Реферат: Хаген - трагический злодей в "Песне о Нибелунгах"

Сказал жестокий Хаген: «Скорбеть и впрямь не след –

Ведь мы теперь свободны от всех забот и бед.

Отныне не опасен нам ни один боец.

Я рад, что вас от гордеца избавил наконец»[10] .

Предложение Хагена перевезти клад Нибелунгов в Вормс тоже происходит не из-за того, чтобы завладеть сокровищами, тем более что клад практически сразу погружают в воды Рейна: это стремление Хагена истребить память о Зигфриде.

Трагическую окраску образ Хагена приобретает во второй части «песни», когда Хаген – единственный, отчетливо понимающий цель приглашения вормских королей к Этцелю, поняв бесцельность уговоров отклонить приглашение, прекращает споры после упрека в трусости, но заставляет снарядиться бургундов, как на битву. Именно Хагену вещие жены открывают будущее:

Вернись, пока не поздно, иль ждет тебя конец.

Не с доброй целью к гуннам ты зазван, удалец.

Вы едете на гибель, а не на торжество.

Убьют вассалы Этцеля вас всех до одного».

«Не лгите, – молвил Хаген, – вам это ни к чему.

Не может быть, чтоб пали мы все лишь потому,

Что нам одна особа мечтает навредить».

Тут попытались сестры вновь пришельца убедить.

Одна из них сказала: «Назначено судьбою

Тебе лишиться жизни и всем друзьям с тобою.

Нам ведомо, что только дворцовый капеллан

Вернется в землю Гунтера из чужедальних стран».[11]

Не сразу Хаген верит вещим женам, он пытается утопить плохо плавающего капеллана в водах Дуная, чтобы проверить и, возможно, изменить пророчество. Он не желает слепо подчиняться судьбе, пытаясь сломать её. Но капеллан достиг берега, и это заставило Хагена поверить в предсказание:

Стал выжимать он платье, благодаря Творца.

Увидел это Хаген и помрачнел с лица,

А про себя подумал: «Нам всем конец сужден.

Не ложь, а правду слышал я от этих вещих жен».[12]

Но, поверив вещим женам, Хаген никому не рассказывает о своем знании, более того, он уничтожает лодку, на которой перевозил бургундов. В нем жива старинная вера в Судьбу, которую надлежит принять такой, какая она есть. Хаген стремится навстречу Судьбе, он не уклоняется от столкновения с Кримхильдой, даже провоцирует его, отказавшись встать перед королевой. Хаген в «песне» наделяется не только универсальным знанием и прошлого, и будущего, но и выступает одновременно как творец грядущего.

Убийство сына Кримхильды, являющееся местью за погибших бургундов, тоже совершает Хаген. Зная судьбу, он стремится как можно дороже заплатить за смерть друзей, за свое знание, и за то, что вынужден молчать.

Тем не менее, автор «песни» не выносит Хагену приговора. Вероятно, это происходит потому, что Хаген всё-таки больше мифический персонаж, в нем очень много от старогерманского героя, он совершенно лишен какой бы то ни было куртуазности, он – уходящее героическое прошлое. Именно поэтому в описании битв Хаген всегда на первом плане, война – его стихия, а в мирное время он, хотя и присутствует в «песне», но не столь выразителен и часто находится в тени. Наибольшее подтверждение архаичности Хагена проявляется в сцене, когда он предлагает бургундам «испить крови врага», что, по языческим понятиям, должно возвратить воинам силы. Этот эпизод, связанный с карающимися в средние века ритуалами, предрекает скорую гибель Хагена.

Злодей Хаген и злодей Яго

Трагедия У. Шекспира, написанная в 1604 году представляет иной тип злодея: плебей и хам Яго, ненавидящий Отелло, которому вынужден служить, не в состоянии видеть его семейное счастье. Он хитер, коварен, завистлив, мелок. Он – не родня Отелло, в то время как Хаген приходится Гунтеру родственником. Яго прекрасно знаком с психологией людей, умеет в каждом отыскать слабое место, умеет сыграть на этом своем умении. Яго – это не воплощение зла, как, впрочем, и Хаген. Но Яго, в отличие о Хагена, совершает подлость, четко осознавая, что это – подлость, он отнюдь не предан Отелло, наоборот, люто ненавидит его, искусно скрывая эту ненависть, действуя ради своих собственных потех и выгод. Хаген же никогда не думает о себе, все его поступки – ради своего короля, а, значит, и государства. У Шекспира олицетворением старого мира является не злодей Яго, а Отелло – благородный, доблестный, честный и доверчивый. Именно Отелло не смог до конца изжить в себе черты варвара. Яго, в отличие от Хагена, преодолел в себе предрассудки и моральные барьеры. Он гибок, он пренебрегает всеми нормами общества: