Книги Виктора Суворова «Ледокол» и «День «М»» наделали много шума как в России, так и за её пределами, ибо в них излагается не совсем обычная концепция начала Второй мировой войны. В интересе читающей публики к его книгам не было бы ничего зазорного, если бы точка зрения автора в полной мере отвечала историческим фактам и не посягала на фундаментальные вехи истории. То, что автор делает заявку на пересмотр ключевых моментов послевоенного устройства Европы, вытекает из его вступительной главы к книге «Ледокол»: «Но, разоблачая фашистов, мы должны разоблачать и советских коммунистов… чтобы поставить советских коммунистов к стене позора и посадить их на скамью подсудимых рядом с германскими фашистами, а то и впереди». Я вполне могу согласиться с А.Солженицыным, который уже давно предлагал садить сталинский режим за преступления против собственного народа. Но В. Суворов идёт гораздо дальше, призывая к пересмотру решений Нюрнбергского трибунала и этим, образно говоря, «колеблет мировые струны» истории XX века.

До сих пор считалось: чтобы колебать мировые струны, надо иметь серьёзные основания. Имеет ли В. Суворов основания для этого? Выдерживают ли его аргументы серьёзную критику? Давая ответы на поставленные вопросы, хотелось бы избежать естественных человеческих эмоций, сосредоточившись на фактах и заслуживающих доверии интерпретациях. Я решил проверить факты интерпретации Виктора Суворова в свете мнений западных историков и политиков, не связанных с советской историографией, таких как, например, У. Черчилль «Вторая мировая война». Также я использовал материалы Нюрнбергского процесса (опубликованные на Западе) и некоторые другие, в основном западные, источники.

Поставки хлеба.

На странице 560 Суворов пишет о поставках хлеба, нефти и сырья из России в Германию. «Большая часть германских экспертов тогда (и современных историков сейчас) считали, что советское нападение готовилось на 1942 год. Гитлер не представлял, насколько опасность велика и близка. Гитлер несколько раз откладывал срок начала войны против Советского Союза. Давайте представим, что Гитлер ещё раз отложил войну против Сталина, а Сталин 6 июля 1941 года нанёс удар и одновременно объявил всеобщую мобилизацию – День «М». Оценим действия Сталина с этой точки зрения, и они сразу перестанут казаться глупыми. Возьмём тот же пример с поставками хлеба. Кроме хлеба, Советский Союз снабжал Германию нефтью, лесом, многими видами стратегического сырья… Выяснилось, осенью 1940 года Германия требовала, а советская сторона находила причины хлеб поставлять в минимальных количествах. А потом вдруг с весны 1941 года зерно и многие другие виды продовольствия и сырья начали гнать в Германия в возрастающих количествах, требуя всё больше вагонов…» И далее, на странице 561: «С одной стороны, мы демонстрируем свою трогательную наивность, а в результате пропускная способность главной германской магистрали резко снижена. В случае советского удара германское командование не могло в полной мере использовать магистраль для эвакуации, переброски подкреплений и манёвра резервами. Так что не так глупы были те, кто в Москве планировал поставки в Германию.»

Это, конечно, великолепная идея В. Суворова – «завалить» Германию хлебом, нефтью и лесом настолько, чтобы парализовать пути снабжения войск. По своей глубине эта идея напоминает русскую народную сказку «Волшебный горшок», в которой герой был наделён сказочной способностью: «что начнёт делать с утра, то не кончит до вечера». Он начинает с утра варить кашу, наедается сам, кормит своих близких, друзей, но горшок всё продолжает «производить» кашу. Она заполняет весь его дом, вытекает из окон и дверей на улицу, сливается в овраг, речку и т.д. И только с наступлением вечера этот «вечный двигатель» прекращает свою работу. Что «реально» в сказке, то оказывается «сказочным» и малоправдоподобным в жизни, уже хотя бы потому, что все эти ресурсы ограничены, и они были остро необходимы самому СССР для удовлетворения его собственных нужд. Снабжать потенциального врага сырьём, хлебом и горючим во всё возрастающих количествах накануне предполагаемого дня «М» - значит, совершать непоправимую ошибку, которая чревата последствиями. Кроме того, если к этому добавить соображения о двухколейной сети железных дорог в Европе, наличие тупиков и запасных путей на железнодорожных станциях, то всё это делает идею Суворова просто утопичной.

Зато Черчилль в «Истории Второй мировой войны» с возмущением пишет близорукости советских вождей, которые во время воздушной битвы за Великобританию поставляли Германии столь необходимое ей сырье: "До того момента, пока Россия не подверглась нападению Германии, ее правительство, по-видимому, ни о чем не заботилось, кроме как о себе. Впоследствии это настроение, естественно, стало проявляться еще ярче. До сих пор советские руководители с каменным спокойствием наблюдали крушение фронта во Франции в 1940 году и наши безуспешные попытки создать в 1941 году фронт на Балканах. Они оказывали нацистской Германии значительную экономическую, а также и другую менее существенную помощь. Теперь, когда они были обмануты и застигнуты врасплох, они сами оказались под пламенеющим немецким мечом. Их первым порывом было - затем это стало их постоянной политикой - потребовать всевозможной помощи от Великобритании и ее империи... Не колеблясь, они стали в настоятельных и резких выражениях требовать от измученной и сражающейся Англии отправки им военных материалов, которых так не хватало ее собственной армии. Они настаивали, чтобы Соединенные Штаты переадресовали им максимальное количество различных материалов, на которые рассчитывали мы... Мы не позволяли этим довольно печальным и постыдным фактам влиять на наш образ мыслей и старались видеть только героические жертвы русского народа, которые ему приходилось нести в результате действий, навлеченных на него его правительством".

Черчилль приводит в своей книге и другие интересные детали: "Как писал впоследствии в своем докладе о военной экономике рейха заведующий экономическим отделом германского военного министерства генерал Томас, "русские выполняли свои поставки до самого кануна нападения, и в последние дни доставка каучука с Дальнего Востока производилась курьерскими поездами". Здесь речь идет о том самом каучуке, просьбами о срочной поставке которого пестрят почти все письма Сталина Черчиллю и Рузвельту в период, начиная с 22 июня 1941 года.

Мы готовы согласиться с Суворовым, что Сталин и его окружение преследовали свои эгоистические цели, но все же не такие иррациональные, чтобы в преддверии мифического наступления в день "М" "заваливать" будущего противника зерном, сырьем и горючим. И хитроумный замысел парализовать пути снабжения германской армии вряд ли выдерживает серьезную критику. Единственная логика, при которой Сталин не выглядит глупцом и невеждой, это та, что он пытался любой ценой, хотя и тщетно, отсрочить нападение Гитлера. И поскольку германская сторона все время сетовала на несвоевременность советских поставок, то он просто старался выбить у Гитлера "козыри из рук". Как мы знаем, эта азартная "игра" Сталина чуть было не закончилась крупным поражением для него и для страны.

2. Анализируя известное сообщение ТАСС 13 июня 1941 года, Суворов на стр. 218 замечает: "Советские историки после первых моих публикаций закричали: да, выдвижение советских войск происходило, но советские историки давно дали удовлетворительное (оборонительное) объяснение этой акции, поэтому не надо искать никакого другого объяснения, все и так понятно..."

На стр. 222 он продолжает: "А теперь подведем итог тому дню (13 июня). На словах - "британские поджигатели войны" хотят столкнуть в войне СССР и Германию. На деле - Советский Союз тайно ведет переговоры с этими самыми "поджигателями войны" о военном союзе против Германии".

Прочитав эти "обличительные слова", хочется в смятении воскликнуть: "О, бедный Гитлер! Он попал в ловушку прожженных политиканов Сталина и Черчилля - как ему не повезло". Хотя у нас нет сомнений в том, что Сталин тоже был хищником, но в той ситуации нам представляется, что он стал жертвой главного европейского хищника той поры - Гитлера. В противном случае, если следовать логике Суворова, то можно принять за "чистую монету" слова Геббельса, произнесенные им по радио утром 22 июня 1941: "Создался известный нам заговор между евреями и демократами, большевиками и реакционерами с единственной целью - помешать созданию нового народного Германского государства, с целью снова довести Германский рейх до бессилия и бедствия... Никогда германский народ не испытывал вражды к народам России. Однако, иудейско-большевистские правители Москвы пытались в течение 20 лет разжечь пожар, не только в Германии, но и всей Европе. Не Германия когда бы то ни было пыталась навязать национал-социалистическую доктрину России, а иудейско-большевистские правители Москвы непрерывно пытались навязать свое господство нашему народу и другим народам Европы... Ныне наступил тот час, когда необходимо выступить против этого заговора еврейско-англосаксонских поджигателей войны и точно также против еврейских властителей большевистского московского центра. В настоящее время начинается поход, который по своей величине и объему является самым большим походом в истории". Хотя фразеология, употребляемая Суворовым, очень близка к той, что используется в этом отрывке, мы далеки от мысли проводить какие-либо аналогии. Просто автор должен быть осторожен в выборе выражений, чтобы не оказаться в лагере злейших врагов своей страны.

Развёртывание Фронтов.

На стр. 266 Суворов рассказывает о развертывании Сталиным фронтов в феврале 1941 года: "Официально они (фронты) созданы после германского вторжения - как реакция на вторжение. Но заглянем в архивы и будем поражены: начиная с февраля 1941 года эти названия уже фигурируют в документах, которые были в то время совершенно секретными. Часть документов рассекречена и пущена в научный оборот. Цитирую: "В феврале 1941 года военным советам приграничных округов были направлены... указания о немедленном оборудовании фронтовых командных пунктов".

И на стр. 322: "Коммунистические историки уверяют нас, что 22 июня 1941 года между СССР и Германией существовал мир, который якобы 22 июня был нарушен Германией. Эта смелая гипотеза фактами не подтверждена. Факты говорят об обратном. Развернув в феврале 1941 года командные пункты фронтов, Советский Союз фактически вступил в войну против Германии, хотя об этом и не заявил официально".

Следуя логике Суворова, именно Советский Союз, развернув в феврале 1941 года командные пункты фронтов, несет ответственность за начало войны с Германией. Логика эта довольно странная, ибо к февралю 1941 года в распоряжении советской разведки уже находился подписанный Гитлером план Барбаросса.

На стр. 305 того же "Ледокола" мы читаем: "Кто-то из советских разведчиков имел выход к настоящим секретам Гитлера. Маршал Советского Союза А.А.Гречко свидетельствует (в "Военно-историческом журнале"): "...через 11 дней после принятия Гитлером окончательного плана войны против Советского Союза (18 дек. 1940 г.) этот факт и основные данные решения германского командования стали известны нашим разведывательным органам".

Стоит вчитаться только в первые строки этого плана (именуемого также Директивой #21), чтобы понять, какую смертельную угрозу этот план нес для СССР: "Германские вооруженные силы должны быть готовы сокрушить Советскую Россию в ходе быстрой кампании еще до окончания войны против Англии... Я прикажу произвести сосредоточение армии против Советской России, вероятно, за 8 недель до предполагаемого начала операций. Приготовления, требующие много времени, должны быть начаты сейчас - если это еще не сделано - и должны быть завершены к 15 мая 1941 года". Далее следует изложение конкретных целей германских войск: "Основная масса русской армии в Западной России должна быть уничтожена смелыми операциями с помощью глубоких танковых клиньев; следует воспрепятствовать отступлению боеспособных частей на просторы русской территории" и т.д. А теперь, уважаемый читатель, вообразите, что агентурные сведения об этом коварном плане лежат в Генеральном штабе или на столе в кабинете Сталина. Как, спрашивается, командование армии и Сталин должны были реагировать на эту незамаскированную угрозу? Вне сомнений, Сталин, зная об этом плане, имел право развернуть после этого не только командные пункты фронтов, но и должен был предпринять еще ряд гораздо более решительных и далеко идущих шагов. И если он их не предпринял, то вовсе не потому, что готовил наступление против Германской армии - а в силу целого ряда других (нередко трудно объяснимых) причин и условий.

Продажа вооружения.

На стр. 562 Суворов пишет о продаже нового вооружения Германией Советскому Союзу: "Советский нарком черной металлургии И.Ф.Тевосян посетил германские танковые заводы в мае 1941 года, и ему было показано ВСЕ (а он плевался, узнав, что в Германии нет танков с противоснарядным бронированием, нет танков с дизельными двигателями, нет танков с широкими гусеницами, нет танков с мощными пушками, Тевосян этому отказывался верить). Если бы Сталин напал на Гитлера в июле, как бы мы сейчас оценили визит советского министра на секретные танковые заводы, где от него ничего не скрывали?"

И на стр. 563: "А самолеты Гитлер продавал не только те, что стояли на вооружении Люфтваффе, но и те, что находились в разработке. Гитлер продал самолеты так, что советская сторона имела год на их изучение. Для изучения и покупки германской авиационной техники Сталин направлял в многократные длительные командировки своих лучших летчиков-испытателей и авиаконструкторов, включая своего референта по вопросам авиации А.С.Яковлева. Вот его рассказ: "Признаться, меня тоже смущала откровенность при показе секретнейшей области вооружения... Сталина, как и прежде, очень интересовал вопрос, не обманывают ли нас немцы, продавая авиационную технику. Я доложил, что теперь, в результате этой третьей поездки, создалось уже твердое убеждение в том (хотя это и не укладывается в сознании), что немцы показали истинный уровень своей авиационной техники". И тут же реакция Сталина: "Организуйте изучение нашими людьми немецких самолетов. Сравните их с новыми нашими. Научитесь их бить".

Когда читаешь все это, то поневоле снова возникают мысли о серьезности этого повествования. Ведь Суворов - профессиональный разведчик, и он, наверно, знаком с таким термином, как "деза" - дезинформация, и должен знать, что нацисты были большими мастерами в этом деле. Принимать за правду показные манипуляции нацистов следует с большой осторожностью, даже если имеются отдельные свидетельства в пользу интерпретации Суворова. Материалы германского Адмиралтейства, фигурировавшие на Нюрнбергском процессе, свидетельствуют, скорее, об обратном. Уже в начале 1940 года Гитлер запретил Адмиралтейству передавать русским планы корабля "Бисмарк", которые он им раньше обещал. Он рекомендовал также затягивать продажу недостроенных кораблей. "Если мы будем иметь быстрые успехи на театре войны (во Франции. - Э.Г.), - сказал он 26 января 1940 года, - то мы можем совсем отделаться от этого обещания".

В целом Гитлер и генералы относились весьма скептически к качеству технической вооруженности советской армии и потенциалу советской промышленности, считая, что разрыв между технологическим уровнем Германии и России не будет преодолен в течение нескольких лет. В архивах Нюрнберга есть протокол совещания у Гитлера, состоявшегося 3 февраля 1941 года. В своем докладе на нем генерал Гальдер так обрисовал ситуацию: "Россия имеет 100 пехотных дивизий, 25 конных и 30 танковых. Наши силы - почти такие же по численности, но значительно выше по качеству. Советские пехотные дивизии имеют по несколько танков, но эти танки низкого качества. Русская артиллерия многочисленна, но ее материальная часть и командование стоят на низком уровне". Резюмируя все это, можно сказать следующее: даже если немцы и демонстрировали свою новейшую технику накануне войны, то они были твердо уверены в том, что за оставшийся до войны год "технологический барьер" советской промышленности преодолеть не удастся. Если сопоставить эти факты и заявления, то становится ясным, что делать вывод об "открытости" и "миролюбии" нацистов (как то интерпретирует Суворов) было бы просто ошибкой, тем более что последующие события дали ясную картину истинных целей и намерений Гитлера.

«Баранья проблема».

На стр. 307 Суворов повествует о почти анекдотической истории: "Голиков докладывал Сталину, что Гитлер не готовится к войне против Советского Союза. Оказывается, Голиков докладывал Сталину правду. Гитлер действительно к войне против Советского Союза не готовился. Голиков знал, что Сталин документам не верил (Голиков тоже не верил). Поэтому, считал Голиков, надо найти какие-то ключевые индикаторы, которые безошибочно покажут момент начала приготовлений Гитлера к войне против Советского Союза. Голиков такие индикаторы нашел. Всем резидентам ГРУ в Европе было приказано следить за баранами, внедрить свою агентуру во все ключевые организации, прямо или косвенно связанные с "бараньей проблемой..." Все это анализировалось сотнями советских экспертов и немедленно докладывалось Голикову, а Голиков информировал Сталина, что Гитлер подготовку к вторжению в СССР еще не начинал, а на всякие концентрации войск и на документы германского Генерального штаба внимания обращать не следует".

И еще на стр. 308: "Голиков считал (совершенно обоснованно), что для войны против Советского Союза нужна очень серьезная подготовка. Важнейшим элементом готовности Германии к войне против Советского Союза являются бараньи тулупы. Их требуется огромное количество - не менее 6 миллионов".

Прочтя эти отрывки, хочется еще раз задать автору вопрос: господин Суворов, вы это серьезно? Вдумайтесь еще раз в тот факт, что на столе у Голикова лежат агентурные сведения о Директиве #21, в которых сказано, что кампания в России должна быть краткосрочной и закончена до зимы, а главный разведчик все муссирует "версию с баранами". Немецкие войска разгромили Польскую армию в течение нескольких недель; Французская армия, считавшаяся одной из сильнейших на континенте, не продержалась и месяца, а Голиков все продолжает докладывать Сталину о неготовности Германской армии к войне потому, что, дескать, цены на баранину не снижаются.

Анализируя эти анекдотические истории, я подумал было, что автор просто иронизирует или прибегает к сарказму. Но нет, на стр. 309 Суворов без тени иронии пишет: "Сталину не за что было наказывать Голикова. Голиков сделал все, что было в человеческих силах, и даже больше, чтобы вскрыть подготовку к вторжению, но такой подготовки не было. Была только концентрация огромного количества (? - Э.Г.) германских войск. Не вина Голикова в том, что он не увидел приготовлений к вторжению. Серьезных приготовлений (? - Э. Г.), которых он ожидал, не было, поэтому он их и не увидел". Многие мемуаристы отмечают, что Голиков докладывал Сталину только то, что тот хотел от него услышать. Так что история с баранами может рассматриваться как некий надуманный автором курьез. Не можем же мы всерьез полагать, что "специалист по баранам" Голиков "за деревьями не увидев леса", обрек страну на тяжелейшую войну в условиях давно планируемого и легко просчитываемого "вероломного нападения".

Высадка в Англии.

На стр. 296 Суворов пишет следующее: "Сталин терпеливо ждал последнего аккорда германо-британской войны - высадки германских танковых корпусов на Британских островах. Блестящую десантную операцию на Крите Сталин, да и не только он, расценил как генеральную репетицию для высадки в Англии".

И еще на стр. 297: "Если бы Сталину удалось убедить Гитлера в том, что СССР - нейтральная страна, то германские танковые корпуса были бы несомненно высажены на Британские острова".

Черчилль в своей книге о Второй мировой войне сказал по этому поводу довольно веско: "Лично я из чисто военных соображений не возражал бы против германской попытки вторжения в Англию весной или летом 1941 года. Я считал, что противник понес бы при этом самое сокрушительное военное поражение, которое когда-либо приходилось испытать какой бы то ни было стране в ходе военной операции. Но именно по этой причине я был не настолько наивен, чтобы ожидать этого. Во время войны противник делает не обязательно только то, что вам нравится". И выходит так, что наивным оказывается Суворов, ибо он почему-то игнорирует мнение германских и мировых экспертов, которые справедливо считали, что десантная операция "Морской лев" могла быть успешной лишь при условии полного господства на море и в воздухе. На море британское господство было неоспоримым, а после воздушной битвы за Англию стало ясно, что и в воздухе Германия тоже не может рассчитывать на подавляющее господство. Именно в силу этих причин (а не потому, что Сталину не удалось убедить Гитлера, что СССР - нейтральная страна) нацистам пришлось отменить операцию "Морской лев".

7. На стр. 297 Суворов пишет: "Имел ли кто-нибудь в истории столь благоприятную ситуацию для "освобождения" Европы? А ведь эта ситуация не сложилась сама. Ее долго, упорно и настойчиво из маленьких кусочков, как тончайшую мозаику, складывал Сталин. Это Сталин помогал привести Гитлера к власти и сделать из Гитлера настоящий Ледокол Революции. Это Сталин толкал Ледокол Революции на Европу. Это Сталин требовал от французских и других коммунистов не мешать Ледоколу ломать Европу. Это Сталин снабдил Ледокол всем необходимым для победоносного движения вперед..."

Что касается Гитлера, как Ледокола Революции, то здесь комментарии излишни - заключив пакт с Гитлером в 1939 году, Сталин всемерно способствовал разрушению Европы. Правда, сам Гитлер, как мы полагаем, даже и не догадывался о роли, которую ему "уготовил" Сталин. Выступая с позиции силы, Гитлер всегда верил, что только он сам будет диктовать Европе свои правила (и Сталину тоже). То ли Сталин плохо рассчитал, или Гитлер "перестарался", но известно, что Сталин сам "угодил" под этот ледокол и "чуть было это не обошлось ему ценою в голову" (слова А.Солженицына).

В материалах Нюрнбергского процесса сохранился ряд интересных высказываний Гитлера о Сталине. "В наши дни, - говорил Гитлер, - есть три государственных человека: Муссолини, Сталин и я. Муссолини наиболее слабый, так как он не мог справиться с реакционной оппозицией королевского дома и церкви. Только Сталин и я являемся полными хозяевами наших решений и можем смотреть в будущее". Из показаний свидетелей в Нюрнберге также известно, что хвалебные речи Сталину были ежедневным рефреном Гитлера. Но самое любопытное - он не видел в "исключительных" качествах советского вождя оснований для беспокойства. "Сталин, - повторял Гитлер в своей обычной манере, - рассудителен, осторожен и хитер. Пока он жив - опасаться нечего. Но ситуация изменится, как только он умрет, так как евреи, сейчас оттесненные на вторые и третьи роли, постараются взять реванш". И Кейтель, и Йодль на процессе подтвердили, что Гитлер всегда считал, что Сталин боится Германии и предпочтет соглашение конфликту.

Катастрофические результаты.

--> ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ <--