Реферат: Кальдерон. Саламейский алькальд
Существовала точка зрения (ее поддерживал Хуан Луис Вивес), что честь является свойством чисто личным, независимым от общественного мнения, а потому и способ ее «кровавого восстановления» категорически отвергается. Кальдерон, например, в силу присущего ему морально-философского ригоризма не позволяет себе шутливого разрешения конфликта чести даже в комедии. Для Кальдерона честь – абсолютная генерализующая идея, под которую подгоняется жизнь.
Герои испанской драмы XVII века, даже сетуя на закон чести, всегда тем не менее рассматривают его как свой первейший гражданский долг. Все человеческие чувства подчиняются чести. Честь подчиняетсятолько соображениям высшего порядка. Хоронимо де Карраса в «Ловкости оружия» (1571) писал, что нельзя убить оскорбителя, если он лицо «необходимое обществу или войску, как то военачальник или король».Это прямо указывает на общественный характер чувства чести. В пьесе Лопе де Вега «Безумие из-за чести» муж убивает изменницу жену, но во имя интересов общества оставляет другого виновника: «…хотя я рыцарь Весьма высокой доблести. Лучше мне жить без чести, чем Франции без наследника».
Совершенно аналогичную картину мы видим в пьесе Кальдерона «Врач своей чести»: дон Гутьерре тайно, с помощью лекаря убивает донью Менсию (соответственно тому, как и мнимое оскорбление было нанесено тайно) и оставляет в живых второго оскорбителя – инфанта дона Энрике, «как лицо необходимое государству».
Совершенно новый поворот получает тема чести в знаменитой драме Кальдерона «Саламейский алькальд». Считается, что «Саламейский алькальд» едва ли не единственный пример подлинного демократизма Кальдерона, в противовес обычной его сословной ограниченности и религиозности. Менендес Пидаль восхищался этой пьесой и приводил ее в пример того, как Кальдерон (вслед за Лопе) вывел чувство чести за пределы исключительно дворянской добродетели, придав ему общечеловеческое значение. Это, конечно, верно. Но вместе с тем смысл «Саламейского алькальда» этим далеко не исчерпывается.
Краткое содержание «Саламейского алькальда»:
Действие первое: Рота капитана Атайде останавливается в Саламее, чтобы дождаться генерала Лопе и с ним двинуться дальше в Гваделупу. Капитана размещают в доме Педро Креспо, о красоте чьей дочери много наслышан капитан. Ему очень хочется увидеть Исавель, но старик спрятал ее. Тогда капитан обманным путем проникает в ее комнату. Внезапно появляется дон Лопе и спасает ситуацию: он сам поселяется в доме Креспо, а капитана размещает в другом.
Действие второе: Капитан решает любым способом увидеться с Исавель, поэтому вместе с сержантом, Револьедо и Искрой начинают петь под окнами дома Креспо. В это время в доме злится генерал, которому пением помешали поужинать с Исавель. Дон Лопе и Педро Креспо выходят на улицу и разгоняют всех. Лопе приказывает капитану покинуть Саламею вместе со своей ротой. Лопе покидает дом Креспо, берет к себе на службу сына Креспо Хуана. Их провожают. А тем временем капитан, не покинувший Саламею, решает выкрасть Исавель и крадет ее. Педро в отчаянии гонится за ними. Его привязывают к дереву. Хуан Креспо проезжая по лесу слышит плач женщины и решает помочь.
Действие третье: Исавель идет по лесу и плачет. Видит отца, привязанного к дереву, рассказывает ему все (про брата, пытавшегося помочь, про ранение капитана), развязывает его. По дороге в Саламею они встречают писаря, который объявляет Педро, что того выбрали алькальдом. Педро приходит к капитану, просит его жениться на дочери, капитан отказывается, тогда Педро приказывает его схватить. Капитан в ярости. Приезжает дон Лопе, он крайне возмущен тем, «что какой-то алькадишка удерживает в тюрьме капитана». Требует от Педро отдать ему капитана. Креспо не соглашается. Начинается штурм тюрьмы. Появляется король, ему все объясняют. Он тоже требует выдать капитана, тогда Педро Креспо показывает им уже повешенного капитана. Король признает правоту Педро, хотя тот и злоупотребил своими полномочиями : «Не важно ошибиться в малом, тому, кто в основном был прав». Король назначает Педро Креспо пожизненным алькальдом Саламеи.
Точная дата написания пьесы неизвестна. По наиболее аргументированным предположениям, она была написана Кальдероном где-то между 1640 и 1645 годами. Впервые «Саламейский алькальд» был опубликован под названием «El garrote mas bien dado» в сборнике «Лучшие из лучших сборников новых комедий», Алькала, 1651.
При создании «Саламейского алькальда» Кальдерон пользовался сведениями о более или менее аналогичной подлинной истории, произошедшей в 1581 году, когда королевский поезд Филлипа II двигался в Португалию, где должна была состояться официальная церемония коронации Филлпа португальской короной. История эта, произошедшая в эстремадурском селении Саламеа, рассказана в «Historia de Portugal y conquista de las islas Azores», 1591, написанной Антонио де Эррерой. О том, какие масштабы приобрела в те годы распущенность военного сословия, свидетельствует специальный приказ от 28 июня 1580 года, который приводит Эррера: «Под страхом смертной казни никто из солдат или командиров не смеет покушаться на честь женщин, к какому бы сословию те ни принадлежали».
Были у Кальдерона и непосредственные литературные источники. Так, драма с тем же названием имеется у Лопе де Вега. Кальдероновская пьеса пользовалась с самого начала настолько большим успехом, что на долгие годы заставила забыть драму Лопе. Даже когда в 1785 году испанский ученый и писатель Винсенте де ла Уэрта напомнил о ее существовании и включил в свой знаменитый каталог испанского драматического репертуара, то и тогда никто не придал значения словам Уэрты, полагая, что произошла очередная ошибка и Лопе попросту приписали пьесу Кальдерона. Так, например, полагал один из серьёзнейших испанистов XIX века – Валентин Шмидт. Однако с той поры, как испанскому ученому, фольклористу и поэту Агустиану Дурану удалось отыскать рукопись драмы Лопе, положение изменилось, но приняло весьма неожиданный и странный оборот: за пьесой Кальдерона стали отрицать всякую оригинальность. Шак, весьма крупный испанист прямо заявлял: «В своем «Саламейском алькальде» Кальдерон воспользовался одноименной пьесой Лопе, полностью сохранил фабулу, характер персонажей и наиболее занимательные сцены. Таким образом, собственностью Кальдерона можно признать только его личную поэтическую интонацию». Мнение Шака решительно не соответствует действительности. Это было доказано Максом Кренкелем в параллельном издании двух «Саламейских алькальдов» (Лейпциг, 1887).
В самом деле, достаточно сказать, что два капитана у Лопе превращаются в одного у Кальдерона, две соблазненные дочери Креспо превращаются в одну у Кальдерона, у Лопе две дочери оказались доверчивыми дочурками, у Кальдерона Исавель захвачена капитаном Атайде силой. У Лопе Креспо заставляет капитанов жениться на дочерях, а потом вешает соблазнителей. У Кальдерона всё гораздо логичнее – Атайде отказывается породниться с крестьянином, и тогда тот приговаривает капитана к смертной казни, не дожидаясь королевского суда. Самое же главное – если у Лопе характер Креспо дается сильно сниженным, в значительной степени комедийным, то у Кальдерона Педро Креспо сильная героическая личность с высокими и твердыми принципами.
Преимущество Кальдероновского «Саламейского алькальда» признавал даже недружелюбно настроенный к Кальдерону исследователь, как Менендес-и-Пелайо, который, публикуя пьесу Лопе в XII томе «Собрания сочинений Лопе де Вега» (изд. 1901 г.), особо отмечал все преимущества, привнесенные Кальдероном в разработку этого сюжета, отдавая Лопе должное за его выдумку.
В дневниковой записи от июля 1884 года Герцен отмечал в связи с чтением «Саламейского алькальда»: «Велик испанский плебей, если в нем есть такое понятие о законности». Суждение Герцена обращает внимание на важную и не замеченную критиками особенность пьесы Кальдерона. Конечно, здесь речь идет не столько о признании за простым мужиком права на честь, сколько о признании его прав на защиту со стороны закона. Герцен был прав, когда намекнул на то, что в пьесе речь идет о законности, неправ он был только в том, что «понятие законности» он приписал Педро Креспо, а не Педро Кальдерону.
Наивно думать, что Кальдерон решил в своей пьесе вступиться за то сословие, ужасное положение которого было охарактеризовано приводившейся цитатой из книги монаха Мондрагона, в целях отчуждения ему каких-то особых прав. В своих социальных взглядах Кальдерон придерживался мнения, что все сос