Реферат: Изучение процессуально-правового статуса подозреваемого в российском уголовном процессе
3. период, который условно можно назвать периодом качественных изменений, начался, как отмечено в предыдущем абзаце, с начала действия УПК РСФСР, в котором подозреваемый был наделен некоторыми процессуальными правами, то есть стал самостоятельным участником уголовного судопроизводства. В течение этого периода количественные изменения объема прав подозреваемого, гарантий использования им этих прав, а также оснований для его появления в уголовном процессе постепенно приводят к соответствующим качественным изменениям всего рассматриваемого института. Этот период длится и в настоящее время.
1.2. Понятие подозреваемого как участника уголовного процесса
Внастоящее время не существует легального определения подозреваемого. Советская наука уголовного процесса в понятие подозреваемого вкладывала две составляющие: 1) наличие данных, позволяющих подозревать лицо в совершении преступления, но недостаточных для предъявления обвинения; 2) правоприменительный акт, воплощающий решение об уголовном преследовании этого лица в форме задержания, применения меры пресечения, возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица[13] .
Современные авторы при определении понятия подозреваемого называют следующие признаки: 1) наличие подозрения (предположения) в причастности к совершению преступления; 2) подтверждение этого подозрения доказательствами; 3) вовлечение лица в уголовное судопроизводство с целью проверки подозрения посредством производства определенных процессуальных действий; 4) возможность такого вовлечения только до предъявления обвинения. Понятие подозрения увязывается ими с деятельностью должностных лиц по изобличению подозреваемого, в частности, с вынесением какого-либо процессуального акта[14] .
Следует различать подозрение в криминалистическом и процессуальном смысле. В криминалистическом смысле подозрение - это всего лишь версия следователя (дознавателя) о причастности лица к совершению преступления, которая не обязательно влечет совершение процессуальных действий. Именно в процессуальном смысле подозрение - это обоснованное предположение органа предварительного расследования о совершении преступления определенным лицом, основанное на совокупности собранных доказательств, позволяющее следователю или дознавателю произвести в отношении этого лица определенные действия, означающие начало его уголовного преследования, и принять соответствующее решение, которое должно быть сформулировано в конкретном процессуальном документе. Если для проверки подозрения совершаются конкретные процессуальные действия, то подозрение является частью уголовного преследования - деятельности, направленной на изобличение лица в совершении преступления. Продолжением такой деятельности является обвинение. В соответствии с законом, обвинением является обоснованное доказательствами утверждение о совершении преступления определенным лицом, и это утверждение всегда выражается в конкретных действиях должностного лица, ведущего производство по уголовному делу, и всегда сопровождается появлением обвиняемого. В отличие от обвинения подозрение влечёт совершение определенных действий и появление подозреваемого как участника уголовного судопроизводства только при наличии предусмотренных законом оснований. Кроме того, подозрение отличается от обвинения меньшей степенью определенности и обоснованности[15] .
Для наделения лица статусом подозреваемого помимо подозрения необходимо совершение предусмотренных законом процессуальных действий, свидетельствующих о его уголовном преследовании. Таким образом, подозреваемым следует считать лицо, в отношении которого следователем (дознавателем) по находящемуся в его производстве уголовному делу выдвинуто предположение о совершении этим лицом преступления и предпринимаются определённые процессуальные действия, направленные на изобличение его в совершении преступления.
Сущность подозрения излагается в том процессуальном документе, который наделяет лицо статусом подозреваемого. Гарантией реализации права подозреваемого знать, в чём он подозревается, должно служить закрепление в законе обязанности должностного лица, ведущего производство по уголовному делу, разъяснить подозреваемому, причастность его к какому преступлению предполагается, какие данные, имеющиеся у органа предварительного расследования, обосновывают это предположение[16] .
Хотя подозреваемый и необязательный участник уголовного процесса, нельзя согласиться с существующей позицией о возможности его исключения из числа участников судопроизводства (С. Попов, Г. Цепляева). Поскольку на момент вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого органом предварительного расследования посредством доказательств должен быть установлен ряд обстоятельств (событие преступление, причастность лица к его совершению, признаки субъекта преступления, субъективной стороны, отсутствие обоснованного подозрения в отношении других лиц, обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу и обстоятельств, требующих применения к лицу принудительных мер медицинского характера), очевидно, что такое решение не может быть вынесено в короткие сроки с момента возбуждения уголовного дела. При этом уголовное преследование определенного лица может начаться уже на стадии возбуждения уголовного дела. Следовательно, нельзя отказаться от подозреваемого как участника уголовного судопроизводства.
Участие в уголовном процессе подозреваемого, и, в частности, его допрос, способствуют своевременной корректировке следственных версий, что позволяет сократить случаи изменения в процессе расследования обвинения и необоснованного привлечения лица в качестве обвиняемого[17] .
Подозреваемый является временным участником уголовного судопроизводства, его судьба зависит от развития версии о причастности его к преступлению. Если предварительное расследование подтверждает подозрение, подозреваемый трансформируется в обвиняемого, если нет -подлежит освобождению от уголовного преследования.
Популярная в науке уголовного процесса точка зрения, в соответствии с которой срок пребывания лица в качестве подозреваемого зависит от основания его появления в уголовном судопроизводстве, представляется неверной. Истечение срока задержания (48 часов) или меры пресечения (10 суток) не отменяет оснований подозрения, а значит, не влечёт прекращение статуса подозреваемого.
В случае неподтверждения в ходе расследования подозрения, должностное лицо, ведущее производство по уголовному делу, обязано вынести постановление о прекращении уголовного преследования по основанию непричастности подозреваемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ), в котором отмечается право подвергнутого незаконному уголовному преследованию на реабилитацию[18] .
Конституционный Суд Российской Федерации 4 декабря 2003 г. рассмотрев дело по жалобе гражданки Аликиной Татьяны Николаевны на нарушение её конституционных прав пунктом 1 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, установил следующее. В жалобе гражданки Т.Н. Аликиной оспаривается конституционность пункта 1 статьи 1070 ГК РФ, согласно которому вред, причинённый гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, возмещается за счёт казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счёт казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объёме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом. Как следует из представленных материалов, решением Нытвенского районного суда Пермской области от 2 июля 2001 года, оставленным без изменения Пермским областным судом и Верховным Судом Российской Федерации, было отказано в удовлетворении исковых требований Т.Н. Аликиной о возмещении морального вреда, причинённого ей незаконным задержанием по подозрению в совершении преступления, предусмотренного статьей 201 УК РФ (уголовное дело было прекращено за отсутствием в деянии состава преступления), и содержанием в изоляторе временного содержания с 23 по 25 ноября 1999 года, а также о возмещении затрат на услуги адвоката. Суд установил, что обвинение Т.Н. Аликиной не предъявлялось и мера пресечения в виде заключения под стражу или подписки о невыезде не избиралась, и указал, что задержание подозреваемого в совершении преступления в соответствии со статьей 122 УПК РСФСР не является мерой пресечения, предусмотренной статьей 89 УПК РСФСР, а норма пункта 1 статьи 1070 ГК РФ расширительному толкованию не подлежит. По мнению заявительницы, отсутствие в пункте 1 статьи 1070 ГК РФ положения о возмещении гражданину в полном объёме вреда, причиненного в результате незаконного задержания, нарушает её права, закреплённые в статьях 2, 18, 21, 45, 52 и 53 Конституции РФ[19] .
В соответствии с пунктом 5 статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый, кто стал жертвой ареста или содержания под стражей в нарушение положений данной статьи, имеет право на компенсацию. Эта гарантия прав личности должна быть обеспечена в правовой системе Российской Федерации, составной частью которой в силу статьи 15 (часть 4). Конституции РФ являются положения Конвенции. Кроме того, согласно Своду принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме ущерб, причинённый в результате действий или упущений государственного должностного лица в нарушение прав, закрепленных в данных принципах, подлежит возмещению в соответствии с применимыми нормами об ответственности, предусмотренными внутренним законодательством (пункт1 принципа 35); арест или задержание лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении уголовного преступления, на период проведения следствия и судебного разбирательства осуществляется только в целях отправления правосудия на основаниях и в соответствии с условиями и процедурами, установленными законом. В отношении такого лица запрещается введение ограничений, в которых нет непосредственной необходимости с точки зрения целей задержания, или устранения помех для хода расследования либо отправления правосудия, или поддержания безопасности и порядка в месте задержания[20] .
Конституционный Суд РФ в деле о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР признал не соответствующими Конституции РФ положения уголовно-процессуального закона, которые ограничивали право лица, подозреваемого в совершении преступления, пользоваться помощью адвоката (защитника) на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, т.е. в случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями или мерами, связанными с уголовным преследованием. В Постановлении от 27 июня 2000 года по этому делу Конституционный Суд РФ выразил правовую позицию, в соответствии с которой применительно к обеспечению конституционных прав граждан понятия «задержанный», «обвиняемый», «предъявление обвинения» должны толковаться в их конституционно-правовом, а не в более узком смысле, придаваемом им УПК РСФСР, и указал, что в целях реализации конституционных прав граждан необходимо учитывать не только формальное процессуальное, но и фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование.
Положение лица, задержанного в качестве подозреваемого и помещенного в условия изоляции, по своему правовому режиму, степени применяемых ограничений и претерпеваемых в связи с этим ущемлений тождественно положению лица, в отношении которого содержание под стражей избрано в качестве меры пресечения. Следовательно, и вред, причинённый незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры, должен возмещаться государством в полном объёме независимо от вины соответствующих должностных лиц не только в прямо перечисленных в пункте 1 статьи 1070 ГК РФ случаях, но и тогда, когда вред причиняется в результате незаконного применения в отношении гражданина такой меры процессуального принуждения, как задержание. Таким образом, пункт 1 статьи 1070 ГК РФ - по его конституционно-правовому смыслу, выявленному в настоящем Определении на основе правовых позиций, которые были выражены Конституционным Судом РФ в постановлении, сохраняющем свою силу, - означает, что подлежит возмещению за счёт казны в полном объёме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда вред, причинённый гражданину не только в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незако?