Реферат: История развала русской армии в 1917 году
Одним из симптомов развала русской армии явилось огромное количество «без вести пропавших», т.е. пленных. За годы войны наиболее частыми были случаи одиночных перебежек к противнику или переходов небольшими группами. Но иногда в плен сдавались целые роты. По свидетельству главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта генерала Н.И. Иванова, большая часть пропавших без вести состояла из дезертиров или сдавшихся в плен. За все время войны до Февральской революции потери пленными и пропавшими без вести составили около 2,5 млн. чел.
После неудачного июньского наступления 1917 г. процесс распада русской армии заметно ускорился. Австро-германское командование вновь возобновило братание на фронте и делало все от него зависящее, чтобы использовать его в своих целях. Даже депутат Петроградского совета П.Н. Мостовенко, посетивший в качестве его представителя Румынский фронт, так и заявил на VI съезде РСДРП(б), что «побывавши на фронте, я убедился, что организация братания идет со стороны немцев…» и далее заключил, что оно сильно дезорганизует армию. Вывод П.Н. Мостовенко о доминировании немецкой инициативы в деле организации братания подтверждается и командованием частей и соединений действующей армии, и самими солдатами. Вновь возникший интерес к братанию со стороны противника свидетельствовал о заинтересованности в нем австро-германского командования, снова вернувшегося к идее развала русской армии через эту наиболее действенную форму антивоенного протеста солдат.
Преобладание инициативы в деле организации братания с австро-германской стороны в период июля-августа 1917 г. можно объяснить и тем обстоятельством, что Временное правительство и верховное главнокомандование наконец-то перешли от словесного осуждения этого явления к довольно строгим мерам против нарушителей воинской дисциплины. В первую очередь это было известное постановление Временного правительства от 12 июля 1917 г. о восстановлении смертной казни на фронте, отмененной после Февральской революции, а также приказ верховного главнокомандующего генерала Л.Г. Корнилова по действующей армии от 1 августа о мерах по борьбе с братанием. Согласно этому приказу немецким «братальщикам» грозила немедленная смерть, а нашим солдатам, идущим с ними на братание – военно-полевой суд «как за измену», что зачастую тоже означало смертную казнь. Непосредственной причиной этого приказа, как писал генерал, было то, что «на некоторых участках фронтов противник до сих пор еще делает попытки брататься с нашими солдатами».
Аналогичные приказы издавались и командованием непосредственно на фронте. Так, командующий 5-й армией Северного фронта генерал Ю.Н. Данилов в приказе от 15 июля 1917 г. в пункте о братании отмечал, что «долг всякого верного России солдата, замечающего попытку к братанию, – немедленно стрелять по изменникам. Рота, в которой таких мер не будет принято, должна быть немедленно расформирована, с обязательным преданием суду зачинщиков…». Как свидетельствуют судебные материалы, эти угрозы не остались только на бумаге и некоторое количество солдат, участвовавших в братании, было осуждено в основном на каторжные работы. В отдельных случаях были вынесены и смертные приговоры. Однако столь строгие меры были введены с явным запозданием, когда процесс развала русской армии стал фактически необратимым.
После ликвидации корниловского выступления снова начинает усиливаться большевистская антивоенная агитация на фронте. «Войну надо кончать, – писал Петроградский комитет РСДРП(б), – но как? В этом весь вопрос. И когда мы, большевики, подходим к этому вопросу, мы говорим: единственный путь к этому – власть рабочих и беднейших крестьян». В сентябре-октябре началась большевизация войсковых комитетов, без которой партия большевиков не смогла бы перетянуть на свою сторону многомиллионную солдатскую массу и взять власть в армии.
Развалу армии, несомненно, способствовало и неуклонное ухудшение ее материально-технического и продовольственного снабжения. Так заготовки хлеба в феврале-октябре не достигли и половины потребности страны (48%), а в августе-октябре и вовсе составили 33,5% от установленного задания. К осени 1917 г. голод проник и в действующую армию. Например, в августе-сентябре на фронт была отправлена только третья часть необходимых войскам хлебопродуктов. Главному интендантскому управлению и лично А.Ф. Керенскому в сентябре-октябре почти ежедневно направлялись телеграммы с фронтов о катастрофическом положении со снабжением войск продовольствием и фуражом. Так, главнокомандующий армиями Северного фронта генерал В.А. Черемисов телеграфировал в середине октября Временному правительству, что на фронте из-за отсутствия муки останавливались хлебопекарни. «Остается доедать сухари, после которых начнется голод со всеми последствиями».
Сентябрь и особенно октябрь 1917 г. ознаменовались на фронте возрастающими антивоенными настроениями и многочисленными братаниями с противником. Такой активизации братания способствовало и то обстоятельство, что новый состав переизбранных войсковых комитетов, где руководство принадлежало большевикам, практически легализировал братание и взял проведение его в свои руки. Так, по подсчетам И.И. Минца, число случаев братания на фронте уже в сентябре 1917 г. удвоилось по сравнению с августом, а в октябре увеличилось в пять раз(!) по сравнению с сентябрем. Братание в этот период приобрело новые черты – большую массовость и организованность, в чем, несомненно, сказалась большевизация войсковых комитетов. Здесь следует еще раз подчеркнуть: для дезорганизации армии наиболее серьезным видом нарушения воинской дисциплины, свидетельствовавшим о действительном падении боеспособности, как справедливо считала и Ставка, было именно братание. В объяснительной записке военно-политического отдела Ставки о состоянии армии в октябре так и указывалось, что «в целом ряде таких нарушений самым важным является, несомненно, братание с противником, так как, с одной стороны, оно служит проявлением наивысшей деморализации войск, а с другой стороны, сильнее всего подрывает основы боеспособности и дисциплины, вызывая целый ряд эксцессов и осложнений». Именно здесь содержится ответ на вопрос, почему большевики так настойчиво вновь взялись за организацию братаний.
После прихода большевиков к власти такая форма антивоенного движения, как братание, была не только узаконена, но и стала одним из главных инструментов борьбы Советского правительства за заключение мира со странами Четверного союза. Лозунг дней, прошедших от декрета о мире до ленинского обращения 9 ноября по радио к солдатам заключать локальные перемирия с противником, – «Братание ускорит мир», был доминирующим на фронте. Фактически мощная поддержка и организация большевиками массовых братаний на фронте в этот период психологически подготавливали солдатскую массу только к миру, но не к «справедливому демократическому миру без аннексий», а к миру любой ценой. Ведь в итоге внедрения большевиками массового братания на фронте совершенно непоправимым стало положение в деле боеспособности действующей армии. В свою очередь солдаты считали дальнейшее ведение войны уже невозможным. «Разговоры о мире не прекращаются, – отмечалось в сводке сведений о настроении с 25 октября по 8 ноября на фронте, отправленной в Ставку, – ожидания его переходят в уверенность настолько, что солдаты местами отказываются укреплять землянки, говоря, что «все равно скоро мир».
В ноябре 1917 г. началась обвальная демократизация действующей армии, целью которой был решительный слом сопротивления преобладающей части генералитета и офицерского корпуса политике сепаратного мира и приобщение деморализованной армии к политическим целям большевиков. Это в конечном итоге привело к параличу и так уже надломленного аппарата управления на фронтах. Разгром Ставки, массовое удаление и аресты командного состава и замена его неквалифицированным контингентом из солдатской среды, единственным критерием для избрания которых являлась политическая благонадежность по отношению к новой власти, своим последствием имели полную оперативно-организационную неспособность этих кадров справляться с задачей управления войсками. Таким образом, вынужденный Брестский мир, на наш взгляд, был в значительной степени подготовлен такой демократизацией армии, которая превратила и так распадавшуюся армию (не способную и ранее к наступлению, но проявлявшую определенные тенденции к обороне) в «отдельные вооруженные кучки, которые не представляли никакой военной ценности», как это констатировало германское командование.
Растущей деморализации солдат действующей армии содействовало не только проведение демократизации и братание, но и нерешенный Временным правительством земельный вопрос. После обнародования декрета Советского правительства о земле солдатская масса все больше втягивалась в аграрное движение крестьянства и зачастую выступала в роли инициаторов аграрных погромов в прифронтовой полосе.
Одновременно с началом проведения демократизации Советское правительство решило приступить к переговорам о мире. 9 ноября В.И. Ленин обратился по радио к солдатам с призывом: «Солдаты! Дело мира в ваших руках… Пусть полки, стоящие на позициях, выбирают тотчас уполномоченных для формального вступления в переговоры о перемирии с неприятелем. Совет народных комиссаров дает вам права на это». Поводом к этому призыву явился, как известно, отказ верховного главнокомандующего генерала Н.Н. Духонина выполнить распоряжение Советского правительства о перемирии. Смещение Советом народных комиссаров генерала Н.Н. Духонина и назначение верховным главнокомандующим большевика прапорщика Н.В. Крыленко в значительной степени облегчило заключение перемирия.
Следует, однако, заметить, что привлечение солдатской массы к этому не свойственному ей делу, сильно подорвало и так уже едва державшуюся дисциплину на фронте. Ведь после этого призыва отношение к заключению перемирия превратилось в тот главный признак, по которому вся армия делилась на два лагеря. Противники заключения перемирия относились большевиками к лагерю «врагов народа» (практически весь офицерский корпус и руководство непереизбранных войсковых комитетов). Сторонники перемирия являлись одновременно и сторонниками большевиков. В результате солдатская масса практически вышла из-под контроля командования, а большевистский контроль за ней в лице военно-революционных комитетов еще только налаживался.
Для заключения «солдатских миров» на протяжении всего русского фронта отдельные части посылали парламентеров к противнику. В целом, как свидетельствуют документы и показывают различные исследования, процесс заключения локальных перемирий проходил вполне организованно, эксцессов практически не было. Австро-германская сторона, в свою очередь, также проявила большую организованность в этом деле, поскольку желала такого перемирия еще с весны 1917 г. Во время заключения ?