Реферат: Хунну
При работе над данной темой использовался принцип конкретно-исторического подхода к явлениям прошлого, единства исторического и логического, анализа противоречий; метод сравнения.
Структура работы
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы. Общий её объём – 40 страниц машинописного текста.
ГЛАВА 1. ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ СВЯЗИ КИТАЯ С СЮННУ В III ВЕКЕ НАШЕЙ ЭРЫ.
Долгое время представления о хунну были основаны главным образом на сообщениях китайских летописцев, отражавших в своих сочинениях официальную политику китайского правительства. Поэтому неудивительно, что в их описаниях хунну предстают неотесанными и жадными варварами, умеющими «лицо человека и сердце дикого зверя». С точки зрения летописца, номады как бы воплощали в себе комплекс всех возможных и невозможных человеческих пороков: они не имеют оседлости и домов, письменности и системы летосчисления (а значит, и истории), земледелия и ремесла. Они едят сырое мясо и с пренебрежением относятся к старикам, не заплетают волосы по китайскому обычаю и запахивают халаты на противоположную сторону. Наконец они женятся даже на своих собственных матерях (!) и вдовах братьев. Ну, как можно относиться с уважением к такому народу?
Сама природа разделила Восточную Азию на две части: теплую, влажную и изобильную, с многочисленным оседлым населением — Китай, и холодную, сухую, пустынную, с редким кочевым населением— ее мы будем называть Великая степь. На рубеже нашей эры ее населяли хунны.
Четыре века стремились династии Хань доставить Китаю господство над Азией. Свободу народов Великой степи отстояли только хунны. Они сражались в соотношении 1:20, против них были двинуты не только армии, но и дипломатия, и экономика, и обольщения культуры.
В I веке н.э. внутренние процессы раскололи державу хуннов. Часть их подчинилась Китаю, другая часть отступила с боями на запад, где, смешавшись с утрами и сарматами, превратилась в гуннов.
Зафиксирован только один переход хуннов в 155-158 гг. Кучка разбитых хуннов, теряя обозы и женщин, оторвалась от преследователя и добралась до Волго-уральского междуречья.[10] На адаптацию потребовалось около 200 лет, после чего гунны (так их принято называть в отличие от азиатских хуннов) действителъно превратились в грозную силу, но ведь это произошло уже на местной основе и роль миграции здесь ничтожна.
В новых географических условиях хунны превратились в новый этнос — гуннов. Но в Азии победителями хуннов стали не сами китайцы, а народ, ныне не существующий, известный только под китайским названием «сяньби».
Однако название «сяньбийцы» вошло в обиход научной литературы как условный этноним.
Сяньбийцы во второй половине II века остановили китайскую агрессию и оттеснили китайцев за линию Великой стены. С этого времени начался упадок древнего Китая, ставший причиной событий, о которых рассказано в этой книге. И тут меняется традиционное отношение к подбору сведений. Если в рассказах о степных кочевниках китайские историки обычно сухи и немногословны, то, когда дело идет об их собственной стране, приводится огромное количество эпизодов, деталей, а главное имен, что не помогает, а мешает восприятию. Получается не стройное повествование, а калейдоскоп без тени системы. Запомнить все приводимые сведения невозможно, да и не нужно, потому что большая часть этих фактов на ход событий не влияла. Следовательно, нужно делать отбор фактов, имеющих историческое значение, и давать обобщения. Впрочем, сами китайцы, пользуясь принципом этнологической классификации, объединили 29 племен в 5 племенных групп: хунны, цзелу (кулы), сяньби, тангуты (ди) и тибетцы-цян (кян).[11]
Но для нас этого обобщения недостаточно. Названия племенных групп, привычные китайскому уху, для европейца экзотичны и не вызывают каких-либо ассоциаций. Значит, надо сопоставить трагедию, разыгравшуюся в Северном Китае в с событиями всемирной истории, дабы обнаружить соответствия между локальным и глобальным процессами. Это несложно, ибо разгадка лежит на поверхности. Основное содержание событий можно сформулировать так: Великое переселение народов в Восточной Азии.[12]
И Хань и Хунну отстаивали свои собственные интересы, которые диктовались как, адаптивной необходимостью, так и субъективными амбициями политических лидеров обеих стран. Начнем с политики империи Хань. Теоретически внешнеполитических стратегий в отношении кочевников могло быть только две: либо активное давление с последующей войной до победного конца, либо тонкий дипломатический мир с признанием определенных уступок варварам. Однако войны «за тысячи ли» не принесли китайцам успеха. Поход первого ханьского императора Лю Бана в 200 г. до н.э. и хунно-ханьская война, развязанная императором У-ди, только продемонстрировали неспособность ханьского имперского правительства решить хуннской вопрос силовыми методами. Затраты на снаряжение больших военных экспедиций в Степь даже для китайского государства были очень обременительны, кочевники имели в степной войне ряд важных преимуществ, а результаты в конечном счете не оправдывали себя. Любая армия, даже разгромившая кочевников, должна была вернуться домой, так как чтобы закрепиться в Халха-Монголии, нужно было перейти от земледелия к кочевому скотоводству
Менее расточительной оказалась политика мирного «умиротворения» номадов — политика откупа. Таким путем ханьское правительство надеялось избегать не только дорогостоящих войн и массовых разрушений в северных провинциях Китая, но и рассматривало «подарки» кочевникам как своеобразный способ ослабить и разрушить хуннское единство изнутри. Разработанная при ханьском дворе специальная стратегия «пяти искушений» (кит «хэцинь») преследовала следующие цели: 1) дать кочевникам дорогие ткани и колесницы, чтобы испортить их глаза, 2) дать им вкусную пищу, чтобы закрыть их рты, 3) усладить номадов музыкой, чтобы закрыть их уши, 4) построить им величественные здания, хранилища для зерна и подарить рабов, чтобы успокоить их желудки, 5) преподнести богатые дары и оказать особое внимание тем племенам хунну. которые примут китайский протекторат.
Хуннская внешнеполитическая доктрина была основана со всем на иных структурных принципах. Исследователи выделяют три ее главных компонента 1) умышленный отказ от завоевания разграбленных китайских земледельческих территорий даже после больших побед; 2) грабительские набеги, производимые с целью запугивания китайского правительства; 3) чередование войны и мира для того, чтобы увеличить размер «подарков» и торговых привилегий от Китая. Рассмотрим эти компоненты более подробно.
Эта политика была основана на осознании преимуществ номадами своего подвижного образа жизни, способного наносить неожиданные удары по китайской территории и столь же стремительно отступать вглубь степи. «Когда они видят противника, то устремляются за добычей, подобно тому, как слетаются птицы, а когда попадают в трудное положение и терпят поражение, то рассыпаются, как черепица, или рассеиваются подобно облакам», — писал о стратегии северных соседей Сыма Цянь.
Номадам в силу их меньшей численности гораздо выгоднее было держаться от своего грозного соседа на расстоянии. Совершая быстрые кавалерийские набеги, номады концентрировали на одном направлении большое количество всадников. Это давало им, как правило, определенные преимущества в сравнении с менее маневренными китайскими пешими войсками. Когда основные силы ханьцев подходили, кочевники были уже далеко. В степной войне хунну имели ряд тактических преимуществ. Поэтому ближнему бою с ханьскими солдатами и арбалетчиками они предпочитали дистанционную стрельбу из лука на скаку, которой начинали обучаться еще в раннем детстве и к зрелости достигали большого мастерства. Ханьские солдаты значительно уступали номадам в этом умении. Им приходилось обучаться стрельбе с лошади уже в зрелом возрасте.
Для вымогания все более и более высоких прибылей хунну пытались чередовать войну и набеги с периодами мирного сожительства с Китаем. Первые набеги совершались с целью получения добычи для всех членов имперской конфедерации номадов независимо от их статуса. Шаньюю требовалось заручиться поддержкой большинства племен, входивших в конфедерацию. Следовательно, каждый воин имел право на добычу в бою. После опустошительного набега, как правило, шаньюй направлял послов в Китай с предложением заключения нового договора « О мире и родстве», или же номады продолжали набеги до тех пор, пока китайцы сами не выходили с предложением заключения нового соглашения.
Согласно договору: 1) хуннская держава признавалась практически равной по статусу Хань; 2) китайцы должны были ежегодно поставлять в ставку шаньюя богатые подарки, шелк, вино, рис и зерно; 3) шаньюй получал невесту из императорского дома; 4) официальной границей между Хунну и Хань устанавливалась Великая стена. После заключения договора и получения даров набеги на какое-то время прекращались. Однако размер «подарков», выплачиваемых согласно политике хэцинь, не оказывал существенной роли на экономику хуннского общества в целом. Судя по косвенным данным, ежегодная «дань» Хань составляла 10000 даней рисового вина, 5000 ху проса и 10000 кусков шелковых тканей. ^
Отношения Китая с окружавшими его племенами и народами в I—III вв. складывались на основе принципов, возникших еще в глубокой древности, т. е. на базе учения о китайском императоре как «сыне неба», управляющем всей Вселенной (Поднебесной), центром которой считалось Срединное государство (Китай).
С середины I в. н. э., когда внутреннее положение страны укрепилось, Ханьская империя стала «проводить активную внешнюю политику, стремясь восстановить позиции Китая на «Великом шелковом пути», утраченные еще три Ван Мане (9-—23 гг.) и проникнуть на запад, в Центральную Азию. Но на его пути стояли сюнну (хунну), контролировавшие торговые коммуникации и распространившие к этому времени свое политическое влияние на ряд государств так называемого Западного края, т. е. Центральной Азии.
Китай к этому времени накопил большой опыт дипломатических отношений с сюнну и средства борьбы с ними. Китайские императоры прибегали к подкупу, интригам и использовали внутреннюю борьбу между кочевниками. Так, еще в середине I в. до н. э., применив эти средства, Китай добился раскола среди сюнну и перехода на его сторону в качестве вассала Хуханье-шаньюя, который впоследствии неоднократно прибывал к китайскому двору и получал щедрые подарки. В дальнейшем в жены ему была отдана представительница знатного китайского рода. Хуханье-шаньюй предложил вечно охранять китайскую границу от Шангу до Луньхуана.[13]
Преемники Хуханье-шаньюя после смерти его (31 г. до н. э.) продолжали сохранять дружественные связи с Китаем, регулярно отправляли своих послов или сами приезжали к китайскому двору, а сыновей своих отдавали на службу к китайским императорам, фактически в качестве заложников. В первые годы нашей эры китайские власти попытались внести в договоры с сюнну (заключенные в 73-48 гг. до н. э.) новые Статьи, ущемлявшие их интересы.[14]
Кроме того, от сюнну потребовали уступить часть земель и, наконец, китайские чиновники запретили ухуаням, являвшимся данниками сюнну, представлять последним дань холстами и кожами.[15] Это вызвало недовольство сюнну, которые в 11 г. н. э. начали военные действия против Китая. Вторжение сюнну привело к опустошению северной границы.
Пришедшая к власти династия Восточная Хань (25— 220 гг.) пытается привлечь на свою сторону южных сюнну, чтобы с их помощью проложить себе путь в Центральную Азию. В дальнейшем между сюнну и империей Восточная Хань сохранялись дипломатические отношения, но иногда происходили и военные столкновения.
В 30 г. император Гуан У-ди отправил к южным сюнну посольство во главе с Лю Ли, в ответ они также прислали своего посланника с дарами. Вскоре китайский двор вновь направил Хань Туна с подарками—золотом и шелковыми тканями, надеясь восстановить прежний договор о родстве и мире.[16] В то же время в 33, 37, 44 и 45 гг. между сюнну и китайскими войсками происходили военные столкновения.[17]
В дальнейшем китайский император использовал борьбу за власть среди старшин сюнну и оказал содействие Би — внуку Хуханье-шаньюя в возведении его на престол, после того как часть старейшин (восьми родов) выдвинули его на пост шаньюя в 48 г. н. э. и изъявили желание «выть вечным оплотом и отражать северных рабов» (имеются в виду северные сюнну).[18] В совете сановников при дворе во время обсуждения предложения южных сюнну все члены совета считали, что «не следует соглашаться, так как трудно отличить искренность и фальшь и-ди (варваров)». Лишь один у-гуань-чжунланцзян (чжунланцзян — возглавлявший пять ведомств) Гэн Го предложил последовать примеру императора Сюань-ди (74— 48 гг. до н. э.)[19] , принять предложение южных сюнну, для того, «чтобы на востоке охраняли от сяньби, на севере отражали сюнну (северных), строго управлять сы-и (всеми варварами) и полностью, восстановить пограничные области».[20] Таким образом, в середине 1 в. н. э. были установлены добрососедские отношения между южными сюнну и Китаем, что способствовало впоследствии покорению последним северных сюнну с помощью южных сюнну и сяньби. Южносюннуский шаньюй при отправлении ко двору посланника называл себя вассалом. С посланником были отправлены дорогие вещи, кроме того, направлен в качестве заложника сын шаньюя. Интересно отметить, что при прибытии в 50 г. китайских послов в ставку шаньюя последнему было предложено пасть ниц и, отбивая поклоны, принять указ. Шаньюй, отвешивая земные поклоны, называл себя вассалом. По окончании церемонии шаньюй через переводчика просил посла не унижать его, шаньюя, в присутствии его подчиненных.[21] В результате поездки китайский император разрешил южному шаньюю поселиться в области Юньчжун.[22]
Следует отметить, что китайские императоры щедрыми дарами стремились расположить к себе шаньюя. Например, в том же 50 г. император пожаловал шаньюю кроме головного убора пояс, одежды, золотую государственную печать, коляски, лошадей, сабли, луки, стрелы, 10 тыс. кусков парчи и других шелковых тканей, 10 тыс. цзинь бумажной ваты, 25 тыс. мешков высушенного риса и 36 тыс. голов мелкого и крупного рогатого скота.[23] Такие пожалования бывали неоднократно. Одновременно был усилен контроль над южными сюнну: назначен специальный чиновник (чжунланцзян) для управления ими. У него в подчинении были чиновники и небольшой отряд, которым было предписано отправиться в стойбище шаньюя, принять там участие в обсуждении спорных дел и следить за порядком у сюнну.[24] В связи с нападением северных сюнну на южных шаньюю последних китайские власти предложили переселиться в область Сихэ в Мэйцзи. В то же время было приказано правителю области Сихэ выделить войска для охраны шаньюя. Впоследствии, когда ранее захваченное северными сюнну население восьми пограничных областей[25] было отпущено, в этих округах были размещены сюннуские князья (ваны), подчиненные южного шаньюя, которые содержали в этих областях охранные гарнизоны. Так, династия Восточяая Хань. в длительном единоборстве, использовав различные методы,— военные и дипломатические, — сумела к середине I в. покорить южных сюнну.
Несомненно, это обстоятельство оказало влияние и на северных сюнну, которые в 51 г. прислали в Увэй посланника просить о «мире и родстве». Созванный по этому случаю китайский совет сановников, не пришел ни к какому решению. Наследник престола высказался против установления дружеских связей, ссылаясь на то, что это может вызвать недовольство южного шаньюя и оттолкнет тех из северных сюнну, которые уже покорились.[26] Император согласился с мнением наследника, и посланник северных сюнну не был принят.