Реферат: Исходные категории теории и методики физической культуры

Усиление интегративной тенденции в развитии современного научного знания выражается кроме прочего в становлении, расширении смысла и уточнении общих научных категорий как наиболее обобщенных фундаментальных понятий, имеющих существенное значение для всех или многих отраслей науки [7, 20, 30, 41]. Их мировоззренческое и методологическое значение, как известно, трудно переоценить. Именно в них концентрированно и лаконично выражаются совокупные результаты познания единства мира, сущностных свойств и закономерных отношений его слагаемых.

Речь идет не только о тех предельно общих категориях, которые традиционно принято относить к философским. Не так давно стали все больше обращать внимание на общеинтегративный смысл и тех категорий, которые возникли не в лоне собственно философских абстракций, а в результате взаимосопряженного развития более или менее смежных отраслей специально-научного знания. К ним относятся, к примеру, такие категории, как структура и функция, упорядоченность и неупорядоченность (энтропия), система и элементы, модель и оригинал и т. д. Ряд из них в последние десятилетия предложено называть "общенаучными" или "межнаучными" в том смысле, что они распространились или распространяются во всех либо в нескольких отраслях науки [7, 41 и др.]. Если они ведут к образованию межпредметных связей и способствуют сближению различных отраслей знания, в том числе ранее разобщенных, такие категории называют также "межнаучными понятиями-интеграторами" [30].

В сфере научных дисциплин, изучающих в целом либо в избирательных аспектах физическую культуру и спорт, фундаментальное интегрирующее значение, несомненно, имеют, кроме других, категории "развитие" (индивида), "адаптация" (живых систем), "воспитание". Правда, эти категории имеют не один и тот же интегративный статус. Категория "развитие", как известно, издавна получила статус философской и в качестве общенаучной распространилась на все отрасли познания, хотя конкретизируется в них не во вполне совпадающих вариантах. Категория "адаптация" зародилась как биологическое понятие, но затем получила настолько широкое распространение, что приобретает общенаучный статус [20, 40]. Категория "воспитание" формировалась преимущественно в сфере педагогики, но одновременно или позже вошла в понятийный аппарат ряда не только гуманитарных, но и некоторых естественных наук, в том числе, как ни странно звучит, в теорию животноводства и даже растениеводства.[1]

Продуктивное использование названных, как впрочем, и других общих категорий в конкретных отраслях знания, конечно, не сводится лишь к простому перенесению сюда терминов, обозначающих данные категории. Польза от их использования зависит в конечном счете от того, насколько корректно в научном отношении ассимилируются концепции, лежащие в основе общих категорий, насколько аккуратно и творчески они "состыковываются" с конкретным содержанием специальных отраслей знания. В этом деле нередко возникают непростые проблемы, обусловленные как объективными, так и субъективными обстоятельствами (специфика познавательного материала специализированных отраслей познания, трудности его интерпретации, индивидуальные особенности характера мышления и т. д.). О некоторых таких проблемах и путях их решения в комплексе научных дисциплин, отображающих явление физической культуры и спорта, речь пойдет в настоящей статье.

1. Истолкование категорий физической культуры

К истолкованию связей и различия категорий "развитие" и "воспитание". Использование общей категории "развитие" и связанных с ней концепций развития в специализированных дисциплинах, которые рассматривают факторы, воздействующие на человека, и следствия их воздействия в сфере физической культуры и спорта, оказалось во многом плодотворным. Прежде всего тем, что это способствовало сближению теории физической культуры и спорта с фундаментальны ми концепциями о сути и условиях человеческого развития. Вместе с тем и здесь не обошлось без трудностей "состыковки" предельно общих и специализированных понятий. Пока нередко наблюдаются и расхождения, отчасти обусловленные такими трудностями.

Расхождения с общей концепцией развития здесь еще часто бывают при характеристике того, что представляют собой воздействия на динамику качеств и способностей индивида в процессе физического воспитания и в аналогичных процессах. Говоря о совокупности такого рода воздействий, многие авторы до сих пор прибегают к возникшему когда-то неаккуратному речению, согласно которому развитием называют как вероятные следствия таких воздействий, так и сами воздействия.

К примеру, во многих учебниках для инфизкультов развитием называют как динамику силы, быстроты, выносливости и других двигательных качеств индивида, происходящую под влиянием многих разнородных факторов (в том числе, с одной стороны, контролируемых, управляемых, а с другой - неподконтрольных: генетических, естественносредовых и других), так и педагогически организованный процесс направленного использования некоторых из данных факторов для воздействия на развитие свойств индивида (имея в виду последнее, часто пользуются выражением "методика развития"). В результате складывается впечатление, будто развитие есть нечто тождественное воспитанию, часть воспитания. А это не только противоречит общей концепции развития, но и затемняет одну из важнейших проблем специальных наук - проблему соотношения воспитания и развития индивида.

Для аргументации сказанного обратимся к содержанию общенаучной категории "развитие". Известно, что ее определение и развернутое истолкование происходило на протяжении веков, часто в острых дискуссиях. Дискуссии и поныне не прекращаются, но в последние десятилетия они все чаще опирались на все возраставшее число фактологических исследований многообразных процессов развития.[2] Это позволило согласованно выделить по крайне мере часть инвариантных признаков развития и отобразить их в более или менее широко признанных его определениях, которые закреплены в энциклопедических и образовательно-нормативных публикациях [см., напр., 2, 3, 39, 49]. Несмотря на вариации таких определений, в них, как правило, исходят из того, что развитие - это процесс закономерно происходящих изменений состояния системных компонентов природной и социальной реальности (организмов, других природных и социальных систем), который характеризуется как минимум такими признаками: взаимосвязанность количественных и качественных изменений, их неслучайность, необратимость в общей тенденции и долговременность. Такие признаки принципиально отличают развитие от различного рода прочих изменений (например, от текущих, быстро происходящих изменений функционального состояния организма), выделяют развитие как особый тип изменений. С такой трактовкой общенаучной категории "развитие" нельзя, разумеется, не считаться при использовании одноименного термина в частно-предметных отраслях знания. Иначе возникает опасность путаницы понятий и неоправданного их расхождения.

Возникновению опасности подобного рода в какой-то мере способствует неоднозначность терминов в обыденном разговорном языке. Так, при истолковании термина "развитие" в толковом словаре русского языка [31] наряду с объяснением его смысла применительно к общенаучному категориальному определению дается ссылка и на два иных, совсем других, смысловых значения. Причем одно из них связывается с понятием "развить" в смысле "довести до какой-нибудь степени силы, мощности, совершенства, поднять уровень чего-нибудь" (что можно было бы обозначить термином "развивание", если бы он применялся в этом смысле, но такого семантического оборота в языке пока не предусмотрено). Тем самым создается терминологическая предпосылка для неправомерного отождествления понятий "развитие" и "оптимизирующее воздействие на развитие", одним из воплощений которого является воспитание.

Хорошо известно, что для научной терминологии характерна строгая смысловая определенность терминов, несовместимая с их двусмысленностью. Последняя особенно противопоказана, когда терминологически обозначаются тесно связанные друг с другом понятия, отображающие тем не менее существенно различные по своей природе явления, события, процессы. Именно с такой ситуацией мы имеем дело, когда определяем и обозначаем понятия "развитие" и "воспитание" индивида. Называть здесь "развитием" то, что фактически принадлежит воспитанию, или наоборот, - значит, мягко говоря, не способствовать уяснению сущности и действительных соотношений процессов развития (в общенаучном понимании) и воспитания. Немалую лепту в это внесли не только те, кто допускал такое при составлении толковых словарей, на и представители педагогики, склонные к "расплывчатым" определениям понятий.[3]

Конечно, магистральное направление в уточнении центральных педагогических категорий не приемлет смешения воспитания и развития и характеризуется более или менее реалистичным отображением их действительного соотношения. Это выражено, например, в таких современных энциклопедических определениях воспитания: "воспитание - социальное, целенаправленное создание условий (материальных, духовных, организационных) для развития человека" [36] или "воспитание - процесс систематического и целенаправленного воздействия на духовное и физическое развитие личности в целях подготовки ее к производственной, общественной и культурной деятельности" [39]. Хотя эти определения не безупречны, в них подчеркнуто весьма существенное для понимания того, что представляет собой воспитание и в каком соотношении оно находится с процессом развития индивида. А именно: социальная природа воспитания, его свойство воздействовать на человеческое развитие, целесообразно-направленный характер воспитательных воздействий и их разносторонность, обусловливающая влияние не только на духовное, но и на физическое развитие индивида. Таким образом, воспитание отождествляется здесь с определенным воздействием на процесс развития, но никак не с самим развитием, которое рассматривается как объект воздействия в процессе воспитания, а вовсе не как часть или сторона воспитания. Вот этот-то принципиальный отличительный признак воспитания как бы затемняется, искажается и исчезает, когда термин "развитие" используется не в общенаучном смысле, а применительно к иному по природе процессу - воспитанию. Такой терминологический казус нужно считать совершенно недопустимым в научной терминологии, поскольку он тянет за собой не только словесные, но и понятийно-содержательные недоразумения.

2. Развитие категорий и методик физической культуры

Сказанное в полной мере относится, конечно, и к тем случаям, когда, говоря о направленном воздействии в процессе физического воспитания на физические качества и двигательные способности индивида, называют это не воспитанием, а развитием их. Правомерно ли в таких случаях пользоваться термином "воспитание"? Несомненно, если исходить из логики приведенных общих определений категории "воспитание". Почему же тогда вместо этого здесь все еще нередко прибегают к термину "развитие"? Может быть, отчасти потому, что многие в прежние времена, когда настойчиво пропагандировались актуальные потребности идеологического воспитания, привыкли лишь это понимать под "воспитанием". А также и потому, что слово "развитие" тут оказалось как бы пригодным из-за того, что ему в общеразговорном языке придан неоднозначный смысл и в одном из своих смысловых оттенков оно приблизилось к понятию "воспитание". Как бы там ни было, сколько-нибудь достаточно объективных оснований для указанной подмены терминов в строгой научной терминологии не существует. Скорее всего, такая подмена свидетельствует о том, что авторы, допускающие ее, не озабочены проблемами терминологической корректности и это подталкивает их к неадекватным формам выражения мыслей.

Подмена термина в рассматриваемом случае способна порождать ряд не только неточных, но и просто несообразных представлений. Когда, например, называют "развитием" то, что на деле представлено тренировочными воздействиями, которые осуществляются в рамках отдельного тренировочного занятия для стимулирования со временем развития физических способностей тренирующихся, тем самым способствуют возникновению иллюзии, будто развитие их происходит уже в рамках отдельного занятия. Но по общенаучному определению любое развитие в действительности - весьма долговременный процесс, поэтому говорить о развитии применительно к чему-то, происходящему в пределах относительно краткого времени, просто бессмысленно. Это лишний раз иллюстрирует, что пренебрежение терминологической точностью придает рассуждениям зыбкость, в которой тонет мысль.

Специалистам, как никому другому, понятна органическая связь и взаимосвязь воспитания с развитием. Имея в виду это, можно даже сказать, что эффект воспитательных воздействий при определенных условиях как бы переходит в развитие (в том смысле, что, например, систематические долговременные тренировочные воздействия способны вызвать существенные функциональные и структурные изменения в органах и системах организма, стимулировать в них количественные, а со временем и качественные преобразования, влияя тем самым на ход естественного физического развития индивида). Но такая теснейшая сопряженность воспитания и развития отнюдь не позволяет смешивать их и воспринимать как одно и то же. Коль скоро отождествлять их в сознании, - в нем не возникает действительного понимания необходимости различать природу этих процессов, вникать в непростые закономерности их соотношения и взаимовлияния, не свободного от противоречий, решать проблемы оптимизации развития индивида в меру возможностей, реально предоставляемых воспитанием. В оценке этих возможностей нельзя, разумеется, забывать, что воспитание - вовсе не единственный и всемогущий фактор оптимизации человеческого развития. Отождествление воспитания с развитием грешит и тем, что уводит в сторону от понимания парциальной ("долевой") роли воспитания в развитии и зависимости последнего от совокупности различных факторов (генетических, средовых и деятельностных).

Итак, есть основание кратко подытожить изложенное в следующем резюме. Смешение понятий "воспитание" и "развитие", пока еще не изжитое до конца в рассуждениях о физическом воспитании и в других специализированных отраслях знания, противоречит сути утвердившихся одноименных общеинтегративных категорий и увеличивает вероятность ошибочных суждений о процессах развития и воспитания. Это несовместимо с нормами строгой научной терминологии, а потому подлежит устранению. В соответствии с такими нормами, говоря о развитии индивида, надо иметь в виду закономерный процесс количественных и качественных изменений его (индивида) свойств, происходящий не в краткое время и необратимый по генеральным тенденциям (которые проявляются в жизненных стадиях). Осмысливая в согласии с теми же нормами роль воспитания в индивидуальном развитии, нужно видеть глубокую сопряженность и вместе с тем существенное различие этих процессов, не позволяющее смешивать их. Воспитание как социально детерминированный процесс направленного воздействие на развитие индивида при определенных условиях оптимизирует тенденции развития в той мере, которая зависит не только от воспитания, но и от генетических, внешнесредовых и других факторов.

О согласовании положений теории адаптации и теории развития в концепции тренировки. Интенсивная разработка теории адаптации, особенно стремительно развернувшаяся во второй половине истекающего века, привлекла к ней внимание со стороны представителей многих отраслей науки, в том числе и специалистов, работающих в сфере научных знаний о физической культуре и спорте. Стремление использовать ее положения в различных отраслях познания приводит к интересным конструктивным результатам при условии, конечно, научно-корректной творческой "состыковки" проверенных положений теории адаптации с общенаучными и отраслевыми концепциями. Надо полагать, дальнейшие позитивные результаты в этом направлении во многом зависят от четкого выяснения соотношений теории адаптации и теории развития.

К настоящему времени в таком аспекте более или менее основательно рассмотрено соотношение теории адаптации с теорией эволюции (см., в частности, обзоры [4, 35, 48]. При этом адаптация сопоставлялась в качестве так называемой генотипической адаптации, которая протекает как длящийся тысячелетиями процесс приспособительных изменений живых существ (их видов и популяций). Такая адаптация в теории физической культуры и спорта фактически не рассматривается (по крайне мере, пока), здесь, говоря об адаптации, имеют в виду то, что называется "фенотипической" адаптацией, которая выражается в приспособительных изменениях индивида, возникающих в процессе индивидуальной жизни. Проблема соотношения такой адаптации с развитием индивида разработана пока весьма недостаточно. Не претендуя, конечно, на ее сколько-нибудь развернутую разработку в рамках настоящей статьи, затронем в этом аспекте главным образом некоторые актуальные моменты приложения теории адаптации в концепции тренировки. В связи с этим в начале опять-таки придется, хотя бы бегло, коснуться понятийно-терминологических определений.

На уровне обыденного здравого смысла слово "адаптация" кажется вполне ясным, когда оно связывается с представлением о процессе приспособления индивида, его организма или отдельных органов и систем к условиям существования. Однако, едва ли можно утверждать, что в качестве научной категории понятие "адаптация" прошло уже путь точного и глубоко содержательного определения. Даже смысловые границы термина, обозначающего это понятие, пока четко не очерчены. Очень часто данному термину придают своего рода двусмысленность, называя адаптацией, с одной стороны, процесс приспособления, а с другой - закрепившийся результат приспособления, воплотившийся в завершившихся функциональных и структурных преобразованиях в организме, которые возникли под влиянием приспособления. Хотя такое двусмыслие некоторые авторы считают показателем диалектического подхода к пониманию адаптации [48], с позиций строгой логики это, скорее, надо расценивать как нарушение норм научной терминологии, обязывающих к смысловой определенности, в том числе к монозначности терминов. Кстати, в данном случае от двусмысленности термина нетрудно избавится, ограничив применение термина "адаптация" лишь для обозначения процесса приспособления, а результаты приспособления обозначить производно-дифференцирующим термином, к примеру "адаптированность" (по аналогии с тем, как говорят "приспособленность", "тренированность" и т. п.). Без этого восприятие рассуждений об адаптации без нужды затрудняется и увеличивается вероятность запутывания мыслей.

Существенно далее, что изначально в определении понятия адаптации подразумевалось приспособление организма к условиям внешней среды (см. обзор [48]. Многие авторы продолжают следовать этому. Позже нередко стали делать "добавки" к такому пониманию объекта приспособления, указывая не только внешнюю, но и внутреннюю среду организма [34, 48, 49 и др.]. При этом обычно совершенно обходят молчанием вопрос: правильно ли исключать внутреннюю среду организма из понятия "организм", и если неправильно, то насколько корректно говорить, что адаптация - это кроме прочего приспособление организма к себе самому? Не исчезает ли в таком случае изначальный смысл понятия адаптация и не происходит ли тут подмена его иным понятием? Ясных и точных ответов на эти ответы в известных публикациях пока не обнаруживается.

Не претендуя на универсальное определение, условимся в последующем тексте подразумевать под адаптацией процесс приспособления индивида к воздействующим на него факторам внешней среды и к первоначально непривычным для него (а затем становящимся постепенно привычными) особенностям функционирования организма, которые возникают в зависимости от характера деятельности и режима жизни. Заметим, во-первых, что речь здесь идет об адаптации не любых систем, а лишь целого человеческого индивида с присущими ему естественными и социальными свойствами. Во-вторых, адаптация понимается в данном случае как в традиционном смысле приспособления к условиям внешней среды, так и в нетрадиционном смысле приспособления к объективным особенностям функционирования организма индивида, которые производны от первоначально непривычных для него реальных отличий совершаемых им видов деятельности и специфики слагаемых режима жизни (напряженная или ненапряженная деятельность, интенсивно-кратковременная либо продолжительная умеренной интенсивности, "уплотненный" либо "разреженный" режим жизни с отсутствием активной деятельности и т. д.). Что же касается результатов такой адаптации, то они будут обозначаться не тем же самым термином, а производным от него - "адаптированность" (состояние организма, его органов, систем, возникающее вследствие адаптации).

Использование теории адаптации и фактологии, которую она обобщает, в научно-образовательных дисциплинах, сложившихся в сфере физической культуры и спорта, явно активизировалось в последние десятилетия. Изложение ее положений теперь содержится едва ли не во всех крупных публикациях по общей теории физического воспитания, профилированной физической подготовки и особенно по теории спортивной тренировки [22, 25, 26, 33, 34, 44, 46, 53, 54 и мн. др.]. В целом это, несомненно, сыграло положительную роль в расширении и углублении естественнонаучных оснований системы знаний о физической культуре и спорте. Вместе с тем стремление ускоренно ассимилировать здесь интенсивно развивающуюся, но еще не во всем и не вполне созревшую отрасль научного знания, какой является общая теория адаптации, оказалось несвободным, на наш взгляд, от некоторых издержек, некорректностей и несогласованностей.

3. Современное освещение и понимание методик и категорий физической культуры

Обращаясь к публикациям последних лет, посвященным концептуальным представлениям о тренировке, нетрудно заметить, что в ряде из них проявилась тенденция едва ли не весь общебиологический фундамент этих представлений рассматривать главным образом или преимущественно как бы сквозь адаптационную призму. По всей вероятности, первичным поводом к этому послужили не всегда аккуратные суждения о компетенции теории адаптации, заимствованные из смежной биологической литературы. Особенно такие, например, согласно которым считается, что "приспособление - самый универсальный и самый важный закон в жизни" [8]. Руководствуясь этим, подчас приходят к мысли, будто отправные пункты концепции тренировки проистекают не из чего-то иного, а главным образом из теории адаптации. Соответственно утверждают, что именно на ее (теории адаптации) "краеугольных положениях сформулированы и получают дальнейшее развитие методические принципы построения тренировочного процесса" [14, с.11].

Такого рода представления иногда гипертрофируются сверх всякого предела. Наиболее демонстративным примером может служить недавняя публикация одного небезызвестого автора, все чаще отличающегося некорректными выступлениями [5]. Исходя из того, что "теория тренинга" не иначе как целиком базируется на биологическом знании, а в нем прежде всего и главным образом на представлениях о закономерностях адаптации организма к напряженной мышечной деятельности, сей претендующий на новшества, а, по сути, плутающий в словах "реформатор" теории тренировки попытался переиначить ряд широко принятых ее положений с помощью термина "адаптация" и производных от него выражений. В частности, большие тренировочные циклы, имеющие многогранное содержание, никак не сводимое лишь к приспособлению, переименовываются в "БАЦ" - "большие адаптационные циклы", назначение которых усматривается в том, чтобы реализовать "ТАР" - "текущий адаптационный резерв организма" [5, с.44-45]. Если принять странную, явно примитивизирующую логику таких терминологических преобразований и учитывать первоначальный смысл термина "адаптация" (приспособление), придется, скажем, тренера называть не тренером, а чем-то вроде "адаптатора", то бишь "приспособителем", а тренирующихся - "адаптирующимися", т.е. "приспосабливающимися", или "приспособленцами" и т. д. Вот ведь до чего может довести линия поверхностных ассоциаций между теорией тренировки и теорией адаптации! Впрочем, опасность тут не столько в деформации терминологии, сколько в обеднении, а значит, и в искажении высшего смысла тренировочной деятельности тренера и спортсмена.

Симптоматично, что никто из авторов цитированных выше и подобных рассуждений не затруднил себя развернутым сравнительным анализом соотношения теории адаптации с теорией развития индивида, как, впрочем, и с другими общенаучными теориями, имеющими существенное значение для интегративного осмысливания закономерностей тренировки. А ведь без такого анализа невозможно по-деловому разобраться в реальном вкладе смежных теорий в концепцию тренировки. Это хорошо понимали основоположники отечественной общей теории физического воспитания и теории спорта. Они же заложили здесь и неумирающую традицию с предельным вниманием относиться к интегративным межпредметным связям и не допускать при выявлении их конъюнктурных односторонних пристрастий. Следуя этой нестареющей традиции, рассмотрим некоторые аспекты соотносительного использования теории развития и теории адаптации в концептуальных основаниях принципов, регламентирующих тренировку.

Даже при простом, но логически выдержанном сравнении понятийных определений развития и адаптации (см. выше) напрашивается мысль, что эти понятия отчасти совпадают, но в целом не сводятся друг к другу. Их сходство объективно обусловлено тем, что оба они в применении к человеку отображают реально происходящие на протяжение различного времени процессы изменения его свойств и состояний. Отличия же этих понятий вытекают из того, что адаптационные изменения далеко не всегда и не во всем равнозначны тем изменениям, которые характеризуют развитие. Это в первую очередь относится к тем адаптационным изменениям, которые относительно кратковременны, не включают качественных преобразований и подвержены обратимости. Иначе говоря, адаптация может быть одной из сторон развития, но может и не стать его слагаемым. Если исходить из этого, логично считать, что в подобных же отношениях находятся теории, призванные отображать процессы развития и адаптации: они взаимосвязаны, но в полной мере не сводятся друг к другу. Отсюда же следует, что при использовании положений одной из данных теорий в интересах обоснования принципов построения тренировки недопустимо игнорировать положения другой теории, как и недопустимо подменять их друг другом. В противных случаях, то есть если их отрывать друг от друга, либо недиалектично противопоставлять, либо отождествлять, - не избежать ошибочных или как минимум неточных суждений. В этой связи конкретнее затронем некоторые принципиальные положения теории тренировки.

4. Основы построения спортивной тренировки согласно основным категориям и методикам физвоспитания

Один из наиболее кардинальных принципов построения спортивной тренировки выражается, как известно, в установочных положениях, обязывающих гарантировать постепенное и по общей тенденции полномасштабное нарастание развивающе-тренирующих воздействий на спортсмена (тренировочных нагрузок и других факторов, воздействующих на него в тренировке; подробнее об этом см. [22, 25, 34]. В качестве опорных естественнонаучных данных при обосновании данного принципа использовались наряду с другими факты и концептуальные положения, сконцентрированные ныне в теории адаптации. Однако лишь из представлений об адаптации, какими бы они ни были детальными и содержательными сами по себе, интегративное и строго адекватное содержание рассматриваемого принципа построения тренировки не вытекает (вообще это относится ко всем принципам, направляющим человекоразвивающую деятельность). Кроме прочего первостепенное значение для становления и разработки данного принципа имеют и имели концептуальные положения, отображающие закономерную зависимость поступательных тенденций в развитии качеств и способностей индивида от динамизма его деятельностных свершений, в том числе от активной двигательной деятельности, систематически осуществляемой в полную меру человеческих возможностей.

Естественные предпосылки этой зависимости, выраженные в свойствах живых систем развиваться через самоактивность, замечены довольно давно незаурядными естествоиспытателями-мыслителями. Их усилиями добыты нестареющие знания о том, что "работа строит орган", что "частое и неослабевающее употребление какого-нибудь органа укрепляет мало-помалу этот орган, развивает его, увеличивает и сообщает ему силу, соразмерную с длительностью самого употребления…" ("первый закон - закон упражнения" Ламарка [15]). Позже было в деталях понято удивительное свойство живых систем - в отличие от технических механизмов - не только не изнашиваться от работы, но и совершенствоваться, развиваясь благодаря свойственной живому способности с превышением восполнять то, что потрачено им в процессе работы ("суперкомпенсация", или "избыточная компенсация", по А. Ухтомскому [47]). В широком философском аспекте человекосозидательную роль активной преобразовательной деятельности проникновенно охарактеризовал, как повсеместно известно, Ф.Энгельс в своем знаменитом трактате "Роль труда в превращении обезьяны в человека" [21]. К нынешнему времени возникла почти необозримая масса трудов, так или иначе раскрывающих исключительно многогранную роль высокоактивной целесообразной деятельности как фактора саморазвития, самосовершенствования, самообразования, самовыражения, самоутверждения и воспитания человека [1, 3, 4, 6, 12, 13, 17-19, 25, 32, 35, 50-52 и мн. др. публикаций].

В этом своем значении активно-деятельностный фактор не может быть ни приравнен к какому-либо иному фактору, ни заменен другим фактором. С этим, вроде бы, все согласны, во всяком случае, никто этого не оспаривает. Поэтому представляется по меньшей мере странным, когда в последнее время в работах по теории тренировки, отводя просторное место для пересказа известных положений теории адаптации, нередко забывают сопоставить их с положениями общей теории развития индивида, особенно с теми, которые не позволяют сводить суть, направленность и характер деятельности тренера и спортсмена лишь к достижению эффекта приспособления. Конечно, и в как угодно самопроизвольной деятельности есть приспособительная сторона, но к ней суть человеческой деятельности никак не сводится. Во многих же видах преобразовательной деятельности (к таковой относится, несомненно, и тренировочная деятельность) индивид часто не столько приспосабливается к условиям среды, сколько сам приспосабливает их и свое поведение к удовлетворению своих потребностей и в этом смысле адаптирует среду по отношению к себе. (Правда, в нынешнее время он все чаще делает это не очень осмотрительно, вызывая экологические беды. Но это уже другая проблема.)

С учетом сказанного представляется более чем важным при использовании в теории спортивной тренировки положений теории адаптации непременно соотносить их общую суть кроме прочего с концепцией развития индивида. Не в последнюю очередь это принципиально важно, и вот почему. Допущение чрезмерного уклона в сторону приспособительного аспекта, оставляя в тени либо забывая идеи человеческого развития, чревато смещением и генеральной установки на то, к чему следует стремиться при построении тренировки: ведь установка под давлением такой приспособительной доминанты может свестись к императиву "приспособить, приспособиться!". Но не слишком ли дисгармонирует такая установка с философскими, культурологическими, социоантропологическими и другими возвышающими личность представлениями о смысле человеческой деятельности?! Напротив, дисгармонии тут не возникает, когда в генеральной установке, направляющей тренировочную деятельность, предусматривается как самое главное оптимизация развития индивида в направлении, приводящем в общей тенденции к прогрессированию его жизненно важных качеств и способностей, дееспособности и достиженческих возможностей. Отсюда, конечно, не следует, что адаптационные установки в тренировке вовсе противопоказаны. Они, разумеется, оправданны, но в качестве поэтапных парциальных установок, через реализацию которых частично реализуется генеральная установка, если они соотнесены с ней и подчинены ей.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--