Реферат: Густав Штреземанн
В сущности можно сказать, что Франция не сумела поддерживать ее превосходство по отношению Германии, которым она наслаждалась в конце Первой Мировой войны. Характер мира, за который французы боролись в Версале, был способствующим фактором, но то была не единственная ошибка в соглашении. Постоянное противоречие между политическими Левыми и Правыми имело существенный эффект на французскую политику по отношению к Германии. Проблема свелась к тому, должна ли Франция пробовать использовать силу или убеждение с немцами, идти это одной или в союзе с Англией. Правые партии полагали, что Германия понимает только силу, и нельзя предоставлять ей свободу выбора. Правые желали действовать совместными международными усилиями, но только, если это поможет Франции оставить Версальское Соглашение неизменным. Однако, они не желали ждать Лигу Наций, чтобы принять меры в отношении Германии и торопились действовать независимо.
На самом деле, проверка состоятельности правых состоялась перед 1924 годом. И таким испытанием была политика Рура. Все задумывалась, как откровенный обмен мнениями с Германией, которая в действительности докажет правоту Франции перед Англией. В итоге, это завершилось поражением правящего режима Поинкар и в заключении его падением. Это поставило франк в шаткое положение и вызвало напряженность в отношениях между Францией и Великобританией. В течение десяти лет после данного эпизода и отказа от силы как от инструмента политики в отношении Германии позиция правых подвергалась критике и потеряло свои устойчивые позиции.
И все-таки официальная Франция следовала альтернативной политике, то есть воздерживалась от попытки поддержать статус-кво Версальских Соглашений. Левые оспаривали право на существование и будущий потенциал "новой Германии", отличающуюся от старой аристократической страны. Для людей подобных Брианду, это было по существу политика восстановления отношений между 1925 и 1929 годами, чтобы помочь объединиться в "новой Германии" республиканским и демократическим тенденциям. Он верил что националистической Германии требуется месть, но республиканская Германия ждет мира. Новая Германия возразила только против того, что Брианд, называл "пункты Версаля эфемерными" относительно выполнения Соглашения. Но эта политика левых была только заменой в форме и духе политики правых. Так делалось, чтобы обеспечить статус-кво более приемлемым для немцев. Но недостаток реального наполнения создал предпосылки к неудачному исходу настолько, насколько была выигрышна политика правых. Это противоречие проходило не столько между правыми и левыми обеих стран, а скорее к существованию фундаментального недоразумения между Францией и Германией.
Брианд думал, что он сможет заставить немцев отказаться от идеи относительно будущего пересмотра Версальских Соглашений, предоставляя им экономическую помощь. Немцы очень хотели принимать непосредственную экономическую помощь, но по существу не желали отказываться от будущего пересмотра. Теория из двух Германии, весьма вероятных на поверхности, была обречена на неудачу когда было осознано, что имеется только одна Германия. Возможно, что Briand правильно истолковывал цель Штреземана относительно возможного мирного пересмотра, но он думал, что время будет играть в пользу Франции. Он надеялся, что политика восстановления отношений в конечном счете урегулирует территориальный статус-кво в отношениях с Германией. Это было основным неправильным представлением и было связано с тем, что появилось оно слишком рано. Немцы не оценили заключительную эвакуацию Rhineland в 1930-х годах. Влияние же правых в Германии с каждым годом возрастало.
Простые концессии на выполнение Версальских Соглашений действительно не могли удовлетворить Германию. Таким образом политика восстановления отношений разрушилась в 1930 году, совпав с первой большой победой Нацистской партии на выборах. В 1931 году французы были все еще способны блокировать австрийца Аншлусса, но в 1932 году они уже не могли почти ничего сделать, чтобы предотвратить прекращение платежей компенсации, и все что им оставалось, – лишь смотреть, как Германия начала перевооружаться. К этому времени Франция потеряла дипломатическую инициативу в отношениях с Великобританией, где царило полной спокойствие. Леон Блум, премьер-министр Народного фронта даже хотел провести переговоры с Гитлером относительно разоружения. Правые внезапно обнаружили, что Франция, в конце концов, могла быть защищена линией Мажино. Если бы эта политика проводилась ранее, это могло бы значительно изменить курс Европейской истории.
Для Франции политика к Германии вращалась вокруг проблемы Версальских Соглашений. Понятно, что для британской политики не имелось никакого общего знаменателя, так как территориальные границы не были актуальны. Британцы были заинтересованы в том, чтобы обеспечить Германию такой средой власти, которая находилась бы где-нибудь между уровнем Версаля и максимальным уровнем, который будет определен Англией. В отличие от Франции британцы не боялись всплеска немецкой мощи. Она была разоружена и не принималась в расчет, как возможный и потенциальный противник. Лондон допускал желание немецкой власти улучшить социальное и экономическое положение Германии. В Европе пока не имелось никакой непосредственной опасности для британских интересов. В целом Англия чувствовала, что французские опасения были преувеличены и что немецкое негодование в некоторой степени было оправдано. Она была согласна умиротворить Германию, чтобы избежать будущих взрывов. В результате Англия развивала политику примирения, реорганизации и уступок.
Этот вид политики не преследовал целью создание двух вооруженных блоков власти, как получилось перед войной, а скорее служил неким балансом сил в Европе, в которой ни одна власть не была достаточно сильна, чтобы напасть на другую. Активная политика Лиги Наций как раз и была направлена на поддержание этого баланса. Важной частью этой цели было также желание предотвратить сближение Германии с Россией. Получалось так, что Англия инстинктивно искала даже больше баланс на Рейне, что ставил ее в оппозицию к французской политике, так как последняя хотела поддерживать постоянное превосходство над Германией.
Внутренний конфликт в Британской политике по отношению к Германии сосредоточился на очень тонкой проблеме: как распознать, когда увеличение немецкой мощи достигнет критической точки, и, так, чтобы проверка этого могла бы еще предотвратить нежелательный увеличение немецкого потенциала. Но Британия не была никоим образом оппозиционно настроена в отношении Германии, получающей превосходство на континенте. Но в конце концов Британская политика также потерпела неудачу. Она была неспособна через примирительные методы, вместе с угрозой вооружений, останавливать повышение немецкого потенциала вне "максимального" уровня.
Несомненно, левые в Британской политике одобряли жесткую политику Лиги, и все же они принимали во внимание, что Консерваторы указали на некоторые предостережения и подчеркнули развитие империи. Неудача договора гарантии с Францией оставила Англию с моральным обязательством заменить кое-что еще. В британских глазах французская нервозность была препятствием умиротворению континента, и могла быть рассеяна только обещанием помощи. Левые убедились в более строгой приверженности обязательствам, понесенным членством в Лиге Наций. Консерваторы, однако, обошли Женевский Протокол от 1924 года, поскольку они обошли предложенный военный союз с Францией в 1922 году.
Женевский Протокол был попыткой усилить Лигу, предписывая подачу всех споров к мировому Суду для арбитража. Отказ разрешил бы Лиге объявлять нацию агрессором и заставлять всех ее членов вводить экономические и военные санкции против обидчика. Но Британские консерваторы не желали вовлекаться в далеко идущие обязательства.
Но Договор Locarno решил традиционные Британские проблемы идеальным способом. Желательное умиротворение Рейна не создавало никаких обязательств. Восточные границы Германии доставляли очень небольшое беспокойство близоруким Британским консерваторам, чей интерес сосредоточивался на их собственной империи. Во Франции и Германии правые подвергли Пакт Локарно сильной критике. Для французских правых это было слабой заменой франко-британского союза. Немецкие правые чувствовали, что с Германией не обращались как с равной, так как существовало постоянное разделение Alsace и Lorraine. Британские консерваторы не принимали никаких таких жалоб. Это было в соответствии с Британскими интересами и мышлением. Это неизбежно раскалывало континент на блоки, и делало Британские обязательства менее твердыми и автоматическими. Тогда это была решающая победа порошковая коробка традиционной политики идеи объединения относительно международных обязательств.
Консерваторы, таким образом, предотвратили двойственность положения Англии. Тем временем Англия предлагала Франции дополнительную безопасность без связывания Германии. Это также уменьшало опасность немецко-советской близости, относительно которой консерваторы высказывали сильную обеспокоенность. Конечным результатом этой политики было то, что статус-кво на Западе стабилизировался, но "пороховая бочка" на Востоке, остался фактически неизменной. И эта "пороховая бочка" должна была стать большой опасностью для международной дипломатии в 1930-ых.
В свете Французской и Британской политики эвакуация Rhineland и принятия Германии в Лигу Наций, стало существенным памятником дипломатическому мастерству Густава Штреземана. В своем дневнике он написал:
"Или Locarno стоит за мир на Западной границе, или не делает этого. Если я должен защитить Locarno как камень основы Европейского мира, Конференция Послов не должна принять решение, которое положило бы конец политике Locarno в Германии. "
?????? 1928 ????
В 1928 году на выборах в Рейхстаг националисты потерпели явное поражение. Количество их мест снизилось со 103 до 73. Казалось бы, имеется колебание влево. Социальные Демократы получили дополнительно 22 места, от 131 до
153. Это было существенной тенденцией, потому что создало Bеймарскую коалицию (Социальные Демократы, Демократы и партии Центра) в пределах шести мест абсолютного большинства. Это было значительным достижением, поскольку эта известная республиканская коалиция никогда еще не пребывала в столь преобладающем политическом положении в пределах парламента. Штреземанн остался министром иностранных дел, хотя его либеральная партия не вошла в коалицию.
Веймарская республика, казалось, наслаждалась своими спокойными днями, в значительной степени благодаря достижениям внешней политики Густава Штреземана. Внутри страны вызов от правых, казалось, был значительным снижением националистического голоса. Нацистская партия, казалось, была незначащим, радикальным осколком с простыми 12 местами в Рейхстаге. Так что доминирующая политическая борьба была непосредственно среди главных сторон, а не против NSDAP, которая не рассматривалась, как серьезное движение. Фактически, большинство политических деятелей думало, что Нацизм - это только другое временное выражение расистского экстремизма.
Но имелась постоянная проблема безработицы, которая преследовала республику с самого начала. Хотя безработица отступала, время от времени она определенно пошла на увеличение в конце 1920-ых. Политика сокращения расходов и принятие дополнительных налогов была согласована кабинетом, но детали этих мер раскалывали кабинет. Доктор Хеинрич Брюмлинг, экономист, идеолог и член Католической партии Центра, теперь стал канцлером. Но экономические проблемы были настолько изменчивы и парламентская ситуация столь опасная, что Брюмлинг согласился на управление в соответствии с чрезвычайным декретом, предусмотренным в Статье 48 Конституции. Чувствовалось, что строгие экономические меры планируемые для восстановления, не мог быть выполнены иначе.
Так что хозяйственный кодекс был выпущен под подписью президента в обход подписи канцлера. Рейхстаг был быстро распущен, чтобы предотвратить вотум недоверия. Намерение Брюмлинга, без сомнения, было благородно. Но он устанавливал очень опасный прецедент. Он использовал чрезвычайный пункт в ситуации, которая не была на вид военной или критической, что авторы конституции имели в виду. Статья 48 не была запланирована как политически целесообразная.
?????????? ??????????: ????????????? ? ???????????? ????????
Временное правительство оставило сцену тремя месяцами после ее торжественного открытия. 10 февраля 1919 года учредительное Национальное собрание, которое собралось в Bеймаре четырьмя днями ранее, провозгласило чрезвычайную конституцию. Революционный период был закончен. Это собрание было избрано в январе (в то время как армия подавляла бунтующий KPD) и показала существенное увеличение в местах SPD по отношению к прошлому имперскому Рейхстагу. Три партии Мирного Решения 1917 года - SPD, партия Центра, и Progressives (теперь Демократы) - имели подавляющее большинство и сформировали прореспубликанскую « Bеймарскую Коалицию».
????? ???????????
Чрезвычайная конституция была смоделирована на имперской конституции, с президентом, избранным собранием вместо императора. Президент выдвинул министров, подответственных собранию. Он не имел власти распустить собрание, которое было бы независимым, если бы не государственное право. Федеральный принцип был выражен в верхней палате, чей согласие требовалось для законодательства. В случае разногласия между этими двумя палатами, проблема должна была быть решена референдумом. Для конституционного собрания любые вопросы решались быстро, но территориальные границы могли быть изменены только с согласиея заинтересованных государств.
Со всей скоростью Собрание приступает к рассмотрению конституции. Действительно, проект конституции был готов к ее рассмотрению, как только бы это потребовалась. Она была составлена Хьюго Преуссом, левоцентристским либералом, наполненным идеями Вебера и Ноймана. В его проекте конституции он попытался дистиллировать концепцию государства, в котором эта Немецкая либеральная традиция будет согласована с западной парламентской демократией.
Ярко выделяются две характеристики: решение новой проблемы демократического лидерства и решение старой проблемы Немецкого единства. Преусс полагал, что препятствие унитарному, в противоположность федеральному, государству исчезло с удалением монархии, тем более, что революционное правительство не имело никакой связи с государствами. Поэтому он предложил уменьшить государства просто до административной автономии и давать центральному правительству намного более широкие полномочия. В частности он беспокоился, что Пруссия должна потерять независимость и быть разделенной на области.
Но этот унитаризм был недопустим для многих из государственных правительств, которым проект Преусса был представлен для рассмотрения. Многие политические деятели в Пруссии возразили, а средние государства возразили даже более настоятельно. Большее количество общего мнения говорило о желательности сохранения двери, открытой для последующего доступа Австрии, который будет гораздо более легким, если Германия останется федеральной. С поддержкой Еберта проект Преусса был исправлен даже прежде, чем он был направлен в учредительное собрание, сохранив от имперской конституции федеральный принцип и некоторые из определенных резервирований в пользу государства.
Само собрание соглашалось с большинством из нового, но хранило федеральный принцип. Пруссия была сохранена неразделенной, но половина ее представителей в новом Федеральном Совете (Reichsrat) должна была быть избрана областями. Федеральное законодательство было распространено на некоторые области, прежде приравненные к государствам. Поправки к конституции могли быть сделаны в соответствии с федеральным законодательством или в соответствии с референдумом.
Некоторые ограничения были наложены на конституции, которые будут приняты государствами. В Reichsrat каждая земля имела голоса, пропорциональные к ее населению, за исключением Пруссии, которой позволяли максимум две пятых от общего количества. Членам делегаций от каждого государства, в отличие от старого Bundesrat, не требовались, чтобы они голосовали как единое целое. Законодательство, отклоненное Reichsrat можно было бы пропускать двумя третями большинства в Рейхстаге (Bundesrat имел абсолютное вето).
Федерализм, хотя уменьшено, был сохранен. Как оказалось, это было источником силы, а не слабости для Веймарской республики. Преусс вероятно не сумел оценить степень и характер Прусской гегемонии в имперской Германии, зависящий от монархии и избирательного права с тремя классами. Оказалось, что республиканское Прусское правительство, избранное на равном избирательном праве, было одним из самых твердых столбов Bеймарской конституции.
Прусское правительство с 1920 до 1932 годов было в руках коалиции Центров - SPD. SPD, главный партнер, был под лидерством Otto Braun, премьер-министра. Braun появляется ретроспективно как один из самых немногих реальных государственных деятелей Веймарской республики. Он был крайне предан идеалу демократического социализма, но преследовал реформистскую политику SPD с большим тактическим навыком, чем большинство его коллег по партии в федеральной политике. Партия Центра вносила вклад в стабильность Прусского правительства, отказываясь от отношения прав его прежних государств. Сепаратизм стал серьезной проблемой Веймарской республики не в Пруссии, а в Баварии.
Частично из-за опасения неустойчивости в Баварии Преусс ввел в Bеймарскую Конституцию известную теперь Статью 48, которой дал президенту республики право управлять в соответствии с декретом в критическом положении. Перед 1928 годом никто не обратил большого внимания на это условие. Bеймарское президентство вообще было расценено как слабое (Францией), скорее чем сильное (США). Преусс действительно хотел президентство, достаточно сильное, чтобы действовать как противовес к опасно мощному парламенту. Его чувства нашли отражение в конституции, поскольку это было в конечном счете провозглашено в августе 1919 года.