Реферат: Христианство
После смерти Игоря († 945) до совершеннолетия Святослава правительницей становится св. равноап. кн. Ольга, явившейся, по слову летописца, предшественницей св. равноап. князя Владимира, «аки денница пред солнцем и аки заря пред светом» (ПВЛ, с. 49).
В основе древнейших русских источников, повествующих о духовных подвигах св. Ольги, лежит церковное предание, возникшее, по-видимому, уже в X веке, но в своем первоначальном виде до нас недошедшее. Но именно оно стало тем произведением, которое положило начало южнославянскому краткому житию равноапостольной княгини и летописной повести о ней.
Время правления св. Ольги отражает существенно новый этап в исторической и религиозной жизни русского народа. Благодаря ее заботам были прекращены грабежи покоренных племен, а также введено правильное налогообложение и административное деление Русской земли. Но кроме величия св. княгини как правительницы государства, летописцев удивляло в ней и то, что, оставшись вдовой, она, вопреки языческим обычаям, не вышла второй раз замуж, «уподобившись горлице единомужней» (ПСРЛ, т. XXI, ч. 1, с. И).
В летописном рассказе повествуется о путешествии св. Ольги в КПль, совершенном ею в 957 году, и о ее крещении там.
О крещении св. Ольги в КПле свидетельствуют не только русские памятники, но и авторитетный византийский историк Иоанн Скилица, а также западный источник «Продолжатель хроники аббата Регинона Прюмского»[xviii] [18].
Известно, что в составе посольства княгини в КПле был пресвитер Григорий, по-видимому, священник соборной церкви св. Илии, бывший ее духовником и придворным капелланом, если княгиня всё же уже была крещена или катехизатором, если Ольга только готовилась ко крещению. Кроме того, можно предположить, что присутствие священника в свите княгини Ольги как бы подчеркивало перед византийским двором многочисленность христианских общин на Руси[xix] [19].
Примечательно, что при крещении Ольга была наречена христианским именем Елена. Вполне вероятно, что это имя ей было дано в честь св. равноап. Елены, матери Константина Великого, так много потрудившейся для распространения веры в Римской империи. Не случайно именно с ее трудами все русские письменные источники справедливо сравнивают духовные подвиги княгини Ольги.
В «Продолжателе хроники аббата Регинона Прюмского» мы находим свидетельство широкой известности русской княгини в Западной Европе.
Здесь сообщается о приезде во Франкфурт-на-Майне к германскому королю Оттону I в 959 году послов от «русской королевы» Ольги - Елены с просьбой «посвятить для сего народа епископа и священников». Но к настоящему времени подавляющее большинство историков сходятся в том, что это известие совершенно неправдоподобно и цели этого посольства могли быть только политическими или торговыми[xx] [20].
Как известно, Оттон I отличался особой ревностью в содействии миссионерской деятельности латинского духовенства, особенно среди славян, укрепляя таким образом и свою власть над ними. И, принимая русское посольство, он, конечно, не мог удержаться от желания представить его цель как чисто религиозную, дававшую ему возможность через латинское духовенство вмешаться в дела Древнерусского государства. На самом же деле все свидетельствует о том, что ни св. Ольга, ни сами русские послы и в мыслях не имели получить латинскую церковную иерархию. Об этом ясно говорится и в «Хронике Регинона». Согласно ей, епископ Адальберт, прибывший из германских земель на Русь, вскоре был вынужден покинуть ее.
Исчерпывающее объяснение западных сообщений о миссии Адальберта дается в речи Высокопреосвященного митрополита Киевского и Галицкого Филарета после вручения ему диплома доктора богословия богословского факультета Яна Гуса: «...в окружении княгини Ольги были варяги-христиане, чьи родственники находились в Западной Европе и приняли христианство от духовенства латинского, от Римского патриархата. Там мечтали, чтобы Киевская Русь приняла крещение от западных миссионеров. А княгиня Ольга старалась породниться с византийским двором и принять веру от Константинополя. Не все были с этим согласны. Соединенные родственными связями с Западом, они решили пригласить в Киев западных миссионеров и епископов. Тогда кн. Ольга должна будет согласиться со случившимся фактом. Используя торговые связи с Западной Европой, варяги создали план пригласить латинских миссионеров как будто бы по прямому поручению княгини Ольги. Русские летописи молчат об этой выдумке, а западные говорят»[xxi] [21].
Русские источники свидетельствуют о том, что св. Ольга, приняв истинную веру Христову в КПле, не только сама всю последующую жизнь оставалась верной хранительницей этой драгоценной святыни, но и неустанно трудилась для распространения ее истин между своими подданными.
Первой ее заботой было желание обратить ко Христу своего собственного сына - будущего правителя Руси - Святослава. Так, Ольга часто говорила ему: «Аз, сыну мой, Бога познах и радуюся. Аще ты познаешь и радоватися почнешь». И несмотря на то, что он отказывался, св. княгиня, не принуждая и продолжая любить его, как истинная христианка, со смирением молилась «за сына и за люди по вся нощи и дни», с надеждой повторяя:«Воля Божья да будет; аще Бог хощет помиловати рода моего и земле русские, да возложит им на сердце обратиться к Богу, яко же и мне Бог дарова» (ПВЛ, с. 46).
Во время своих многочисленных миссионерских путешествий, проповедуя слово Божие, «яко истинная ученица Христова и единоревнительница апостолов», св. княгиня удостоилась видеть, как многие из ее подданных, внимая ей, «любезно принимали от уст ея слово Божие и крестились» (ПСРЛ, т. XXI, ч. 1,с. 27).
Это предание, сохранившееся в народной памяти и записанное в XVI веке, вполне сопоставимо с древним свидетельством XI века о том, что св. Ольга, вернувшись из КПля, «требища бесовския сокруши». Именно в духовной борьбе, вооруженная св. Крестом Господним и всепобеждающей силой слова Божия, она сокрушала в сердцах своих подданных, принимавших крещение, идолов и кумиров. Но проводить политику христианизации, заниматься храмостроительством Ольга могла только в пределах своих личных дворцов и поместий, т.к. в то время еще сильны были позиции партии язычников, которым сочувствовал воинственный Святослав.
Велика заслуга св. Ольги и на другом поприще ее земного служения. Занимаясь воспитанием своих внуков, она первая посеяла семена веры Христовой в сердце будущего крестителя Руси св. кн. Владимира. И именно эти наставления и ее святая жизнь одна из главных причин, побудивших св. князя обратиться ко Христу.
Когда же настали ее последние часы в этой жизни, св. Ольга, зная о язычестве сына Святослава, «заповедала не творити тризны над собою» и завещала совершить ее погребение по христианскому закону. Священник «похорони блаженную Ольгу». Во время похорон плакали и сын ее, и внуки, и «людье вси», то есть не только христиане, но и язычники, среди которых она «сияла, аки луна в нощи». Глубоко верно суждение, высказанное нашим летописцем, что св. Ольга, по праву именуемая Русской Православной Церковью равноапостольной и просветительницей Русской земли, «первое вниде в Царство Небесное от Руси» (ПВЛ, с. 48 - 49).
Период, отделяющий кончину св. Ольги († 969) от крещения Руси при св. кн. Владимире, характеризуется в истории нашего христианства наступлением языческой реакции.
По словам С.Ф. Платонова, «Языческие верования наших предков вообще малоизвестны». В основном религиозность наших предков выражалась в поклонении силам видимой природы, воплощавшейся в личных божествах (божество солнца- Дажьбог, «скотий бог» - Велес, «великий Хорей» - солнечное светило, небо - Сварог, бог-громовержец Перун, Стрибог - повелитель ветра и пр.). Внешний культ у славян был мало развит: не было ни храмов, ни особого сословия жрецов, что не позволяло язычеству пустить глубокие корни в формирующемся государстве. «Кое-где на открытых местах ставились грубые изображения богов, «идолы». Им приносились жертвы, иногда даже человеческие: этим и ограничивалось идолослужение»[xxii] [22].
Так же важную частью верований славян составлял культ предков, когда обожествлялся давно умерший родоначальник и прародительница в виде рода, или щура и рожаницы. «Вера в загробную жизнь, проникавшая весь этот культ предков, сказывалась и в том веровании, что души умерших будто бы бродили по земле и населяли поля, леса и воды (русалки, лешие, водяные)»[xxiii] [23].
Мифология варягов, занимавших ведущие позиции в Киевской Руси, была не менее примитивна, поэтому при подписании договора 944г. кн. Игорь, варяг по происхождению, и его варяжская дружина уже клянутся славянским Перуном и поклоняются его идолу.
После неудачи Святослава в войне с болгарами проязыческое окружение князя внушает ему мысль о виновности в этом христиан, прогневляющих славянских богов. Святослав начинает преследование христиан в своем войске и даже умертвляет своего брата Глеба, по-видимому именно того племянника о котором упоминается в ПВЛ во время описания визита Ольги в КПль[xxiv] [24].
В наивысшую фазу обострения отношений официального язычества и развивающегося христианства, после некоторого затишья во времена «кроткого и милостивого» Ярополка и Олега, Киевская Русь вступает с воцарением их младшего брата Владимира (978г.). «Владимир был еще ребенком, когда умерла Ольга, и меньше других братьев подпал под ее влияние; потом он, тоже еще в детстве, увезен был в Новгород, где христианство было менее известно, чем в Киеве, и вырос там под влиянием старой веры», - сообщает нам А.В. Карташов[xxv] [25]. Над причиной столь ревностного обращения к язычеству, задумывались многие историки. Однозначного ответа на этот вопрос дать нельзя, но в числе основных факторов можно привести следующие:
1) Личная религиозная одаренность князя, которая неизбежно привела только к большему обнаружению всего примитивизма и «несостоятельности язычества и ускорила переворот в убеждениях князя и лучших людей»[xxvi] [26].
2) Стремление князя сплотить Русь, через унификацию религиозных взглядов подчиненного ему населения - подобный пример в истории мы встречаем в III в. во время гонения имп. Декия (249-251гг.), фанатично насаждавшего древние государственные культы во имя спасения империи.
3) Подпадение Владимира под влияние провинциальной новгородской языческой оппозиции во главе с его дядей Добрыней, выступавшей за независимость Руси от христианских держав.
«Настал критический момент, - пишет А.В. Карташов, - когда языческие силы антихристианской реакции решили смести со своего пути грозный призрак принятия греческой веры и морального подчинения грекам, а не наоборот, как понимала варяжская реакция: - под знаком праотеческих богов завладеть Царьградом, его культурными богатствами и силами, и так решить вопрос о синтезе религии и передовой европейской культуры. Выполнителем этого наивного плана победы над греческим христианством языческая партия избрала Владимира... Руководившие им дружинники и вся атмосфера Новгорода благоприятствовали этому конфликту с сильно уже христианизованным Киевом. Киев, по своему географическому положению на пути «из варяг в греки», притягивал к себе завоевательные аппетиты князей-варягов»[xxvii] [27].
В 980г. Владимир и Добрыня, навербовав достаточную армию в Западной Скандинавии, начинают движение на Киев. Причиной поражения Ярополка часто называют предательство языческой части Киева, ревностно наблюдавшей за протекционистской политикой князя в отношении киевских христиан[xxviii] [28].
После воцарения в Киеве Владимир начинает фанатично насаждать языческий культ со всем его бесчеловечным натурализмом. «И стал Владимир княжить в Киеве один, - сообщает летописец, - и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем - Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокоша. И приносили им жертвы, называя их богами... И осквернилась кровью земля Русская и холм тот...». В благодарность киевским язычникам и богам за победу над братом Владимир приносит в жертву первых мучеников Русской Православной Церкви Феодора и Иоанна. По словам печатного жития Владимира, были разрушены все христианские церкви, жители силою принуждались к поклонению идолам[xxix] [29].