Реферат: Городское хозяйство Москвы 1725-1800 гг.
В 1770-х годах был поставлен вопрос об устройстве в Москве “водоведения”; успехи в технических знаниях уже позволяли приступить к его осуществлению. В 1779г. генерал-поручик Баур представил проект проведения воды в Москву от источников Б. Мытищ, на протяжении 26 верст. На водопровод был ассигнован 1 миллион рублей. До 1787г. в Мытищах было устроено у 18 ключей 28 бассейнов, откуда вода шла самотеком в город по кирпичной галлерее с каменными акведуками при переходах через речки и овраги. Но в 1787г. постройка водопровода. по случаю войны с Турцией, была приостановлена и окончена только в 1804г.
Первоначально линия водопровода была доведена до Кузнецкого моста. Жители пользовались водой из бассейнов и колодцев, расположенных на территории от Каланчевской площади до Кузнецкого моста. Мытищинской водой Москва снабжалась долго и в 19 в, когда водопроводная сеть была расширена, хотя и не охватила еще всех окраин.
Бани.
Для санитарного состояния Москвы большое значение имели также бани. К половине 18 в. в Москве на частных дворах, а также при городских дворянских усадьбах было около 1500 бань. Частные бани существовали в Москве и во второй половине 18 в., но наряду с ними, как и раньше, было уже значительное количество торговых бань. Состав и количество населения Москвы настолько изменились, что оно уже не могло довольствоваться банями при отдельных дворах. В 1787г. в Москве было 65 бань “торговых” и “казенных”. При отсутствии в городе водопровода бани обычно устраивались на берегу реки.
В 1775г. в Москве было 84 цирюльни. В описании 1796г. показано в Москве уже 97 цирюлен. В дворянских домах имелись собственные крепостные парикмахеры. Были парикмахеры и среди московских ремесленников; в 1731г в Москве в парикмахерском цехе значилось 26 человек и в цюрюльном -- 59.
Больницы
В течение 18в. врачебная помощь населению Москвы несколько расширилась, оставаясь, однако, и к концу века далеко не достаточной.
Указ 20 марта 1756г. предписывал иметь в Москве для нужд населения всего двух докторов и лекаря. Кроме “пользования” горожан, на докторов возлагалось множество других служебных обязанностей: они должны были осматривать трупы убитых и внезапно умерших, выезжать в случае эпидемий в уезды, лечить чиновников коллегий и канцелярий, производить освидетельствование рекрутов.
В 1763г. близ Данилова монастыря была открыта Павловская больница, рассчитанная всего на 50 мест. Чумная эпидемия заставила правительство усилить внимание к медицинскому обслуживанию столицы., и в 1775г. были приняты меры для расширения больничной помощи населению Москвы. По указу 12 августа 1775г. в Москве, под ведением полиции, учреждалась особая больница для “бедных безгласных” - солдат и отставных из приказного и духовного чина и их жен, а также для увечных, престарелых обоего пола и неработоспособных. В 1779г. больница для отставных солдат была передана из ведомства полиции в Инвалидный дом. По указу 1785г. в больницах было увеличено число коек.
Согласно Уставу благочиния, опубликованному в 1782г. В Москве при полиции учреждены были “ для осмотру по частям города больных” должности штаблекаря, лекаря, двух подлекарей и четырех лекарских учеников с общим ассигнованием на жалованье в 630 рублей в год. Кроме того, находящимся в частях города семи лекарям,”вообще смотря по их трудам”, назначалось 1556 рублей, а всего 2186 рублей. Таково было скромное начало медицинского обслуживания московского населения. Богатые его слои пользовались, конечно, услугами частных врачей.
В 1790-е годы на средства частной благотворительности была учреждена так называемая Голицынская больница. Первое время в ней было открыто 50 мест. При больнице была аптека, лаборатория, поварня и пр. Для обслуживания больных назначались доктор, два лекаря, два подлекаря, аптекарь с помощником, четыре фельдшера, “сидельники”, “сидельницы”, повивальная бабка. Специальной больницей в Москве была Оспенная, учрежденная в 1777г.
Более широкое значение в деле врачебной помощи населению Москвы имел указ 13 августа 1784г. о дозволении заводить, с разрешения Медицинской коллегии, “вольные”, т.е. частные, аптеки, помимо тех, которые возникли еще при Петре 1.
В 18в. больниц для лечения душевнобольных в Москве не было. В 1762г. было велено построить для содержания “безумных” особый дом - “дольгауз”. В подтверждение этого распоряжения Синоду было предложено: пока дольгауз не будет построен,наметить монастырь, пригодный для этой цели. Указ 1 ноября того же года назначал два монастыря - Новгородский Зеленецкий и Московский Андреевский - для содержания душевнобольных на средства их родственников. Так как постройка дольгауза задержалась, Андреевский монастырь и стал местом содержания душевнобольных в Москве.
В наказе жителей Москвы депутату в Комиссию 1767г. высказывалось пожелание, чтобы в городе ”по благоизобретению устроено было особливое место для содержания в оном обоего пола сумасшедших , с определением приличного на то содержания”. В 1773г. последовало распоряжение об устройстве в Петербурге, Москве и Казани особых мест для содержания душевнобольных. В отношении Москвы этот указ был реализован только к 1785г, но из практики Тайной экспедиции при Екатерине II видно, что действительно больные и те, кого правительство по политическим соображениям объявляло ”безумными”, отсылались главным образом в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь, где они содержались в полной изоляции.
Недовольство трудящихся масс Москвы своим тяжелым положением заставляло правительство проводить некоторые мероприятия социального характера. Важнейшими из них были надзор за продажными ценами на съестные припасы и организация учреждений общественного призрения.
Попытки правительства регулировать цены на съестные припасы в Москве отражают постоянное опасение того, что дороговизна продуктов, особенно хлеба , может быть поводом к народным волнениям.
Уже в 1749г было предписано продавать в Москве продукты ”настоящими ценами” и ежедневно подавать об этих ценах ведомости. Ряд мер был принят в этом направлении с 1762г. В феврале была отменена запись на заставах крестьян, приезжающих в Москву с хлебом и разными съестными припасами, приводившая к волоките и всевозможным поборам. Когда в 1762г в Москве поднялись цены на хлеб, а особенно на овес и сено, и возникло опасение,что,ввиду ожидаемого приезда в Москву двора, цены могут подняться , то 3 сентября того же года последовал указ, воспрещавший повышать цены на съестные и прочие жизненные припасы. В ноябре 1767 был подтвержден февральский указ 1762. Однако цены на продукты продолжали рости, и не только в 1762г, но и в последующие годы. Этим был продиктован пункт 11-ый наказа жителей в Комиссию 1767г., в котором говорилось:”...Мы и без всеподданейшего нашего о том прошения, в рассуждении нужднаго к пропитанию жителей количества во всяком хлебе, надеемся о снабжении нас такими всемилостивейшими установлениями, учреждением публичных магазинов и прочих тому пособствующих средств, чтоб хлебу ни в какое время недостатка и тягостной дороговизны быть не могло”.
В начале 1770-х годов правительство и московские власти боялись народных волнений в городе в связи с приближавшейся к Москве крестьянской войной. Между тем большой неурожай 1773-1774 гг. вызвал рост цен на хлеб. Встревоженная этим известием Екатерина II распорядилась, чтобы московский губернатор не допускал повышения цен на съестные припасы в Москве и Московской губернии. Он должен был обеспечить привоз хлеба в Москву из Воронежской и Белгородской губерний.
В 1785-1792гг московские главнокомандующие систематически, каждую неделю, сообщали правительству о ценах на хлеб, крупу, мясо,сено и дрова. Из донесений главнокомандующих видно, что цены в Москве на жизненные припасы за указанные годы были крайне неустойчивы. Они менялись не только по годам, но и по месяцам одного и того же года, в зависимости от общегосударственной экономической конъюнктуры, а также от сезонных явлений и местных экономических и природных условий. Одним из важнейших факторов , влиявших на колебания цен и общий их рост к концу 18 века , был неустойчивый курс ассигнаций , впервые выпущенных в 1768 году ; к концу столетия этот курс упал до 68 1\2 копеек за 1 рубль.
Подъем цен в 1786 - 1787 гг. был вызван неурожаем в эти годы в центральных губерниях России. Уже 8 июня 1786 г. главнокомандующий в Москве граф Брюс доносил , что цены на хлеб растут , так как озимый хлеб в Московской губернии , начиная от Калуги , Тулы и далее вокруг Москвы, почти совсем пропал . Запасов в лавках было недель на шесть. Брюс предупреждал , что цены поднимутся еще больше. 23 октября 1786 г. последовал указ об открытии в Москве запасного магазина для продажи хлеба. Магазин открывался “для отвращения недостатка в хлебе и возвышение цен на оный” . На закупку хлеба из Ассигнационного банка было выдано 60000 рублей.
Данные за 1786 - 1788 гг. , когда магазин действовал (о его работе в последующие годы сведений не имеется), показывают, что сколько - нибудь заметного влияния на рыночные цены на хлеб существование такого магазина не оказывало. Четверть ржи, стоившая в 1782 г. 1 рубль 30 копеек , в 1787 г. поднялась до 7 рублей - 7рублей 25 копеек. Намного поднялась за эти годы цена пшеницы: с 3 рублей 30 копеек (за четверть) в 1782 г. до 7 рублей - 8 рублей 50 копеек осенью 1787 г. С конца 1788 г. цены на указанные продукты стали понижаться, но так и не вернулись к уровню 1782 г., и в 1793 - 1796 гг., например, четверть ржи стоила от 3 рублей 75 копеек до 4 рублей 50 копеек.
Организация общественного призрения в Москве отражало общее социально-политические условия и социальную политику правительства.
До середины 18 в. единственному учреждению в Москве, призревавшим нуждающихся и бездомных , были по-прежнему богадельни, которые устраивались обычно в деревянных избах при церквах и монастырях.
Во второй половине 18 в. правительственные мероприятия по вопросам общественного призрения были скорее широковещательными декларациями, чем реальной помощью населению. Об обеспечении неимущих говорилось в общей форме и в наказе жителей Москвы в Комиссию по составлению нового Уложения. Авторы наказа писали, что устранить бедность и нищету невозможно. Наказ просил о “высочайшем призрении” нищих и увечных , “с различием от праздношатающихся бродяг и тунеядцев”. Этот пункт соответствовал тем высказываниям, с которыми выступала сама Екатерина II . Но выполнение его потребовало бы таких обширных мероприятий , на которые правительство и не думало пойти.
В 1761г. последовал указ о ”назначении монастыря в Москве для призрения в оном вдов и сирот заслуженных людей”. Имелось ввиду приспособить для этого Ивановский или какой-нибудь иной монастырь. В 1765 г состоялся новый указ ”о содержании в С.-Петербурге и в Москве особливых богаделен для призрения людей обоего пола, престарелых и увечных”. Был установлен для Москвы штат содержимых в богадельнях в 1000человек. ”Богаделенным” людям выдавалось скудное содержание-- по 1 копейке; состоящим в обер-офицерских чинах с их женами-- по 4 копейке в день. Всего в Москве на выдачу кормовых денег и на строение богаделен расходовалось в год 15144рубля. Оставшимся за штатом полагалось выдавать в год по 6 рублей--- опять-таки крайне ограниченную сумму.
В связи с губернской реформой в 1775г последовал указ об учреждении в Москве, под ведомством полиции, богадельни, рассчитанной на 100 человек, с выдачей на каждого по 4 копейки в день. В том же году в Москве был учрежден на Божедомке Инвалидный дом для неимущих отставных штаб- и обер-офицеров. С этой целью был куплен дом графа Салтыкова и отпущено 2 тысячи рублей на его ремонт. Инвалиды содержались на проценты с капитала в 25000рублей, который был отпущен из коллегии экономии. Дом для инвалидов был открыт в 1779г.. Впоследствии это здание было использовано для устройства Екатерининского женского института.
По данным 1782г, в богадельнях , содержимых Коллегией экономии и частными лицами при церквах, числилось всего около 700 человек. В 1785г., очевидно в связи с жалованной грамотой городам, было предпринято умножить число богаделен в Москве и увеличить в них число мест. Для покрытия расходов на это дело( а также на больницы и народные училища) к городским доходам причислялись сборы с торговых бань. В 1796г в Москве в разных местах города было 32 богадельни, но количество призреваемых в них неизвестно. Все эти факты показывают, что круг призреваемых в богадельнях был очень ограничен: правительство заботилось об обеспечении офицеров-инвалидов и сирот ”заслуженных” чиновников.
Организация призрения престарелых и увечных ”Купеческим обществом” Москвы носила также узко-сословный характер. При московском магистрате было несколько богаделен , устроенных московским купечеством, в которых в 1784г содержалось 270 ”богаделенных людей” обоего пола из московского купечества и мещанства. К этому времени здания богаделен пришли в большой упадок , и среди купечества была открыта подписка на их ремонт и другие нужды; подписка дала только 1837 рублей. Приказ общественного призрения предложил гильдии московского купечества “учинить объявленным богаделенным людям разбор”; трудоспособных уволить, а увечных и престарелых прислать в приказ для помещения их в Преображенский богаделенный дом. В 1791г. переведено было только 75 человек, и с тех пор это число оставалось предельным комплектом призреваемых за счет купечества.
Одним из мероприятий, отражавших уродливость социальных порядков, особенно резко проявлявшихся в таком большом городе, как Москва, было создание Воспитательного дома в Москве для “приносных “ и беспризорных детей. Указ об учреждении Воспитательного дома был издан 1 сентября 1763г. Закладка Воспитательного дома состоялась 21 апреля 1764г. Через несколько лет при нем был учрежден госпиталь для неимущих родильниц. Число детей, приносимых в Воспитательный дом, быстро возрастало. В 1764г было принято 523 ребенка, в 1765г — 793, а в 1767г--уже 1089. Но вследствие скудости отпускаемых средств, плохого медицинского надзора, недостатка в кормилицах и тесноты и духоты в отделениях для грудных детей детская смертность приняла чудовищнве размеры: в 1764г из 523 детей в живых осталось всего 99, а в 1767 из 1089-- в живых осталось только 16 детей. Введённая после этого раздача детей на воспитание по деревням лишь немного уменьшила детскую смертность, так как санитарные условия в тогдашней деревне были крайне неблагоприятны. Таким образом, Воспитательный дом в рассматриваемый период служил более к истреблению детей, чем к обеспечению их существования.