей - в числе которых были Оэнгус, Мидхир, Лир, Илбрих, сын Мананнана, и Бодб Дирг - королем стал последний; Лир, не пожелавший признать его, впоследствии помирился с новым королем, а вот Мидхир, поднявший такой же мятеж, удалился в "пустынную страну в окрестностях горы Лейнстер", что в графстве Карлоу, и каждый год между его воинством и армией остальных богов происходили ожесточенные битвы, ибо богам очень хотелось смирить и наказать мятежников. Эти войны продолжались и во времена Финна, и Мидхир оказался не настолько горд, чтобы пренебречь его помощью. Однажды Финн вместе с Ойсином, Каоилте и Диармайдом охотился в Донегале, и их собаки вспугнули прекрасного молодого оленя, который, подпуская преследователей совсем близко и все-таки всякий раз ускользая от них, привел их к самой горе Лейнстер. Здесь он внезапно исчез, как скозь землю провалившись на склоне холма. Тем временем повалил густой снег, "под тяжестью которого ветви дубов сгибались словно ивовые лозы", и фианам пришлось искать крова. Они внимательно оглядели то самое место, на котором пропал олень. Оно вело в величественный сидх, расположенный в глубине холма. Войдя в сидх, герои встретили прелестную деву-богиню, которая приветливо поздоровалась с ними и поведала им, что перед ними - дочь самого Мидхира и что она нарочно приняла облик оленя, чтобы заманить их сюда в надежде, что они помогут ей оборонять сидх от полчища врагов, которые вот-вот готовы напасть на нее. Финн поспешно спросил, кто ей угрожает, и богиня отвечала, что это грозный Бодб Дирг со своими семью сыновьями, Оэнгус Сын Молодости с семеркой своих сынов, Лир из Сидх Фионнехаидх с двенадцатью сыновьями и Фионнбар из Сидх Мидха с семнадцатью сыновьями, а также множество других, не столь известных божеств, собравшихся из сидхов не только со всей Ирландии, но и Шотландии и прибрежных островов. Тогда Финн пообещал помочь ей, и буквально на закате того же дня перед сидхом богини появились полчища врагов и приступили к его осаде. Сражение продолжалось всю ночь и окончилось для богов потерей "десяти мужей, десяти раз по двадцать и десяти сотен". Сам Финн, Оскар и Диармайд, а также большинство воинов Мидхира были жестоко изранены, но целитель Лабра мигом излечил все их раны.

На самом деле фианы далеко не всегда искали столь благородного и необычайного повода, чтобы начать военные действия против обитателей холмов.

Одна из так называемых "Оссиановых баллад" носит название "Охота на заколдованных свиней Оэнгуса из Бруга". Оэнгус - это, разумеется, "Сын Молодости", а Бруг - его знаменитый сидх на берегу реки Бойн, из которого он некогда изгнал своего собственного отца, Дагду. Следуя неписаному этикету общения богов с героями, он пригласил Финна и добрую тысячу его сподвижников на праздничный пир в Бруг. Те явились на пир в своих самых нарядных одеждах, и "кубки и чаши переходили из рук в руки, а разносчики не поспевали за гостями". В конце концов беседа коснулась сравнения всевозможных удовольствий и наслаждений, в частности - застольных. Оэнгус решительно заявил, что "жизнь богов, этот сплошной вечный пир", куда прекрасней, чем охотничьи радости фианов, но Финн столь же твердо возразил ему. Затем Финн позвал своих собак, и Оэнгус заявил, что лучшие из них не станут убивать его свиней. На это Финн раздраженно возразил, что его большие псы, Бран и Сгеолан, растерзают любую свинью, которая только попадется им на дороге. И тогда Оэнгус объявил, что он может показать Финну такую свинью, которую его собаки и охотники ни за что не сумеют поймать или убить. Тут между богами и героями, как и положено в легендах, вспыхнула жаркая ссора, но распорядитель пира решительно вмешался в нее и заявил, что всем пора ложиться спать. На следующее утро Финн покинул Брг, ибо ему вовсе не хотелось с горсткой своих воинов сражаться против всего волшебного воинства Оэнгуса. Прошел целый год, прежде чем он вновь услышал о них; наконец от Оэнгуса прибыл вестник, напомнивший ему о его обещании поохотиться со своими людьми и собаками на Оэнгусовых свиней. Итак, фианы расположились на вершинах холмов, и каждый держал на привязи своего любимого пса. Внезапно им предстало невиданное зрелище: на восточной стороне долины они насчитали целых сто одну свинью, да притом таких, каких никому из фианов еще никогда не приходилось видеть. Каждая из этих свиней была ростом с доброго оленя и притом черной, как уголь в кузнице; щетина у них на загривке была густой, как лесная чаша и толстой, словно корабельные мачты. Однако доблесть фианов была такова, что они все же убили всех свиней до единой, но каждое из этих чудищ унесло с собой жизни десяти воинов и множества собак. Тогда Оэнгус заявил, что фианы предали смерти его сына и многих богов клана Тултха Де Данаан, которые просто приняли на время облик свиней. Тут стороны принялись осыпать друг друга упреками и обвинениями, и под конец фианы, выведенные из себя, собрались было начать штурм Бруг-на-Бойн. Только после этого Оэнгус пошел на попятный, и Финн, по совету Ойсина, заключил мир с коварным богом и его волшебным племенем.

Однажды Финн со своими воинами, отдыхай после сытного обеда, увидел, что к нему приближается странное существо ростом с башню. Существо это оказалось девушкой-великаншей, которая представилась героям и поведала, что она - Бебионн, дочь Треона, из Тир-на-Мбан, Страны Дев. Золотые кольца, поблескивавшие на ее перстах, были толщиной с бычье ярмо, а сама она была поистине прекрасна. Когда дева сняла свой золотой шлем, сплошь усыпанный драгоценными каменьями, ее золотистые волосы рассыпались по плечам, словно волны, и финн, залюбовавшись ею, воскликнул: "Велики боги, которым мы поклоняемся, велики чудеса Кормака и Этне, но женщины фианов отдали бы все, чтобы только увидеть Бебионн, прекрасную дочь Треона!" Дева рассказала фиаиам, что ее против воли выдали за немилого поклонника по имени Аэда, сына короля соседних земель, и что, когда она услышала от одного рыбака, приставшего в бурю к ее берегу, о славе и благородстве Финна, она поспешила к нему, чтобы попросить у него покровительства. Пока она говорила с фианами, те внезапно заметили, что к ним приближается еще одно громадное существо. Это был юноша-великан, стройный и удивительно красивый; в руках он держал багрово-красный щит и огромное копье. Не говоря ни слова, он подошел совсем вплотную к изумленным фианам и, прежде чем те успели помешать ему, ударил деву своим копьем, пробив ее тело насквозь, и поспешно удалился. Финн, вне себя от ярости из-за гибели человека, попросившего у него защиты, приказал своим воинам найти и пре дать смерти убийцу. Фианы, бросившиеся вдогонку за великаном, заметили его на морском берегу и поспешили за ним к кромке прибоя, но он направился прямо в море, где его ожидала громадная галера. На ней он и уплыл в неведомые края. Вернувшись с пустыми руками к Финну, они увидели, что дева умирает. Перед смертью она раздарила им все свое золото и драгоценные камни, и фианы погребли ее под огромным курганом, а на его вершине воздвигли надгробный памятник, написав на нем ее имя старинным письмом огам. С тех пор это место носит название Гряда Мертвой Женщины. "В этой истории, помимо всевозможных чудес, важную роль играет красота. Это весьма характерная особенности; кельтской литературы того периода, и хотя иной раз может возникнуть впечатление, что герои этих историй неизвестно откуда появляются и неведомо куда уходят, на самом деле они уходят в царство снов, где нет никаких бедствий, в Сказочную страну, где самые грозные битвы не имеют никакого отношения к реальным земным нуждам, где любые существа и предметы способны исчезать в магических лучах, принимая, подобно утреннему туману, любой облик, и тем не менее их волшебное очарование помогло им многие века жить в народной памяти, когда сказители, сидя у очага, из поколения в поколение передавали их из уст в уста.

Таковы наиболее колоритные образцы легенд, составляющие цикл саг о подвигах фианов. Самая характерная их деталь - охота, ибо фианы, разумеется, были искусными охотниками, но существа, которых они преследовали, отнюдь не всегда были созданиями из плоти и крови. Колдуны и волхвы, желавшие фианам зла, всегда могли принять облик оленя или дикого вепря, чтобы удобнее погубить их; и многие истории о деяниях фианов начинаются с рассказа о вполне невинной охоте, а заканчиваются описанием кровавой битвы. Но фианы, как об этом с гордостью заявляет Ойсин, "благодаря своей верности, силе и крепким рукам всегда выходили победителями из таких перипетий".

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--