Реферат: Языковая личность Л. Парфёнова

Желание произвести впечатление на читателя/слушателя/зрителя проявляется в стремлении сделать свою речь как можно более афористичной:

- «Единственный способ существования новостей — рынок» - «Мнения могут быть любые. Лишь бы они не превращались в указы»

- «Как говорится, давно живу, успел присмотреться»[4]

Здесь проявляется так же стремление к тому, чтобы слова запоминались адресатом.

Речь Парфёнова какими-нибудь яркими метафорами не изобилует, если они и есть, то в основном узуальные:

- « берет зрителя за лацканы»

- ««держит» или нет, будут или не будут смотреть» - «Николае Палкине, при котором все ходили в мундирах!»

Обращает на себя внимание одна метафора:

«началось дикое «сдувание» Глазьева. Чрезмерно «надули» —теперь надо «сдуть»»[5]

До этого Парфёнов говорил о «надувании» Родины. Теперь же метафора была развёрнута. Хотя развёртывание происходило не самым оригинальным образом – просто создаётся антоним, но всё же и это требует пояснения. Это показывает, что ограниченное употребление метафор связано с желанием быть как можно лучше понятым.

Значимы для анализа также окказиональные слова, или скорее конструирование слов по существующей в языке модели, но не реализованной полностью, имеющей словообразовательные лакуны:

«Постэнтэвэшный», «энтэвэшники».

Кроме того, что эти слова образованы от аббревиатуры, что передаёт им аббревиатурные особенности концентрации в одном слове, одновременно конкретной указательности (всё-таки аббревиатура – имя собственное) и очень широкого круга понятий (сворачивание смыслов подобно сворачиванию слов в одно), для образования этих слов был использован сильно эмоционально маркированный суффикс - ш- . Это, во-первых, суффикс разговорного языка, а значит его употребление уже снижает значение образованного слова, во-вторых, он явно несёт оттенок пренебрежения. Такие особенности языка Парфёнова несомненно говорят об его иерархии ценностей.

Выводы можно делать не только из использования каких-нибудь средств в речи, но и из отсутствия или ограничения каких-нибудь языковых явлений.

Так отсутствие в речи явных окказионализмов (выявленные нами слова всё-таки находятся очень близко к языковой норме) можно связать с характером текстов продуцируемых Парфёновым. В основном, это тексты для телевизионных программ, рассчитанные на однократное повторение. У адресата такого текста просто нет времени на расшифровку окказионализмов автора. Кроме того, появление окказионализмов в публицистическом тексте компрометировано обилием окказионализмов в третьесортной прессе. Поэтому, не используя окказиональные слова, Парфёнов подчёркивает серьёзность сказанного им, стремиться придать своим словам больше значения.

В плане синтаксиса обращает на себя внимание большое количество безличных предложений, не имеющих в составе субъекта действия:

-«Посылается туда группа»

- «Если после говорится, что это нельзя выдавать в эфир»

«То есть это эфирное событие не является информационным продуктом, на котором» собираются зарабатывать».

- «…этот закрытый доклад на своем сайте вывесила Fox-news, которая считается гораздо более патриотичной телекомпанией.»

- «И «Автограф» считался благонадежным, «Машина Времени» — так себе.»

Очень часто подразумевается субъект активный, стоящий выше объекта, имеющий над ним власть:

- «Мне сказали» ( предложение не полное – опущено подлежащее. Здесь имеется ввиду начальство)

- «Чрезмерно «надули»—теперь надо «сдуть»» ( объектом является С. Глазьев, а субъектом – правительство.)

К этому прибавляется особенности употребления прямой речи. Чаще всего в кавычках приводятся распоряжения, указания, поучения, высказывания, направленные сверху вниз:

- «Позвольте, как вы пишете об эротике? Вы не те рок-группы продвигаете»

- «Скучно или нескучно для пропаганды не критерий».

- «Сиди, слушай»

Если в самой прямой речи недостаточно выражается императивность, то указывается автор высказывания, причём подчеркивается его социальный статус: