Реферат: Книга Виктора Суворова "Ледокол"
Касаясь катастрофических для Сталина результатов Второй мировой войны, следует заметить, что такая интерпретация, скорей всего, говорит, о том, что в своих попытках развенчать вождя автор несколько "перестарался". Сталина можно обвинить во многом, но по части территориальных завоеваний он был вне конкуренции, ибо расширил пределы своей "империи" до таких горизонтов, что она занимала четверть суши и имела население, равное трети населения Земли. В своих мемуарах советский дипломат Бережков, правда, повествует об одной истории, которая косвенно указывает на то, что Сталин лелеял еще большие амбиции. После Потсдамской конференции, когда поднимались тосты за победу, то Черчилль в своем вступлении, желая "подыграть" Сталину, отметил, что в 1941 году немецкие армии стояли у стен Москвы, а сейчас, вот, Советская армия - уже в Берлине. В своем ответном тосте Сталин проронил свою знаменитую фразу, что, мол, "в прошлом веке царь Александр - даже до Парижа дошел". И все же, несмотря на сталинские амбиции, назвать результаты войны катастрофическими для Сталина - значит, сознательно, или впадая в заблуждение, удаляться от истины.
9. На стр. 327 Суворов пишет: "Гитлер считал советское вторжение неизбежным, но он не ожидал его в ближайшие недели. Германские войска отвлекались на проведение второстепенных операций, а начало "Барбароссы" откладывалось. 22 июня 1941 года операция наконец началась. Сам Гитлер явно не осознал, как крупно ему повезло. Если бы "Барбароссу" перенесли еще раз, например с 22 июня на 22 июля, то Гитлеру пришлось бы покончить с собой не в 1945 году, а раньше".
И на стр. 565: "У Сталина не просто было больше танков, пушек и самолетов, больше солдат и офицеров. Сталин уже перевел свою промышленность на режим военного времени и мог производить вооружение в любых потребных количествах... Тайная мобилизация была столь колоссальна, что скрыть ее не удалось. Гитлеру оставался один шанс - спасать себя превентивным ударом. Гитлер упредил Сталина на 2 недели. Вот почему день "М" не наступил".
Точка зрения Суворова о качественном уровне Советской армии, достаточном для ведения обширных наступательных операций против Германии, в корне отличается от мнения большинства экспертов в военной области с обеих сторон конфликта. Как Сталин ни старался скрыть от остального мира плачевное состояние армии, но "разведка доносила точно" о слабости гиганта на Востоке. В материалах Нюрнбергского процесса имеется документ, выпущенный 31 декабря 1939 года Генеральным штабом Германской армии. Он гласит: "Количественно Советская армия представляет гигантский военный аппарат. Все построено на массе. Организация, снаряжение и методы командования - плохи. Принципы командования хороши, но командный состав слишком молод и неопытен. Части войск неодинаковы по качеству, кадрам не хватает индивидуальности. Простой солдат хорош, грубоват, нетребователен. Боеспособность войск в серьезной битве сомнительна. Русская армия не является равноценным противником армии, располагающей современным вооружением и хорошо управляемой". Эта заключение не расходилось с оценками Гитлера, который неоднократно говорил: "Русская армия сильно ослаблена внутренним кризисом. Россия еще несколько лет не будет способна к наступательной войне".
Суворов считает: Гитлеру, чтобы избежать поражения, пришлось прибегнуть к превентивному удару. Гитлер же в начале сороковых годов о своем поражении даже не помышлял и никакой опасности со стороны Советского Союза не видел. В своей книге "Тайны войны - по материалам Нюрнбергского процесса" французский историк Раймонд Картье подробно осветил вопрос, почему Гитлер решился на военную кампанию в России. Он пишет, что Гитлер, образно говоря, носил в себе "бациллу войны" и, считая себя великим стратегом, мечтал осуществить то, что не удалось совершить Наполеону. После победы во Франции Гитлер, не имея для своей армии других противников на европейском континенте и не желая демобилизовать армию, решился на свою авантюру против России. Сталин в создавшейся ситуации мог избежать войны единственным способом - продемонстрировав силу и боеспособность своей армии.
Увы, в 1940 году случилось как раз противоположное, и для всего мира явилась сюрпризом советско-финская война, в которой армия 200-миллионной страны, по существу, не сумела одолеть сопротивление армии 3-миллионной Финляндии. Странно то, что на 567 страницах своей книги Суворов не нашел места для анализа этой неудачной кампании, крайне важной для понимания военной и политической ситуации накануне начала войны. Видимо, автор избирательно компоновал свои книги, включая в них только те факты, которые отвечали его гипотезе, что, безусловно, является их слабым местом. В своей новой книге "Последняя республика" Суворов выдвигает идею, суть которой заключается в том, что Красная Армия "совершила чудо", преодолев "неприступную" линию Маннергейма, но эти аргументы вряд ли способны изменить тягостное мнение современников и потомков о Финской войне. И все дело здесь в том, что не Суворов должен сейчас доказывать нам (в защиту собственной гипотезы), что действия Красной Армии были успешными - это обязан был в 1940 году Сталин доказать Гитлеру или вообще не ввязываться в эту авантюру. В истории, как и в серьезной шахматной партии, сделанные ходы назад не возвращаются.
Среди западных экспертов мнение о боеспособности Советской армии тоже было не слишком высоким. Вот что пишет Черчилль в своей книге "Вторая мировая война": "Сейчас это может показаться неправдоподобным, но в начале войны почти все авторитетные военные специалисты полагали, что русские армии вскоре потерпят поражение и будут в основном уничтожены. То обстоятельство, что Советское правительство допустило, чтобы его авиация была застигнута врасплох на своих аэродромах и что подготовка русских к войне была не самой совершенной, с самого начала поставило их в невыгодное положение".
Случается, что мнение экспертов бывает ошибочным, однако последующие неудачи начала и первого года войны наглядно продемонстрировали весьма низкую боеспособность Советской армии. Ей приходилось проходить "учебу" не на маневрах, а в тяжелейших боевых условиях. "Великий вождь" любил повторять слова: "Наше дело правое - победа будет за нами". Хотя в конце концов он оказался прав, но за эту "учебу" было заплачено десятками миллионов человеческих жизней, и это заставляет говорить нас о "горечи великой победы". Уже после войны, во время торжественного приема в Кремле по случаю победы, Сталин не удержался и в "порядке самокритики" поднял тост за терпение русского народа, который не прогнал своих руководителей после первых неудач в войне...
10. Суворов утверждает в книге, что накануне войны Советская армия имела танки и самолеты, сопоставимые по качеству с немецкими и в гораздо большем количестве. На стр. 514 он пишет: "Чингисхан покорял мир не силой оружия, но силой маневра. Ему были не нужны почти неуязвимые, неповоротливые рыцари. Для глубокого стремительного маневра в тыл противника ему были нужны огромные массы почти незащищенных, легко вооруженных, но исключительно подвижных войск. На основе именно этой философии создавались советские танки БТ. Их было много. Только танков серии БТ Сталин имел больше, чем все страны мира вместе взятые имели танков всех типов. Танки БТ обладали исключительной скоростью и подвижностью, огромным запасом хода. Они не имели тяжелой брони и мощного оружия. Их роль в ходе внезапного вторжения: не ввязываться в затяжные бои, обходить очаги сопротивления, выходить в глубокий тыл противника, захватывать незащищенные жизненно важные центры".
И на стр. 515: "...танки БТ имели уникальную способность сбрасывать гусеницы и использовать автострады противника для рывка в глубину его территории. Эта возможность могла быть реализована только на автострадах Германии, Италии, Франции".
Приходится заметить, что Суворов еще раз выдвигает почти "маниловскую идею": промчаться на танках - "галопом по Европам". Но ведь сначала надо было преодолеть сопротивление Германской армии в Польше с ее плохими дорогами и с сосредоточенной на ее территории 2,5-миллионной группировкой немецких войск, имеющей в своем составе несколько танковых армий (оснащенных мощными танками). В начале сороковых годов многие, просмотрев фильм "Три танкиста", могли заблуждаться относительно реальной мощи советской танковой армады. Однако после первых поражений в начале войны стало ясно, что танки БТ являются прекрасной мишенью для противника. Считать танки БТ способными противостоять немецким танкам - это еще одна утопия Суворова. Дойти до Берлина на таких танках было просто невозможно; это, вероятно, понимал и Сталин, и потому он не рвался в бой, а терпеливо ждал, пока другие танки: Т-34, ИС и КВ войдут в серию и начнется их массовый выпуск. Воображаемый автором день "М" не состоялся и не мог состояться 6 июля 1941 года по причине того, что приготовления армии к войне были еще далеко не закончены.
11. В главе "Война, которой не было" Суворов пишет: "Надо вспомнить, что Гитлер постоянно и глубока недооценивал Сталина, мощь Красной Армии и Советского Союза в целом. Гитлер понял, что Сталин готовит вторжение, но не оценил сталинского размаха. Вдобавок советской разведке удалось ввести в заблуждение германскую разведку относительно сроков советского нападения. Большая часть германских экспертов тогда (и современных историков сейчас) считали, что советское нападение готовилось на 1942 год. Гитлер не представлял, насколько опасность велика и близка. Гитлер несколько раз откладывал срок начала войны против Советского Союза".
Автор продолжает на стр. 327: "Давайте представим себе, что Гитлер еще раз перенес срок начала "Барбароссы" на 3-4 недели. Давайте попытаемся представить себе, что случилось бы в данном случае..." Далее Суворов рисует головокружительную картину успехов Советской армии при условии, если бы ей удалось застать в "день "М" Германскую армию врасплох" (как это удалось Гитлеру 22 июня 1941 года).
Подобные "обратные" аналогии довольно сюрреальны. Дело в том, что Германская армия до того времени, в отличие от советской, имела значительный и к тому же успешный опыт войны в Европе. Опыт военной кампании в Финляндии, как мы отметили выше, как раз, наоборот, свидетельствовал о низкой боеспособности Советской армии. А ведь в Польше, как мы говорили, было сосредоточено около 150 немецких дивизий, приближавшихся по численности к полному населению Финляндии. Воевать против такой мощной, хорошо оснащенной в техническом отношении армии было бы не просто, даже если бы ее удалось на первых порах застать врасплох.
Можно также гадать об исходе бомбардировок приграничных немецких аэродромов и влиянии этих действий на господство в воздухе. Известно, впрочем, что, несмотря на войну на Востоке, Гитлер продолжал бомбардировки Англии, и поэтому половина авиации была сосредоточена на аэродромах во Франции, недоступных для бомбардировочной авиации СССР. Так что, даже в том случае, если Германия потеряла бы всю свою авиацию на Востоке, она могла перебросить авиацию с Запада и тем восполнить потери.
Разумеется, здесь гораздо более важен другой вопрос, как бы реагировал остальной мир, если бы Сталин нарушил советско-германский договор и первым напал на Германию. Можно не сомневаться, что такой опрометчивый шаг привел бы к серьезному осложнению отношений СССР с Великобританией и США (а также встревожил бы Японию, которая буквально накануне заключила с СССР пакт о ненападении). В этой ситуации Сталин вряд ли мог рассчитывать на безусловную помощь Черчилля и Рузвельта (в случае неуспеха наступательных операций и переноса войны на советскую территорию). Хотя Черчилль и провозгласил: "Если бы Гитлер вторгся даже в ад", то он "по меньшей мере благожелательно отозвался о сатане в Палате общин", но еще неизвестно как отреагировали бы парламентарии на акт агрессии со стороны "сатаны" по отношению к Германии. Недоброжелателей у Сталина в английском истеблишме