Реферат: Казаки (конец XV - первая половина XVII вв.)
Волков В. А.
С середины XV в. при описании боевых действий русских войск начинают упоминаться служилые казаки, составлявшие отряды пограничной стражи преимущественно из местного населения. В составе войска казачьи части появляются в середине XVI в. в качестве одного из разрядов служилых людей "по прибору".
Происхождением и характером службы эти "приборные" люди были связаны с вольными казаками, проживавшими на степных окраинах Московского государства.
В XV - начале XVI в. казаками именовали всех вольных людей; ряды казачества пополняли русские беглые крестьяне и холопы, селившиеся на дальних "украйнах", зачастую за пределами земель, подвластных московским государям. Предшественниками самых известных из них - донских казаков некоторые исследователи склонны считать упоминавшихся в летописях "бродников" Приазовья, иногда принимавших участие в междоусобных войнах и походах русских князей, подчас вместе с половцами и монголами. Однако подтвердить свою гипотезу убедительными доказательствами ее сторонники так и не смогли . Подобно болгарам и половцам, "бродники" были ассимилированы народами, пришедшими в XIII в. с монголами в приазовские и причерноморские степи, войдя в состав татарской народности.
Слово "казак" тюркского происхождения и означает "вольный человек", "удалец". Несомненно, первыми казаками были выходцы из степных орд, объединявшиеся в отряды, подчинявшиеся собственным вожакам, выдвинувшимся за счет своих военных талантов и храбрости. Во время больших походов ордынских ханов казаки присоединялись к их армиям, в мирное время промышляя разбоем и угоном скота. Со временем в ряды казаков начинают вливаться русские удальцы, так называемые "заполяне", уходившие на степные ("запольные") реки "в молодечество". Они перенимали образ жизни "ордынских" казаков, их хозяйственные занятия, а главное – способы ведения степной войны. Следы совместной жизни сохранялись достаточно долго. Еще С.М. Соловьев приводил в подтверждение этого интересный пример – в XVI в. одним из главных донских атаманов был Сары-Азман, а атаманом азовских казаков – С. Ложник, преследовавший русского посланника Новосильцева. Контакты рязанцев со степными разбойниками вызывали опасение у московского великого князя. Об этом свидетельствует интересный документ – послание Ивана III вдовствующей рязанской княгине Аграфене, датированное 1502 г. Обращаясь к ней, московский государь требовал от рязанских властей принять самые решительные меры против донских казаков и тех русских людей, кто "пойдет самодурью на Дон в молодечество". Рязанская земля, находившаяся на границе Руси и "Поля" стала колыбелью русского казачества. Первое упоминание о рязанских казаках относится ко времени битвы на речке Листани в 1443 г. Пришедшие тогда в Рязанскую землю отряды татарского царевича Мустафы были атакованы не только войском московских воевод В.И. Оболенского и А.Ф. Голтяева, но и мордовскими лыжниками и казаками, пришедшими "на ртах (лыжах. – В.В.) с сулицами и с рогатинами, и с саблями". Совместными усилиями противник был разбит. Исключительно важная роль, сыгранная жителями рязанского порубежья в формировании казачества, подтверждается и другими дошедшими до нас документами. В 1501 г. прибывший из Кафы посол Алакозь просил у Ивана III нанять "казаков рязанских десять человек, которые бы на Дону [дороги] знали". Великий князь с пониманием отнесся к просьбе посла и обратился с соответствующим распоряжением к княгине Аграфене. И в данном случае Иван III не преминул подтвердить "заповедь" русским людям уходить "в молодечество" на Дон. Семьи ослушников подлежали казни или продаже в холопство.
В те же годы казачество зарождалось и на русских землях входивших в состав Великого княжества Литовского. Уходя от тяжелого панского гнета, многие жители Приднепровского края бежали "за пороги", на впадающие в Днепр и Южный Буг степные реки. Первые достоверные известия о поселениях казаков в низовьях Днепра относятся к 1489 г. (в Подолии) и 1492 г. (на Киевщине). Центром возникшего в нижнем течении Днепра казачьего района стал о. Томаковка (Буцкий остров), затем, во времена Д.И. Вишневецкого - о. Хортица, с сохранением Сечи на Томаковке. После уничтожения татарами в 1593 г. Томаковской Сечи (во время похода запорожцев на Киев) казаки перенесли свое главное поселение на о. Базавлук. Как и в Московском государстве, многие днепровские казаки поступали на службу к польскому королю, зачисляясь в так называемое "реестровое казачество".
Со временем русский элемент среди селившихся на Днепре и Дону казаков стал преобладающим. Тем не менее, даже в конце XV – начале XVI в. в "Поле" оставались и "ордынские казаки", совершавшие дерзкие нападения на русские "украины". Постепенно они были оттеснены к Азову. Остатки этих "лихих казаков" (200 чел.) в 1503 г. пытался набрать на службу крымский "царевич" Бурнаш-Гирей. Дальнейшая судьба их неизвестна, но вполне возможно, что они вошли в состав донского казачества.
Интересы казачества постоянно сталкивались с силами, враждебными Русскому государству – Турцией, Крымским ханством, Ногайской ордой. Немногочисленные, но хорошо организованные казачьи отряды наносили противнику серьезный урон, вынуждая его считаться с собой.
Появление враждебного татарам вольного казачества не могло не встревожить властителей Крымского юрта. Борьба русских казаков с татарами и ногаями наиболее ожесточенный характер приняла на рубеже XV и XVI вв. В 1515 г. диздар (комендант) Азова Бурган жаловался Василию III на мещерских казаков, в непосредственной близости от турецкой крепости пленивших трех местных жителей. В это время рязанские и мещерские казаки уже чувствовали себя хозяевами на Дону. Чтобы обезопасить подступы к Азову турецкое правительство решило сбить казаков с этой реки. В 1519 г. против них были отправлены три каюка с янычарами, получившие приказ занять устье р. Воронеж. Московское правительство, встревоженное приближением турецких войск к русским владениям предложило Стамбулу установить на Хопре точно обозначенную границу, однако крымское вторжение 1521 г. перечеркнуло эти планы. Впрочем, утвердиться на Дону и Воронеже турки не смогли. "Заполяне" из рязанских и северских мест продолжали освоение Подонья в более благоприятных условиях – после нашествия Мухаммед-Гирея московские власти прекратили преследовать казаков. Более того, русские "украинные наместники", несомненно с ведома правительство стали поручать "заполянам" "отведывати людей на поле, нечто которые люди нашего недруга хотят прити на наши украинные места и лихо похотят учинить, и они б безвестно не прошли". Выполняли казаки и другие поручения Москвы. Так, в 1523 г. отправившихся вниз по Дону русских и турецких послов сопровождало 5 станиц рязанских казаков. В те годы шел интенсивный процесс объединения тюркского и русского казачества, нашедший отражение в документах. В 1538 г. из Москвы писали в Ногайскую Орду: "На Поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни казаки; а из наших украин казаки, с ними смешавшись, ходят".
Именно тогда на Дону возникали временные казачьи поселения, "зимовища и юрты", в которых они могли поселить свои семьи. Постепенно на месте некоторых из них возникли огороженные простейшими укреплениями (рвом, валом с тыном) "городки". В них казаки укрывались во время внезапного нападения татар, хранили припасы и вооружение. Первые достоверные сведения о казачьих городках относятся к 40-м гг. XVI в. В 1548 г. упоминается "острога", которую атаманы М. Черкашенин и И. Извольский поставили на "Великом Перевозе" (Переволоке). Кроме этого укрепленного поселения на Дону существовало 3 или 4 "города", в которых атаманствовал Сары-Азман, возможно на "запольных" реках находились и другие казачьи поселения. Н.А. Мининков высказал предположение о существовании еще одного казачьего центра на Нижнем Дону, однако в дошедших до нас документах он не упоминается.
Московские власти не контролировали "польских" казаков, признавая тот факт, что "те разбойники живут на Дону без нашего ведома, а от нас бегают". Численность их росла. На Дон шли не только рязанские "заполяне", но и вольница из Северской земли и даже западнорусских земель. В донесении путивльского наместника Троекурова, направленном в 1546 г. в Москву, сообщалось о том, что "ныне казаков на Поле много, и черкасцов, и кыян, и твоих государевых – вышли, государь, на Поле из всех украин". К середине XVI в. казаки освоили донские и приднепровские степи и начали тревожить татар в их улусах. С нескрываемой тревогой о действиях донцов в 1551 г. писал ногайскому князю Исмаилу турецкий султан Сулейман I, по словам которого, "казаки с Озова оброк емлют и воды на Дону пить не дадут. А крымскому де царю потому ж обиды чинят великие". Перечисляя их, султан упоминает и не отраженный в русских источниках казачий набег на Перекоп.
Первый известный поход против Крыма донские казаки совершили в 1556 г. Войско во главе с атаманом М. Черкашенином, возглавлявшим казаков, живших на Северском Донце, на стругах по р. Миус спустилось в Азовское море, пересекло его и разорило окрестности Керчи. Двух захваченных во время похода "языков" казаки прислали в Москву.
Приток русского населения на Дон возрос в конце XVI в. в связи с усилением податного гнета в центральных областях Русского государства, разоренного Ливонской войной и опричниной. Среди уходивших на Дон людей было немало преступников, бежавших из Московского государства от заслуженного наказания. Им на руку был старинный обычай казаков не выдавать беглых русскому правительству. "И быв на Дону хотя одну неделю или месяц, - писал Котошихин, - а лучитца им с чем-нибудь приехать к Москве, и до них впред дела никакова ни в чем не бывает никому, что кто ни своровал, потому что Доном от всяких бед свобождаютца". Эта традиция оказалась живучей и сохранилась до времен Петра I.
Правительство, стремясь унять казачьи разбои и использовать их военный опыт для борьбы с татарской угрозой, стало привлекать вольных казаков к государственной пограничной службе. Как пограничная стража служилые казаки раньше всего появились на южных "украйнах", где существовала постоянная опасность вражеского нападения. Они сыграли очень важную роль при реорганизации в 1571 г. сторожевой и станичной службы, заменив отряды детей боярских, которые были возвращены в полковую службу.
До середины XVI в вольные казаки не включались в состав русского войска, однако их действия в южнорусских степях становились все более заметными. Игнорировать это обстоятельство московские власти не могли. Наличие общего врага сближало интересы Москвы с донским и запорожским казачеством.
Эпизодические контакты правительства с донскими казаками начались в конце 40 – начале 50-х годов XVI в., а в 70-е гг. приобрели постоянный характер. В немалой степени этому способствовало то, что по Дону шли все дипломатические и торговые сношения Русского государства с Крымом и Турцией. В то время донское казачество еще не имело единой войсковой организации, поэтому для обеспечения безопасности этого пути правительству приходилось контактировать с выборными властями отдельных юртов и отрядов, размещавшихся по берегам рек бассейна Дона.
Первое упоминание о "приборе" донских казаков на московскую службу относится к 1549 г. Направив к ногайцам посла И. Федулова, царь Иван IV предлагал им начать совместные действия против Крыма, сообщая, что уже "велел казакам своим путивльским и донским крымские улусы воевати и недружбу царю делати".
В том же 1549 г. несшие службу в степи "великого князя казакы Урачко с товарыщи" перехватили казанских послов, везших в Крым сообщение о смерти хана Сафа-Гирея. В 1550 г. донские казаки участвовали в боях с ногайцами под Рязанью. В конце 1550-х гг. они включались в состав русских войск, несших службу "на Поле". В источниках сохранилось упоминание о том, что из донских казаков состоял отряд головы Ю. Булгакова, в 1557 г. разбивший на р. Айдар татар, шедших в набег к русской границе ("под украйну"). Захваченных в бою "языков" привели в Москву казачьи атаманы Елка и Лопырь. Донские и волжские казаки участвовали в борьбе с ногайцами, в составе московских армий завоевывали Казань и Астрахань, бились на полях сражений Ливонской войны, несли службу в пограничных русских крепостях, получая за службу кормовое, а иногда и поместное жалованье.
Помимо дозорной и походной службы правительство прибегало к помощи казаков для охраны посольств и торговых караванов, обещая им жалованье, главным образом, сукнами, селитрой и свинцом, в которых казаки очень нуждались. Для успешного выполнения таких поручений атаманам разрешалось "прибирать" на "донскую службу" даже северских служилых людей, за которыми сохранялись их поместья.
Еще одним центром вольного казачества после завоевания Казани и Астрахани являлась Волга, куда донцы переходили с Дона и в поисках добычи спускались на своих судах в Каспийское море. Объектом их нападений становились торговые караваны и ногайские кочевья. В официальных бумагах того времени сохранились имена казачьих предводителей, разбойничавших на Волге: В. Мещерский и П. Путивлец. Первоначально правительство пыталось договориться с волжскими казаками миром. В 1557 г. на Волгу был направлен атаман Л. Филимонов, пользовавшийся полным доверием Москвы со времени покорения Астрахани. Он получил наказ предпринять меры, "чтоб казаки не воровали и на ногайские улусы не приходили". Казаки не послушались Филимонова и, убив атамана, напали на шедший вниз по Волге торговый караван и разграбили его. Расхищенной оказалась и государева казна, отправленная тогда в Астрахань. Это нападение стало первым зафиксированным в документах выступлением казаков против русского правительства. Оставить его без последствий московские власти не могли. На Волгу направили войска, включавшие дворянские сотни, стрельцов и отряды служилых казаков во главе с атаманами А. Ершовым, Б. Губиным и Д. Хохловым. Принятые правительством меры несколько разрядили обстановку. Английский посол Э. Дженкинсон, побывавший в этих краях вскоре после описанных событий отметил, что место у Переволоки ранее представляла опасность "из-за воров и разбойников; однако в настоящее время, вследствие завоеваний русского царя, оно не так страшно".
Однако полностью очистить Волгу от казаков не удалось и вскоре нападения возобновились. Об одном из них известно со слов англичан Т. Бэннистера и Джона Дэкета, корабль которых, направлявшийся из Ширвана в Астрахань, был атакован и захвачен казаками. Астраханский воевода выслал против разбойников 500 воинов на 40 лодках, а затем подкрепление еще на 60 лодках. В результате большого сражения разбойники были разбиты, многие из них погибли, другие бежали. В 1581 г. правительственные войска на Волге разгромили еще один казачий отряд. Возглавлявший его атаман Д. Бритоус был взят в плен и повешен.
Вынужденные покинуть Волгу, казаки вернулись на Дон, но часть их двинулись за Волгу. В конце июня - начале июля 1581 г. отряд атамана Нечая напал на ногайцев, разорив их столицу Сарайчик, располагавшуюся в низовьях реки Яик (Урал), положив тем самым начало яицкому казачеству. Окончательно казаки утвердились на Яике в 1586 г., поставив на Кош-Яицком острове напротив устья реки Илек постоянный городок. Ногайцы попытались уничтожить казачью крепость, долго осаждая ее, но, потерпев поражение, вынуждены были отступить. К концу XVI в. казачьи городки находились по всему Яику. С 1591 г. уральские казаки служили в рядах русского войска. Власть московского царя яицкие казаки признали при Михаиле Федоровиче, а до этого, по их воспоминаниям, "жили…немалое время своевольно, ни под чьею державою". Подобно донцам, яицкие казаки первоначально жили небольшими общинами, образовавшимися вокруг городков. Единая казачья область (Войско) возникла на Яике в 50-е гг. XVII в. В воинском искусстве яицкие казаки не уступали донцам, поддерживая с ними тесную связь, получая оттуда пополнения и помощь, а в случае необходимость и укрытие. В 1636-1637 гг. в донском городке Голубые проживал И.Я. Поленов, который в 1636 г. был есаулом в войске яицких казаков, взявших персидский город Фарабад.
6 апреля 1579 г., за два года до разгрома Сарайчика, большой отряд волжских казаков (540 человек), был нанят на службу крупнейшими русскими солепромышленниками Строгановыми. Владения этих купцов, находившиеся на восточных границах Московского государства, постоянно тревожили набегами сибирские татары и подвластные им племена хантов и манси. Казачье войско, во главе которого стоял атаман Ермак Тимофеевич, понадобилось Строгановым не для обороны, а для нападения. Количество нанятых купцами казаков было действительно велико (оно заметно превосходило число, например, всех гребенских и терских казаков), однако Строгановы еще больше увеличили его за счет собственных отрядов. 1 сентября 1581 г. в поход за Уральские горы выступило около 1500 воинов, вооруженных самым современным для того времени оружием, в том числе семипяденными пищалями и испанскими аркебузами. Кроме Ермака казачью армию возглавляли атаманы И. Кольцо, Я. Михайлов, Н. Пан и М. Мещеряк. Закаленное в боях с ногайцами, казачье войско сравнительно легко сломило сопротивление сибирских татар и разгромило Орду Кучума. На завоеванных в Западной Сибири территориях стали возникать русские города и остроги, гарнизоны которых состояли преимущественно из служилых казаков. Первой столицей русской Сибири стал Тобольск, где в 1638 г. было 102 конных и 525 пеших казаков, а в 1651 г. 109 конных и 368 пеших казаков, не считая казаков так называемого "литовского списка", которые несли службу вместе с иноземцами. При сопоставлении цифр бросается в глаза значительное сокращение числа пеших казаков, по-видимому, переведенных в остроги Восточной Сибири.
Во второй половине XVI в. несколько отрядов волжских казаков, продвигаясь по западному берегу Каспийского моря, достигли р. Терека на Северном Кавказе и Гребенских гор, где стала складываться новая казачья область. Первое достоверное упоминание о вольных казаках на Северном Кавказе относится к 1563 г. Но малочисленность обосновавшихся здесь вольных людей изначально вынуждала их действовать в союзе с русскими воеводами, стремившимися укрепиться на Северном Кавказе. Важной вехой в истории терского и гребенского казачества стало построение в 1567 г. Терского городка, заложенного в месте впадения Сунжи в Терек. Несмотря на временный уход царских войск с Терека в 1571 г., казаки остались на Кавказе, продержавшись там до возобновления Терского города в 1578 г. Их городки даже выросли за счет уходивших на юг "схожих" людей. В 1592-1593 гг. 600 вольных казаков "с Терка" совершили нападениена турецкие владения на Таманском полуострове, разграбили и сожгли посады крепости Темрюк. В годы Смутного времени, подобно другим казачьим юртам, часть терцев "заворовала". Именно здесь началось движение "Лжепетра", поддержанного 300 казаками во главе с атаманом Ф. Бодыриным. Втайне от других терцев, оставшихся с воеводой П.П. Головиным, восставшие ушли на Волгу для грабежа купеческих судов. Поводом к мятежу стала невыплата казакам царского жалованья. Впоследствии 4-тысячное войско Лжепетра выступило к Путивлю и приняло участие в восстании, начатом Г.П. Шаховским и И.И. Болотниковым.
События Смутного времени привели к значительному сокращению численности терского казачества, в XVII в. объединившегося в сравнительно немногочисленное Терское казачье войско. Если в 1638 г. "вольных атаманов и казаков, которые живут на Терке-реке" значилось 356 человек, то уже в 1651 г. там было 440 терских и гребенских атаманов и казаков.
Ситуация, складывавшаяся в районах поселения вольных казаков, привлекала пристальное внимание в Москве. Правительство прекрасно понимало сложность положения на Дону и других казачьих реках, где находились как сторонники, так и противники сближения с Русским государством, опасавшиеся распространения московских порядков на свои юрты. Серьезно осложняли отношения их "воровские" (разбойные) действия казаков в пределах Московского государства, особенно в Поволжье, а также их нападения на Большую Ногайскую орду, находившуюся в союзе с Россией. Поэтому у царских властей сохранялось настороженное отношение к казачьей вольнице, приводившее порой к враждебным акциям против нее.
В 1574 г. Иван Грозный в ответ на жалобы ногайского князя на умножившиеся разбойные нападения на его владения вольных людей предложил ему своими силами уничтожить донских казаков, которые "не по нашему велению на Дону живут". Тогда же воеводам пограничных городов предписывалось казнить всех объявившихся в их крепостях казаков. В правление царя Федора Ивановича отношение к донцам несколько изменилось. 31 августа 1584 г. от его имени на Дон была отправлена грамота, адресованная "донским атаманам и казаком старым и новым", со следующим предложением: "как воинские люди крымские <…> и нагаи пойдут войною на наши украины, или какие воинские люди пойдут с полоном с наших украин, и вы б в те поры на тех людей на перевозех приходили и над ними промышляли <…> а нам тем служили. А мы вас за вашу службу жаловати хотим, а ныне есмя к вам свое жалованье, которым ходили атаманы и казаки под Калмиус, послали с Борисом с Благим, селитру и свинец, а вперед вас своим жалованьем хотим жаловати". В 1592 г. русскому правительству удалось договориться с Низовым войском Запорожским о совместной борьбе с крымскими татарами, пообещав выплачивать им денежное и хлебное содержание. Периодически царское жалованье получали также запорожцы, волжские, терские и яицкие казаки.
Отношения русского правительства с вольными казаками вскоре вновь испортились. В конце XVI в. правительство предприняло попытку взять юрты донских казаков под свой постоянный контроль. На требование Москвы государевым "делом промышлять" под началом головы П. Хрущова донцы ответили категорическим отказом, заявив, что "прежде сево мы служили государю, а голов у нас не бывало, служивали своими головами. И ныне де рады государю служитьь своими головами, а не с Петром". По сообщению летописца, "казакам от царя Бориса было гонение велие: не пушали их ни на какой город, куды они не придут, и их везде имаше и по темницам сажаху".
В конце XVI в., из-за бегства населения из центральных районов страны на окраины, ряды казачества стали быстро пополняться. Если в первой половине 1590-х г. обшая численность донского казачества едва превышала 2 тыс. человек, то на рубеже XVI и XVII столетий, как предполагает Н.А. Мининков, численность так называемого Главного войска, размещавшегося в городках Нижнего Дона составляла уже не менее 5-6 тыс. человек. При этом следует учитывать, что значительная часть донского казачества, проживавшего в поселениях выше Раздор и по притокам Дона, не входила в это объединение. С мнением Миненкова можно согласиться. Известно, что в годы Смутного времени казачьи отряды, действовавшие на территории Московского государства насчитывали не одну тысячу человек "вольных казаков". К ним примкнуло ("показачилось") немало крестьян, посадских и служилых людей. Отряды донских, терекских и яицких казаков служили самозванцам и даже интервентам, участвовали во многих мятежах начала XVII в. Тем не менее, правительство знало о имевшемся несогласии в казачьей среде и склонно было поддержать казаков, которые оставались в своих городках, продолжая оберегать русские "украйны". Дважды, в 1606 и 1608 гг. на Дон направлялось царское жалованье. Выплата его прекратилась только в 1609 г., после окружения Москвы войсками Лжедмитрия II и начала польско-литовской интервенции и возобновилась сразу же после избрания на царство Михаила Федоровича Романова.
--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--