Реферат: Классика авторской песни на современном этапе песенно-поэтическое творчество Александра Городницкого

Художническая натура Городницкого соединила в себе дар поэта-певца, многие песни которого стали голосом времени, и талант ученого-геофизика, океанолога, приобретшего в многочисленных экспедициях, погружениях на океанское дно богатый опыт чувствования человеческой души, природного бытия, истории и культуры.

В 1990-е гг. поэт продолжал активно выступать с концертами, выпустил ряд новых поэтических сборников ("Созвездие Рыбы", "Ледяное стремя", "Имена вокзалов") и поэмы ("Времена года", "Окна"), о жанрово-тематических чертах которых и пойдет речь ниже.

Значительное место в поэзии Городницкого последнего десятилетия занимают песни-воспоминания, в которых автобиографизм сопрягается с исторической памятью.

В стихотворении "Горный институт" (1992) драматичные воспоминания о сожженном "согласно решенью парткома" сборнике студенческих стихов в институтском дворе, о "прилипчивом запахе холодного этого пепла" перерастают в символическое, имеющее мифопоэтические обертоны обобщение о противоречивом духе оттепельной поры. В лирический монолог привносятся сюжетно-повествовательные элементы:

Стал наш блин стихотворный золы неоформленным комом

В год венгерских событий, на хмурой осенней заре.

Возле топкого края василеостровской земли,

Где готовились вместе в геологи мы и поэты,

У гранитных причалов поскрипывали корабли,

И шуршала Нева – неопрятная мутная Лета.

Многочисленные в сборнике "Ледяное стремя" песни-воспоминания охватывают широкий диапазон жизненного пути героя, исторических судеб России, родного Ленинграда с послевоенного времени и отличаются напряженной сюжетной динамикой. В стихотворениях "Очередь", "Уцелевшие чудом на свете…" (оба – 1995) художественно запечатлелись "голодный быт послевоенных лет под неуютным ленинградским небом", трагически окрашенные портретные зарисовки обоженных войной соотечественников – "аборигенов шумных коммуналок, что стали новоселами могил". Отразился в песнях этого ряда и богатый экспедиционный опыт их автора – конкретные сюжеты приобретают в них не только социально-историческую, но и обобщенно-философскую перспективу, знаменуя, как в стихотворении "Я арктический снег с обмороженных слизывал губ…" (1996), бытийную жажду личностного освоения новых "пространств":

И пространство, дразня, никогда не дает утешенья.

Никому из живущих его не дано удержать

В час, когда, распадаясь, оно повернет на попятный.

А в автобиографической поэме "Окна" (1994) хронотоп северной столицы вмещает память героя о начальной поре жизни и творческого пути, о первом приобщении к "яду поэзии" в послевоенном Литкружке во Дворце пионеров, где полулегальным способом поэт познакомился с лагерными стихами В.Шаламова. Центральный же образ окон оставленных когда-то квартир соединяет в поэме эпохальный и индивидуально-личностный масштабы бытия; фасадный облик Петербурга, городскую панораму – с миром сокрытых за этими окнами душевных переживаний, преодоленных вех земного пути:

Те окна города ночного,

Что нынче стали далеки,

Внезапно возникают снова

Над изголовием строки.

Поэтическая рефлексия о собственном роде, творческих исканиях спроецирована у Городницкого на осмысление "запутанной дороги" русской истории ХХ в.

Так, в философской элегии "У защищенных марлей окон…" (1995) в трагедийном самоощущении героя в качестве "вывиха древа родового, продукта диаспоры печальной", которое проступает в изображаемых "сюжетах" собственной творческой судьбы и жизни предков, рождается проникнутое нежностью и болью чувство России:

Не быть мне Родиной любимым,

Страны не знать Обетованной,

Но станут в час, когда я сгину,

Замучен мачехою злой,

Строка моя, смешавшись с дымом,

Российской песней безымянной,

А плоть моя, смешавшись с глиной,

Российской горькою землей.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--